А.Н. Праздничных — Пятиэтажная экономика

В докладе «Глобальный рейтинг интегральной мощи 50 ведущих стран мира» на VII Глобальном стратегическом форуме особо подчеркивалась проблема определения позиции страны в мировой «табели о рангах». Беседа Алексея Николаевича Праздничных, доцента кафедры региональной экономики и политики Академии народного хозяйства при Правительстве РФ, партнера консалтинговой компании Bauman Innovation, координатора программы Всемирного экономического форума по оценке конкурентоспособности стран с главным редактором «ЭС» Александром Агеевым также посвящена различным подходам к методике подобного рейтингования.

В частности, собеседники сравнивают методику ВЭФ и методику глобального рейтинга интегральной мощи стран, разработанную Международной Лигой стратегического управления, оценки и учета и Международной Академией исследований будущего.

— Работа по созданию регулярных рейтингов конкурентоспособности является глобально значимой. Не могли бы Вы совершить краткий экскурс в историю: как все начиналось?

— Для начала несколько слов о Всемирном экономическом форуме. Его можно назвать ассоциацией, объединяющей руководителей более тысячи ведущих международных компаний. Он организует конференции в разных частях света. Одна из них — ежегодная январская конференция в Давосе. Теперь в Китае ежегодно летом (в разных городах) будет проводиться вторая конференция, посвященная вопросам нового лидерства и предпринимательства. Первая подобная конференция прошла в Даляне.

Второе направление работы Всемирного экономического форума — реализация флагманских исследовательских проектов. Одним из ключевых проектов форума является программа по оценке конкурентоспособности стран, Global Competitiveness Network, в рамках которой ежегодно готовится отчет о конкурентоспособности стран (Global Competitiveness Report), включающий рейтинг конкурентоспособности. Сейчас программа расширяется. В частности, в 2007 г. впервые был опубликован рейтинг конкурентоспособности в секторе туризма и путешествий — эта отрасль приобретает в экономике все большее значение. А в этом году будет выпущен отчет о конкурентоспособности стран в финансовом секторе. Кроме того, публикуется рейтинг стран, отражающий участие женщин в экономике и другие отчеты. Но, так или иначе, ключевым, ежегодным продуктом ВЭФ является отчет о конкурентоспособности стран.

— Как составляется отчет о конкурентоспособности стран? Много ли людей участвует в его написании?

— В 2007 г., как и в 2006 г., отчет состоял из двух индексов конкурентоспособности. Первый называется Global Competitiveness Index (GCI), т. е. индекс глобальной конкурентоспособности. Второй — Business Competitiveness Index (BCI). Если переводить дословно — индекс конкурентоспособности для бизнеса.

Первый индекс — интегральный, он был введен несколько лет назад, а второй — специфический. Методология Global Competitiveness Index (GCI) совершенствовалась на протяжении пяти лет. Индекс оценивает факторы на уровне страны, а также государственную политику, влияющую на уровень производительности национальной экономики. Например, существует мнение, что Индия и Китай являются на данный момент наиболее конкурентоспособными странами. Такое мнение основывается на высоких темпах роста экономик этих стран. Если же говорить о конкурентоспособности в терминах производительности экономики, то становится понятно, почему эти страны не занимают первые места в рейтинге. Во всяком случае, пока. Второй индекс тоже обусловлен факторами, влияющими на производительность экономики, но он охватывает меньшее количество переменных. В чем разница? В том, что первый индекс учитывает макро- и микроэкономические факторы, а второй — только микроэкономические. Первый индекс был разработан профессором Колумбийского университета Ксавьером Сала-и-Мартином, второй — профессором Майклом Портером из Гарвардского университета. (Замечу, что Майкл также является соавтором большого отчета.) В 2008 г. ситуация немного изменится: Всемирный экономический форум планирует создать один интегральный индекс.

Индексы базируются на интеграции статистических данных и результатов опросов руководителей ведущих компаний, которые оценивают качество бизнес-климата в стране. Если страна большая, такая, например, как Россия, то опрашивается нескольких сотен респондентов.

— А как формируется выборка — с учетом каких-то отраслевых особенностей, регионального распределения или просто выбираются любые компании?

— Компании выбираются по отраслям пропорционально структуре экономики. Интересная особенность рейтинга состоит в том, что в пределах одной страны руководители компаний, как правило, бывают достаточно единодушны, оценивая ключевые факторы конкурентоспособности. Это лишний раз подтверждает, что методология заслуживает доверия.

— Как Вы проводите опросы?

— В большинстве случаев это интервью с представителями компаний, в ходе которых они отвечают на вопросы анкеты.

— Для кого составляются рейтинги? Кто их основной потребитель?

— Первая группа потребителей — это органы государственной власти. Я знаю немало примеров того, когда результаты отчетов используются для оценки конкурентоспособности страны и формирования политики в сфере экономического развития. Вторая — компании, которые получают отчеты на всех основных мероприятиях ВЭФ и могут использовать результаты в дальнейшем для лучшего понимания условий для ведения бизнеса в различных странах. Третья — академическое сообщество, использующее данные отчетов в своих исследованиях. Четвертая группа — это многочисленные организации, которые готовят свои собственные индексы, беря за основу данные ВЭФ, например Всемирный банк.

— Составление рейтинга — это огромная работа?

— В этом году при поддержке ВЭФ мы реализовали пилотный проект по оценке конкурентоспособности сорока российских регионов.

В ходе проекта были опрошены руководители более трех тысяч компаний. Результаты будут опубликованы в марте этого года.

— Поддерживают ли эту работу власти?

— Мы — независимая компания. Исследовательская программа Bauman Innovation — это дополнительное направление нашей деятельности. Основное ее направление связано с более конкретными вещами, такими как стратегия развития регионов, стратегия развития отраслей и т. д. Соответственно, рейтинг для нас — это методологическая поддержка, которая дает нашим клиентам ориентиры для развития. Многие министры и чиновники знают об этом проекте и интересуются его результатами. Мы ежегодно оцениваем позиции России в этом рейтинге и на пресс-конференции сообщаем информацию, которая предназначена людям, принимающим решения. Кроме того, мы совместно с Гарвардской школой бизнеса реализуем краткосрочную образовательную программу по экономическому развитию, ориентированную на региональных и федеральных чиновников, в Академии народного хозяйства при Правительстве РФ.

— Это что-то вроде семинаров?

— Краткосрочная программа для руководителей — Executive Education, рассчитанная на пять дней. Она интегрирует все ключевые идеи, связанные с конкурентоспособностью и экономическим развитием и опробованные на практике в других странах.

В рамках программы используются материалы ВЭФ.

— Как объяснить тот факт, что в рейтинге ВЭФ Эстония занимает 29-е или 30-е место, а Китай — 39-е? Какой показатель ни возьмите, КНР и Эстонию трудно сравнивать. Не означает ли это, что Ваша методология выявляет лишь какие-то отдельные компоненты мощи или конкурентоспособности страны? Ведь, в принципе, конкурентоспособность можно свести к мощи.

— Как я уже говорил, индекс измеряет уровень производительности экономики. В настоящее время уровень производительности в странах Балтии, которые еще называют «балтийскими тиграми», выше, чем в Китае, хотя растут они более медленными темпами.

— Мы подошли к этой тематике немного с другой стороны. В октябре 2007 г. в рамках VII Глобального стратегического форума состоялась презентация «Глобального рейтинга интегральной мощи 50 ведущих стран мира», подготовленного экспертами Международной Лиги стратегического управления, оценки и учета и Международной Академии исследований будущего. Оценка статуса государственного развития осуществляется по 9 факторам: управление, территория, природные ресурсы, население, экономика, культура и религия, наука и образование, вооруженные силы, геополитическая среда. Использование подобной многофакторной модели позволяет судить об устойчивости государства в ретроспективе и сделать возможные прогнозы, опираясь на сценарный метод, позволяющий описывать различные гипотетические варианты изменений как систему взаимосвязанных явлений. На 2007 г. из пяти возможных сценариев наиболее реалистичным оказался сценарий умеренной глобализации. По сути, это рейтинг ВЭФ, дополненный вооруженными силами, пространственными измерениями, внешней политикой и культурой.

— Ваш подход имеет несколько другие цели и учитывает другой набор факторов. Он также является интересным аналитическим инструментом для сравнительного анализа стран и оценки государственной политики.

— Какие требования Вы предъявляете к выборке в процессе опроса компаний?

— Это должны быть только руководители.

— А если это какой-то аккредитованный эксперт международного класса?

— Нет, мы не включаем экспертов в выборку, в этом нет необходимости.

Основная идея такова: человек ведет бизнес и потому лучше всех знает ситуацию. В этом году выборка немного изменится, подход будет жестче.

— Она фиксированная или каждый год это 250 разных компаний?

— Отраслевая структура та же, компании меняются.

— А как обеспечивается контроль?

— Мы сами контролируем результаты опросов.

— Очевидно, за время работы в этой сфере у Вас сложилось какое-то представление о конкурентоспособности России. Как она изменилась за последние семь лет? В чем Россия отстает, а в чем лидирует?

— Важно, как страна улучшает свои позиции по сравнению с конкурентами. Нам кажется, что мы развиваемся достаточно динамично, но может оказаться, что наши конкуренты растут еще динамичнее. Иными словами, ситуация в России плавно улучшается, но в других странах она улучшается гораздо быстрее. Это очень важный момент. Если говорить о России вообще, не сравнивая ее с другими странами, то следует отметить, что у нее есть некоторые фундаментальные конкурентные преимущества, связанные с человеческими ресурсами, инновационной инфраструктурой, макроэкономикой и, конечно же, размером внутреннего рынка. Последние семь лет макроэкономические факторы неизменно улучшаются благодаря, во-первых, благоприятной конъюнктуре и, во-вторых, повышению качества макроэкономического менеджмента.

— Таково мнение бизнес-сообщества, которое Вы опрашиваете?

— Не только, об этом свидетельствуют также и статистические данные. Инфляция у нас достаточно высокая по сравнению с другими странами. В России большой рынок, в последние годы растут доходы населения, а это очень важный фактор конкурентоспособности экономики. Кроме того, у нас высокое качество человеческих ресурсов, правда, в последнее время ситуация несколько ухудшается. Я имею в виду состояние образования — среднего, среднего специального и высшего, здравоохранения и продолжительность жизни. Мы также проигрываем другим странам в секторе научных исследований.

— Проедаем советские запасы?

— Уровень развития инфраструктуры, которая досталась нам от Советского Союза, выше, чем текущий уровень экономического развития. Динамика ее развития до конца не ясна, поскольку часть инфраструктуры стареет, часть создается.

А наши слабые стороны — это факторы, которые связаны с институтами. ВЭФ выделяет два уровня институтов: общественные и частные. И если с частными институтами в России все более-менее нормально, то по уровню развития общественных институтов мы занимаем очень низкую позицию.

Что касается институтов в России, я бы хотел отметить два момента: с одной стороны, спрос на институты, а с другой — предложение институтов. В процессе экономического развития спрос на институты меняется. Оценка — это некий баланс между спросом и предложением. Рейтинг Всемирного экономического форума мне нравится, в частности, тем, что по всем факторам он характеризует некое равновесие спроса и предложения. Часто задают вопрос: неужели с точки зрения развития институтов мы хуже, чем африканские страны? Я бы на него ответил так: видимо, в России более искушенный спрос на общественные институты. И это хорошо — более искушенный спрос рождает более искушенное предложение.

— И более критичные оценки?

— Да, это так. Поэтому здесь важно не только сравнение с другими странами, но и общая тенденция.

— Это оценка российского бизнес-сообщества?

— Да, конечно.

— Т. е. нас не оценивают, скажем, поляки или немцы?

— Оценка базируется только на результатах опросов компаний, работающих в России. Это как российские, так и международные компании. Надо отметить, что в России складывается разный бизнес-климат для различных видов бизнеса. Результаты наших опросов показывают, что во многом качество бизнес-климата для международных компаний существенно выше, чем для российских компаний, особенно малых и средних.

— Т. е. Nokia в России работает в более комфортабельных условиях, нежели ее российские коллеги?

— Конечно. У крупных иностранных компаний нет проблем ни с человеческими ресурсами, ни с коррупцией. У них великолепные рыночные условия, низкий уровень конкуренции и т. д. Поскольку они работают в более благоприятной среде, их трудно сравнивать с теми компаниями, которые такой среды не имеют. У нас в России пятиэтажная экономика.

— Что это за пять этажей?

— Первый — международные компании, второй — крупные российские компании, третий — государственные корпорации, четвертый — средние компании, которые работают в достаточно конкурентной среде, и последний — малый и средний бизнес в регионах, часто ориентированный на местную бизнес-среду. Чем дальше, тем ситуация хуже. Здесь развитие может быть связано с тем, чтобы из пяти этажей сделать три или два. Понятно, что тяжело создать одноэтажную экономику, но стремиться к этому надо. Нужно больше внимания уделять российским компаниям, у международных и так все в порядке.

— Насколько отдельные ведомства учитывают Ваши оценки и рейтинги? Или нет никакого взаимодействия?

— Как я уже сказал, МЭРТ включил индекс конкурентоспособности ВЭФ в свой ДРОНД (доклад о результатах и основных направлениях деятельности). С формальной точки зрения он должен это делать. Мне известно, что руководители многих министерств хотят понять сильные и слабые стороны отраслей, в которых они работают. Приведу пример. Глава одного из ведомств, отвечающих за специфическую сферу экономической политики, обнаружил, что в России в этой сфере ситуация достаточно неблагоприятная, и захотел понять в чем причина. Кстати, в следующем году мы намерены провести одну из презентаций именно с этим ведомством.

Многие чиновники у нас достаточно продвинутые. Рейтинги конкурентоспособности часто оказываются в центре внимания, так или иначе, их результаты анализируются.

— Но оргвыводы по их результатам пока не делаются, хотя теоретически это возможно…

— Думаю, что для российского руководства характерен разумный прагматизм, оно не склонно впадать в крайности. Вряд ли рейтинг ВЭФ можно использовать для оценки работы Правительства, зато он может стать поводом для размышлений, неким инструментом для понимания общих подходов, определяющих развитие стран и регионов. Он позволяет проследить, как приоритеты меняются во времени, а также отслеживать позиции ближайших конкурентов. Например, балтийские страны добились впечатляющего успеха с точки зрения сокращения административных барьеров. Важно понять, как они это сделали.

Другими словами, рейтинг — это попытка представить некий набор структурированных и агрегированных единодушных мнений о ситуации в той или иной стране, подкрепленных статистическими данными. В этом, я считаю, его основная задача и польза.

— Полагаю, рейтинг ВЭФ — это лучший рейтинг в мире, самый интересный с точки зрения методологии и системности.

— Спасибо за высокую оценку нашей работы.

— На что Россия может рассчитывать в этом рейтинге конкурентоспособности в ближайшие, скажем, лет десять? Можно ли представить, зная, как развивается Россия и другие страны, что она займет 30-е или 35-е место? Возможно ли такое чудо к 2020 г.?

— Россия в состоянии значительно улучшить свои позиции в рейтинге. Если мы сконцентрируемся на совершенствовании собственных конкурентных преимуществ, в частности в здравоохранении, образовании и инновационной политике, а также справимся с теми факторами, прежде всего институциональными, которые как гири тянут нас вниз, то достигнем существенного прогресса в рейтинге. Одним из залогов такого успеха является эффективность государственного управления на федеральном и региональном уровне. В этом смысле хороший пример — Казахстан. Там предпринята попытка улучшить эффективность государственного управления через создание институтов развития и корпоративное управление ими, через кадровую политику как в министерствах, так и в этих институтах развития.

— Т. е. шанс есть? Можно ожидать чуда?

— Конечно, есть. Решая собственные проблемы, мы могли бы воспользоваться опытом других стран. Например, полезно было бы ознакомиться с тем, как в Сингапуре обеспечивается эффективность управления государственными компаниями, так называемыми GLC — government-linked company. Россия всегда была сильна тем, что училась у всего мира, переваривала чужие идеи — и через некоторое время появлялись новые идеи и возможности, которые превосходили заимствованные.

Именно так поступали и многие сегодняшние мировые лидеры. Возьмите тот же Сингапур: в свое время Ли Кван Ю, архитектор «сингапурского чуда», сказал, что приблизительно 70 % идей они позаимствовали в других странах. Иными словами, нужно искать по всему миру наиболее эффективные решения имеющихся проблем. Думаю, что это должно стать приоритетом. Эффективное государственное управление будет способствовать усилению конкурентных преимуществ, а за счет простого увеличения бюджетного финансирования этой задачи не решить.