Части морской пехоты придавали обороне устойчивость и помогли отразить штурмы противника… На приморских направлениях, а также под Москвой, Тихвином, Ростовом плечом к плечу с сухопутными войсками сражались, проявляя большое мужество и отвагу, части морской пехоты.

(Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский)

Великая Отечественная война явилась тяжелейшей из всех войн мировой истории. Она унесла около 27 млн жизней советских людей. Были превращены в руины 1710 городов и поселков, свыше 70 тыс. сел и деревень.

На протяжении почти четырех лет советско-германский фронт приковывал к себе основную массу сил и средств фашистской Германии. На советско-германском фронте были разгромлены и пленены основные силы фашистского блока — 607 дивизий.

Как известно, важнейшей задачей флота на протяжении всей войны являлось содействие сухопутным войскам на приморских, приозерных и приречных направлениях, где особую роль сыграла морская пехота.

Война застала Вооруженные Силы СССР в процессе развертывания и перехода на новые штаты. К июню 1941 г. в Сухопутных войсках насчитывалось 303 стрелковых, танковых, моторизованных, кавалерийских дивизий, из которых около 25 % находилось в стадии формирования, а численный состав составлял около 80 % от общей численности Вооруженных Сил.[56]

К началу войны из 170 дивизий и двух бригад, дислоцированных в пяти западных пограничных округах, ни одно соединение не было укомплектовано по штату военного времени. При этом 144 дивизии имели численность по 8–9 тыс. чел., 19 — от 600 до 5 тыс. и 7 кавалерийских дивизий в среднем по 6 тыс. чел. Большая часть стрелковых дивизий (СД) не имела штатного боевого состава вооружения и техники.[57]

Вследствие крайне тяжелых условий начального периода войны, когда отступавшие войска Красной Армии понесли огромные потери в личном составе и боевой технике, противник овладел значительной частью территории страны, что значительно осложнило проведение мобилизации.

Именно в это наиболее трудное для государства время, как это не раз было в истории России, особо важную роль стратегического резерва сыграла морская пехота.

В годы Великой Отечественной войны на разных фронтах сражались около полумиллиона моряков, или в переводе на организационно-штатную структуру сухопутных войск — около 60 стрелковых дивизий. Исторический процесс развития морской пехоты в годы войны, как необратимого, направленного и закономерного изменения, не являлся равномерным и одинаковым. Так, наиболее интенсивно морская пехота развивалась в первый период войны и особенно в 1941 г., когда было сформировано большинство соединений. Только за первый период войны флот передал на сухопутные фронты 335 875 человек,[58] что соответствовало численности приблизительно 36 дивизий.[59]

На процесс развития морской пехоты военных лет непосредственное влияние оказывали объективные и субъективные факторы, определяющим из которых являлось экономическое и политическое развитие страны, позволившее изменить количественные и качественные показатели Военно-Морского Флота[60].

Важнейшим из субъективных факторов, оказавшим значительное влияние на развитие морской пехоты, явилась деятельность Государственного Комитета Обороны, Ставки ВГК, наркома ВМФ, ряда известных военачальников, в результате которой был создан и получил развитие этот род сил флота.

Формирование частей и соединений морской пехоты осуществлялось в сложных условиях начавшейся войны, которая потребовала огромного морального и материального напряжения от всего населения страны.

Как уже отмечалось в предыдущих главах, в годы войны существовали три разновидности морской пехоты: соединения и части морской пехоты, в наибольшей степени соответствовавшие предназначению этого рода сил флота; морские стрелковые бригады и, наконец, соединения и части сухопутных войск, не имевших в своих названиях слов «морская» или «морской», но укомплектованных, в основном, моряками и, что самое главное, сражавшихся, как морская пехота.[61]

Представляется необходимым использование именно такого подхода к понятию морская пехота, применительно к периоду войны, так как только он может привести к правильному пониманию сущности и роли этого рода сил флота в Великой Отечественной войне.

Во время войны на различных фронтах в составе объединений и соединений сухопутных войск, флотов и флотилий в разное время сражались одна дивизия, 19 бригад, 14 полков и 36 батальонов морской пехоты общей численностью свыше 230 тыс. человек.[62]

Основным предназначением этих соединений и частей являлись действия в составе морских десантов, противодесантная оборона побережья и оборона важных военно-морских баз и островов.

Первоначально в период стратегической обороны части морской пехоты формировались командованием флотов, а в некоторых случаях и командованием военно-морских баз в связи с угрозой захвата их противником (Лиепая, Таллин, Одесса, Севастополь, Керчь, Новороссийск, Мурманск). При этом, на укомплектование частей обращали личный состав кораблей, учебных отрядов, частей береговой обороны, ПВО, ВВС, строительных частей и др.[63] Как правило, различные формирования — десантные отряды, морские батальоны, сводные полки и другие подразделения и части — создавались в кратчайшие сроки (иногда за 1–2 суток) по примерным штатам, различной численности, вооружались имевшимся в наличии оружием и вводились в бой, чаще всего, без всякой, не говоря уже о специальной, подготовки.[64]

Так, во время обороны Лиепаи из личного состава военно-морской базы было сформировано три отряда морской пехоты, в которые вошли курсанты военно-морских училищ, моряки флотского полуэкипажа, береговых батарей и ремонтирующихся кораблей. В это же время был создан подвижной резерв морской пехоты в составе 800–1000 чел. на 100 автомашинах. Всего в обороне Лиепаи вместе с частями Красной Армии и рабочими-добровольцами приняли участие более 3 тыс. моряков.[65]

Количество формирований морской пехоты, предназначенных для обороны военно-морских баз, в первую очередь зависело от объема решаемых задач. Так, во время обороны Мурманска и Одессы морская пехота усиливала сухопутные войска, а в обороне главной базы Балтийского флота Таллина она составляла основную боевую силу.

В обороне Таллина вместе с частями и соединениями 10-го стрелкового корпуса сражались: 1-я особая бригада морской пехоты (свыше 4 тыс. чел.), отряд курсантов ВВМУ им. М. В. Фрунзе, шесть строительных батальонов, 31-й ОСБ (всего 6550 чел.); части БО, ПВО, ВВС и различных флотских учреждений (11783 чел.); отряды, части и подразделения (от роты до полка), сформированные из личного состава кораблей и береговых частей в период обороны (4248 чел.). Общая численность частей морской пехоты, защищавших главную базу флота, превышала 16 тыс. чел., что составляло более половины всех принимавших участие в обороне Таллина войск (около 27 тыс. чел.).[66]

В начальный период войны пришлось в качестве десантов использовать неподготовленные и не предназначавшиеся для этого в мирное время подразделения и части флотов. Так, 16 июля 1941 г. для усиления высаженного двумя днями раньше 325-го стрелкового полка (СП) был высажен 116-й строительный батальон и 149-я местная стрелковая рота Северного флота общей численностью 715 чел.[67]

В течение всей обороны ВМБ Ханко сформированный из краснофлотцев и старшин береговой артиллерии и красноармейцев пограничной охраны десантный отряд под командованием участника советско-финляндской войны капитана Б. М. Гранина захватил ряд островов шхерного района вокруг базы.[68]

10 августа 1941 г. из частей гарнизона главной базы Северного флота были сформированы 1-й и 2-й стрелковые полки, в январе 1943 г. переименованные соответственно в 125-й и 126-й полки морской пехоты.[69]

Летом 1941 г. стали формироваться части и соединения морской пехоты на Балтийском флоте. 5 июля 1941 г. в соответствии с приказом наркома ВМФ на базе управления военно-морскими учебными заведениями и частей флота, дислоцирующихся в Ленинграде, был создан штаб морской обороны Ленинграда и Озерного района, который приступил к формированию бригад морской пехоты и отрядов моряков.

Только в 1941 г. во исполнение постановлений ГКО и приказов НК ВМФ Балтийский флот передал Ленинградскому фронту 68 664 краснофлотца, командира и политработника, в т. ч. в состав 8-й армии — 13 батальонов, три роты и один отряд (всего 17 157 чел.); в состав Приморской оперативной группы — около 14 тыс. чел.[70]

Таким образом, процесс создания соединений и частей морской пехоты на Балтийском флоте был упорядочен, что оказало положительное влияние на развитие этого рода сил.[71] В июле в Ленинграде, Ораниенбауме и Кронштадте из личного состава кораблей, учебных отрядов и частей береговой обороны началось формирование бригад морской пехоты, которые сразу направлялись на фронт.

22 июля 1941 г. было начато формирование 4-й ОБРМП для действий в составе Ладожской военной флотилии, через два дня закончилось формирование переданной затем в состав 7-й отдельной армии 3-й ОБРМП, 21 августа в Кронштадте была сформирована 5-я ОБРМП, 30 августа — 2-я ОБРМП, а через месяц — 6-я ОБРМП.[72] Всего на Балтийском флоте в годы Великой Отечественной войны были сформированы: одна дивизия, девять бригад, четыре полка и 9 батальонов морской пехоты, общая численность которых с учетом маршевых подразделений и пополнений составила свыше 120 тыс. чел.[73]

В 1941 г. Северный флот сформировал 12-ю особую бригаду морской пехоты и передал для действий на сухопутном фронте 16 различных формирований в количестве 10700 чел. Кроме того, пять батальонов 12-й ОБРМП были переданы временно в оперативное подчинение командующему 14-й армии Карельского фронта[74]. За годы войны Северный флот сформировал три бригады, два полка и семь батальонов морской пехоты общей численностью 33 480 чел.[75]

Значительное развитие в годы войны получила и морская пехота Черноморского флота. Так, уже в начале обороны Одессы 5 августа 1941 г. началось формирование 1-го Черноморского полка морской пехоты, а через три дня был сформирован 2-й Черноморский полк морской пехоты. 21 сентября в районе д. Григорьевка (20 км восточнее Одессы) в составе морского десанта высадился сформированный незадолго перед этим в Севастополе 3-й Черноморский полк морской пехоты.[76]

Одну из наиболее ярких и героических страниц в истории Великой Отечественной войны вписала морская пехота Черноморского флота, защищавшая Севастополь.

На основании приказов Наркома ВМФ № 00256 от 12 августа и № 00292 от 30 августа 1941 г. Черноморский флот сформировал 7-ю, 8-ю и 9-ю бригады морской пехоты.[77]

Первым соединением морской пехоты Черноморского флота явилась сформированная 12 августа 1941 г. в Севастополе 7-я бригада морской пехоты (командир — полковник, позднее генерал-майор Е. И. Жидилов).[78] 29 сентября по приказу командующего Черноморским флотом из состава бригады для оказания помощи сражавшимся на ишуньских позициях войскам 51-й армии были выделены 1-й и 2-й батальоны, позднее переименованные, соответственно, в 1-й и 2-й Перекопские отряды морской пехоты.[79]

Следует отметить, что к концу октября 1941 г. в составе частей и соединений морской пехоты Черноморского флота насчитывалось 35 448 чел.[80]

30 октября 1941 г., когда войска немецкой 11-й армии генерал-полковника Э. Манштейна вырвались на оперативный простор Крымского полуострова, а авангард 54-го армейского корпуса — механизированная бригада Циглера вышла на дальние подступы к Севастополю, создалась реальная угроза овладения противником главной базой Черноморского флота.

В этой критической для Севастополя обстановке, усугублявшейся отсутствием здесь отходивших с боями через Крымские горы войск Приморской армии, морская пехота Черноморского флота отразила попытку противника с ходу овладеть городом.

В крайне сжатые сроки, кроме имевшихся в составе Севастопольского гарнизона 8-й БРМП, 2-го и 3-го Черноморских полков морской пехоты, местного стрелкового полка, 16-го, 17-го, 18-го, 19-го батальонов морской пехоты и батальона морской пехоты Дунайской военной флотилии, из личного состава береговых, авиационных частей и военно-учебных заведений было сформировано еще 14 батальонов морской пехоты (всего 32 батальона численностью около 23 тыс. чел.).[81] Следует отметить, что к началу боев за Севастополь некоторые из перечисленных частей еще не прибыли в базу или не закончили формирование. Позднее в состав Севастопольского гарнизона вошла понесшая значительные потери, но все же насчитывавшая около 2 тыс. чел. и сохранившая артиллерию 7-я БРМП.

7 ноября 1941 г. директивой Ставки ВГК и данной на ее основании директивой командующего вооруженными силами Крыма был создан Севастопольский оборонительный район.[82] В состав четырех секторов этого временного оперативного объединения вошли 7-я и 8-я бригады, 2-й и 3-й Черноморские, 1-й Севастопольский, 2-й Перекопский полки и 10 батальонов морской пехоты.[83]

В это же время активно участвовала в обороне Керчи сформированная там 10 сентября 1941 г. 9-я БРМП (командир подполковник Н. В. Благовещенский).[84] В период с 23 ноября по 16 декабря из состава бригады для пополнения частей и соединений морской пехоты Севастопольского оборонительного района было передано три батальона.[85]

Таким образом, в обороне Севастополя, как это имело место при обороне других военно-морских баз и крупных административно-промышленных центров в годы Великой Отечественной войны, проявилась тенденция пополнения частей и соединений морской пехоты за счет различных формирований флота, и в т. ч. морской пехоты.

В декабре 1941 г. в один из сложных для обороны главной базы флота периодов для усиления сухопутной обороны и создания резервов из частей береговой обороны было дополнительно сформировано пять батальонов и три отдельных роты.[86]

20 декабря, согласно директиве Ставки ВГК, из Новороссийска в Севастополь были перевезены морем 79-я морская стрелковая бригада[87] и 9-я бригада морской пехоты (1500 чел.).[88]

Следует отметить, что в ходе обороны Севастополя некоторые части и соединения, вследствие значительных потерь, расформировывались, переформировывались или создавались вновь. Так, расформированная 10 января 8-я БРМП (1-го формирования) была сформирована 20 января 1942 г. на базе 1-го Севастопольского полка морской пехоты. 14 января 1942 г. был расформирован 2-й, 15 июля — 3-й Черноморские полки морской пехоты. После оставления Севастополя 17 июля 1942 г. закончился короткий, но славный боевой путь 7-й и 8-й (2-го формирования), а двумя днями раньше — 9-й бригад морской пехоты.

Значительное число частей и соединений морской пехоты Черноморского флота было сформировано в 1942 г. в период битвы за Кавказ. Следует отметить, что наименования этих формирований, приведенные во многих научно-популярных изданий, нередко создают путаницу в описании боевых действий морской пехоты указанного периода. Внести ясность может помочь только скрупулезное изучение архивных материалов, в которых иногда также встречаются противоречия. В первую очередь, это касается двух наиболее известных и прославившихся в годы Великой Отечественной войны бригад: 83-й отдельной стрелковой Новороссийско-Дунайской дважды Краснознаменной ордена Суворова бригады морской пехоты[89] и 255-й отдельной стрелковой Таманской дважды Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова бригады морской пехоты.[90]

7 ноября 1941 г. по приказу наркома ВМФ из числа курсантов ВВМУ им. М. В. Фрунзе и ВМУ БО им. ЛКСМУ, добровольцев из плавсостава боевых кораблей: линкора «Севастополь», гвардейских крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», крейсера «Червона Украина», эсминцев «Бойкий» и «Сообразительный», миноносца «Беспощадный», а также личного состава полуэкипажей Новороссийской и Керченской ВМБ была сформирована 83-я отдельная морская стрелковая бригада (1-го формирования).[91] Бригада в составе трех батальонов участвовала в Керченско-Феодосийской десантной операции и боевых действиях на Крымском полуострове. 21 мая по приказу штаба Северо-Кавказского фронта 83-я ОМСБР была переведена на Таманский полуостров, где получила пополнение личным составом 68-й, 76-й, 81-й и 64-й ОМСБР, Новороссийского и Потийского полуэкипажей, а также потопленных кораблей Черноморского флота. В составе 47-й армии бригада с 4 по 10 сентября 1942 г. вела тяжелые оборонительные бои за Новороссийск.[92] После смены бригады и вывода ее в район Кабардинки она вместе с 16-м, 144-м и 305-м батальонами морской пехоты вошла в состав 2-й морской бригады,[93] которая 1 октября 1942 г. была преобразована в 83-ю отдельную бригаду морской пехоты.

Что же касается 255-й отдельной стрелковой бригады морской пехоты, то она получила такое название 27 августа 1942 г., когда была переименована из 1-й отдельной морской стрелковой бригады.[94] В состав бригады вошли 14-й, 142-й и 322-й батальоны морской пехоты.[95]

Всего за годы войны Черноморский флот сформировал шесть бригад, восемь полков и 22 батальона морской пехоты общей численностью около 70 тыс. чел. Следует отметить, что в период с октября 1941 г. по декабрь 1942 г. Черноморский флот передал Красной Армии 54 028 чел, в т. ч. корабельного состава — 18 592 чел., береговой обороны — 19 046 чел., морской пехоты — 11 972 чел., ВВС — 5354 чел.[96]

Одно соединение и пять отдельных батальонов морской пехоты сформировал в годы войны Тихоокеанский флот. Так, в 1942 г. была сформирована 13-я бригада морской пехоты в составе пяти стрелковых батальонов и одного отдельного батальона морской пехоты,[97] а на следующий год — 354-й, 355-й, 359-й отдельные батальоны морской пехоты, вошедшие, соответственно, в состав Островского, Сучанского и Артемовского секторов береговой обороны; 364-й ОБМП Владивостокской военно-морской базы и 365-й ОБМП главной базы Северо-Тихоокеанской флотилии.[98]

Следует отметить, что за мужество и отвагу, проявленные в войне с Японией 13-я бригада, 355-й и 365-й отдельные батальоны морской пехоты были преобразованы в гвардейские.[99]

В годы Великой Отечественной войны обстановка потребовала формировать части и соединения морской пехоты в составе военных флотилий.

В июле 1941 г. в состав Ладожской военной флотилии вошла отдельная стрелковая рота морской пехоты главной базы флотилии, имевшая три стрелковые, пулеметный и минометный взводы (всего 194 чел.), и отдельная стрелковая рота морской пехоты маневренной базы Свирица, воевавшие на Ладоге до своего расформирования в декабре 1941 г.

В это же время флотилии была передана находившаяся в стадии формирования 4-я отдельная бригада морской пехоты.[100]

После создания 22 июня 1941 г. Азовской военной флотилии в ее состав вошли и части морской пехоты. Во время обороны восточной части Азовского моря героически сражались 141-й и 305-й отдельные батальоны морской пехоты Ейской ВМБ, 14-й отдельный и особый батальоны морской пехоты главной базы флотилии (Приморско-Ахтарская), а также рота морской пехоты.[101]

3 февраля 1943 г. в состав вновь сформированной Азовской военной флотилии вошли 384-й и 369-й отдельные батальоны морской пехоты.

В разное время в составе сформированной в октябре 1941 г. Волжской военной флотилии действовали: оперативная группа морской пехоты в составе 1-го и 2-го батальонов морской пехоты, 380-й отдельный батальон морской пехоты, а также 32-й и 33-й батальоны морской пехоты, 20 октября 1942 г. преобразованные, соответственно, в 141-ю и 146-ю роты морской пехоты.[102]

11 сентября 1941 г. по приказу командующего Дунайской военной флотилии в ее составе из береговых подразделений, приданного 8-го инженерного батальона, а также отошедших подразделений Красной Армии был сформирован сводный полк.[103] В период с 23 августа по 5 сентября в районе г. Остер на Десне успешно действовал отряд моряков Пинской военной флотилии. На последнем этапе борьбы за Днепр 14–19 сентября 1941 г. в составе этой флотилии было сформировано еще три отряда, сражавшихся вместе с частями Киевского укрепленного района.[104]

В июле 1941 г. один отряд моряков сражался в составе Чудской военной флотилии.[105] Интересна история 31-го отдельного Петрозаводского батальона морской пехоты Онежской военной флотилии. Сформированный в конце 1941 г. в Ярославле как отдельный специальный десантный батальон морской пехоты он в начале февраля 1942 г. по приказу наркома ВМФ вошел в состав Волжской военной флотилии, получив наименование 31-й ОБМП, а весной этого же года был передан Онежской военной флотилии. В 1944 г. получивший почетное наименование «Петрозаводский», батальон вошел в состав 3-й Краснознаменной бригады морской пехоты, сражавшейся в Заполярье.[106]

В связи с вышеизложенным следует остановиться на организационной структуре и вооружении частей и соединений морской пехоты периода Великой Отечественной войны.

Типовыми формами ее организационно-штатной структуры являлись бригада, полк и батальон. При этом бригада морской пехоты состояла, как правило, из четырех-шести батальонов, отдельного артиллерийского дивизиона 76-мм орудий, отдельного противотанкового артиллерийского дивизиона 45-мм или 57-мм орудий, отдельного минометного дивизиона 120-мм минометов, отдельного минометного батальона 50-мм и 82-мм минометов; подразделений боевого обеспечения (отдельные роты автоматчиков, разведки, саперная, батальон (рота) связи) и тыловых подразделений (отдельные роты автоподвоза и медико-санитарная). Такую организацию имели по состоянию на 1 января 1943 г. входившие в состав Северного оборонительного района Северного флота 12-я, 63-я и 254-я бригады морской пехоты.[107] Причем все указанные бригады включали четыре стрелковых батальона при штатной численности первых двух бригад 4986 чел., а 254-й БРМП — 5146 чел.[108]

Другой была организационно-штатная структура сформированных летом и осенью 1941 г. бригад морской пехоты Балтийского флота. Так, сформированная из личного состава кораблей, учебных отрядов и частей береговой обороны 2-я отдельная бригада морской пехоты (командир майор Н. С. Лосяков) состояла из пяти стрелковых, танкового батальона, артиллерийского дивизиона, подразделений боевого обеспечения и тыловых подразделений.[109] При этом стрелковые батальоны, численностью около 1 тыс. чел. каждый, имели в своем составе батарею 76-мм орудий, а также подразделения саперов, химиков и связистов.[110]

Таким образом, при формировании бригад морской пехоты на Балтийском флоте за основу была взята организационно-штатная структура 1-й особой бригады морской пехоты.[111] На Черноморском флоте бригады морской пехоты первоначально имели в своем составе по пять батальонов. Однако во всех бригадах, кроме 7-й БРМП, полностью отсутствовала артиллерия. Даже в самом крупном на начало обороны Севастополя соединении — 8-й бригаде морской пехоте не было ни одного артиллерийского орудия. Отсутствие артиллерии, которую не могли заменить даже мощные береговые батареи, отрицательно сказывалось на боевых возможностях частей и соединений морской пехоты.

Следует отметить, что в первый период войны многие бригады, полки и батальоны морской пехоты испытывали серьезные трудности со стрелковым вооружением, инженерным имуществом и средствами связи.

Так, 10 сентября 1941 г. не успевшая доукомплектоваться 1-я бригада морской пехоты БФ (2-го формирования) прибыла на окраину Красного Села, имея 50 % стрелкового оружия, без артиллерии, патронов, гранат и саперных лопат. В течение ночи доставили пулеметы в смазке в разобранном виде. Патроны и гранаты были получены только к 5.00 утра, а к 8.00 утра бригада должна была занять исходный рубеж для наступления. Поэтому боекомплект пришлось выдавать уже под ударами немецкой авиации и артиллерийским огнем противника. Трудно представить более тяжелую обстановку. Однако морские пехотинцы и в этих условиях выполнили боевую задачу.[112]

На вооружении отправляемой на фронт 3-й отдельной бригады морской пехоты БФ (5179 чел.) состояло несколько десятков автоматов, винтовки, 41 противотанковое ружье, 28 станковых и шесть крупнокалиберных пулеметов, двенадцать 50-мм и девять 120-мм минометов и одна рация 5-АК-3.[113] В начале обороны Севастополя 8-я бригада морской пехоты ЧФ, насчитывавшая 37 444 чел., имела 3252 винтовки, 16 станковых, 20 ручных пулеметов и 42 миномета. Имеющиеся в бригаде средства связи, вследствие ограниченного количества кабеля и телефонных аппаратов, могли обеспечить проводную связь только между штабом бригады и штабами батальонов.[114]

Иногда при решении вопросов по оснащению частей морской пехоты стрелковым оружием дело доходило до абсурда. Так, в сентябре 1942 г. по распоряжению Военного совета Закавказского Фронта 137-й полк морской пехоты (2430 чел.) без оружия был срочно направлен на лидере «Харьков» и эсминце «Сообразительный» в распоряжение командующего Новороссийского оборонительного района. Однако, как оказалось, в Новороссийске вооружить полк было нечем, поэтому его пришлось с полпути вернуть в Поти и там решить эту проблему.[115]

Следует отметить, что наибольший боевой и численный состав соединений морской пехоты достигался при их участии в армейских и фронтовых наступательных операциях. Так, высаженная 28 апреля 1942 г. в качестве оперативного десанта в ходе Мурманской наступательной операции 12-я особая бригада морской пехоты СФ насчитывала в своем составе 6235 чел. и имела на вооружении 4775 винтовок, 146 автоматов, 19 станковых, 61 ручной и 11 зенитных крупнокалиберных пулеметов, семьдесят шесть 82-мм минометов и семь 45-мм орудий.[116]

Характерно, что в годы войны не получила особого развития полковая организационно-штатная структура. Причиной явилось недостаточное количество артиллерии и низкая насыщенность пулеметами, ограничивающие боевые возможности полков морской пехоты.

В то же время имело место формирование в разные периоды войны на базе входивших в бригады морской пехоты батальонов временных сводных полков. Так, осенью 1941 г. из батальонов 12-й особой бригады морской пехоты, переданных в оперативное подчинение командующего 14-й армии Карельского фронта, были сформированы 1-й и 2-й сводные полки.[117]

Сводный полк создавался также на базе батальонов 260-й отдельной бригады морской пехоты для действий в составе морского десанта на косу Фрише-Нерунг (Вислинская коса) в ходе Восточно-Прусской наступательной операции[118] и в ряде других случаев.

Заслуживает внимания организационно-штатная структура отдельных батальонов морской пехоты. Так, 384-й отдельный Николаевский Краснознаменный батальон морской пехоты Черноморского флота по состоянию на октябрь 1943 г. насчитывал 53 офицера, 265 старшин и 367 рядовых (всего 686 чел.) и включал две стрелковые, пулеметную роты, роту противотанковых ружей, роту автоматчиков, а также разведывательный и саперный взводы, взвод связи, санитарную часть и хозяйственное отделение[119]. Следовательно, батальон не имел в своем составе артиллерии, что затрудняло ведение им самостоятельных действий на берегу.

Более совершенную организацию имел 31-й отдельный Петрозаводский батальон морской пехоты Онежской военной флотилии, который, по подобию батальонов 1-й ОБРМП Балтийского флота, включал три стрелковые, пулеметную роту, роту автоматчиков, по одной батарее 76-мм, 45-мм орудий, минометную батарею, разведывательный и саперный взводы, взвод зенитных пулеметов, взвод бронемашин, водолазный взвод, санитарный и хозяйственный взводы.[120] Такая отдельная часть морской пехоты могла самостоятельно решать поставленные задачи.

Таким образом, части и соединения морской пехоты, сформированные в составе флотов и флотилии, не имели единой организационно-штатной структуры, что зависело от ряда причин и, в первую очередь, от экономического развития районов их формирования, запасов вооружения и материально-технических средств на флотах и флотилиях, характера решаемых задач и особенностей театра военных действий.

Следует отметить, что в годы войны на базе частей и соединений морской пехоты иногда создавались такие временные оперативные объединения, как оборонительные районы (Севастопольский и Северный оборонительные районы), а также некоторые оперативно-тактические объединения (корпуса).

Значительный интерес представляет сформированный на основании приказа НК ВМФ Союза ССР от 25 июля 1942 г. № 00259 Северный оборонительный район, основными боевыми частями и соединениями которого являлись три бригады морской пехоты (12-я, 63-я и 254-я), а также три отдельных пулеметных батальона морской пехоты (347-й, 348-й и 349-й).[121] На протяжении свыше двух лет в суровых условиях Заполярья это насчитывавшее в своем составе около 32 тыс. чел. оперативное объединение обеспечивало устойчивость правого стратегического фланга советско-германского фронта. На юге такую же роль играл Севастопольский оборонительный район.

После овладения в феврале 1943 г. морской пехотой Черноморского флота плацдармом Мысхако под Новороссийском на Малой земле был образован 20-й десантный корпус 18-й армии Северо-Кавказского фронта. На 20 февраля 1943 г. в состав корпуса входили: 83-я и 255-я отдельные стрелковые бригады морской пехоты, а также 8-я гвардейская стрелковая бригада.[122] Следовательно, основную боевую силу этого оперативно-тактического объединения также составляла морская пехота.

В Петсамо-Киркенесской стратегической наступательной операции 7–29 октября 1944 г. в состав 126-го легкого стрелкового корпуса вместе с 72-й отдельной морской стрелковой бригадой входила и 3-я отдельная Краснознаменная бригада морской пехоты.[123] Следует особо подчеркнуть, что это соединение было единственным из сформированных на Балтийском флоте бригад морской пехоты, которое на протяжении почти всей войны (с 18 июля 1941 г. по 21 января 1945 г.) сохранило свое название.[124]

У частей и соединений морской пехоты в годы войны был различный по протяженности боевой путь. Так, из восьми бригад, сыгравших особо важную роль в обороне Ленинграда, одна (1-я ОБРП (2-го формирования) была расформирована в ноябре 1941 г., две (2-я и 5-я ОБРМП) были в 1942 г. Переименованы, соответственно, в 48-ю МСБР и 71-ю ОМСБР, две (6-я и 7-я ОБРМП) были обращены на формирование 138-й и 72-й стрелковых дивизий, на базе 4-й ОБРМП 24 июля 1942 г. была сформирована просуществовавшая до конца войны 260-я ОБРМП, а 3-я отдельная Краснознаменная бригада морской пехоты 21 января 1945 г. была переименована в горнострелковую бригаду.[125]

Недолгим, но героическим был путь многих частей и соединений морской пехоты Черноморского флота, понесших невосполнимые потери и расформированных в 1942 г. после окончания обороны Севастополя.

Боевые традиции морских пехотинцев Черноморского флота сохранили, преумножили и пронесли через годы войны легендарные 83-я и 255-я стрелковые бригады морской пехоты.

В суровых условиях Заполярья до 1944 г. участвовали в боевых действиях 126-й полк и 254-я бригада морской пехоты, день Победы 9 мая 1945 г. на разных театрах боевых действий встретили прославленные 12-я Печенгская и 63-я Киркенесская Краснознаменные бригады морской пехоты.

За мужество и героизм, проявленные в войне с Японией, были преобразованы в гвардейские 13-я отдельная бригада, 355-й и 365-й отдельные батальоны морской пехоты Тихоокеанского флота.

Формирование морских стрелковых бригад началось значительно позднее — в ноябре-декабре 1941 г.

Уже в первые дни войны руководство страны разработало программу мобилизации сил и средств для борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. В соответствии с этим 30 июня 1941 г. был образован Государственный Комитет Обороны, в руках которого сосредоточилась вся полнота власти в стране.

В первые месяцы Великой Отечественной войны ГКО принимал срочные меры к созданию стратегических резервов и укреплению фронтов. Так, 5 октября 1941 г. он принял решение об организации обороны Москвы. В это же время нарком ВМФ получил указание Ставки ВГК подготовить проект решения о формировании стрелковых соединений с включением в их состав военных моряков. Указанные соединения предполагалось использовать на направлениях с наиболее неблагоприятной обстановкой.

Разработанный в Главном штабе ВМФ проект был утвержден постановлением ГКО от 8 октября 1941 г. № 810 сс.[126] Согласно этому документу, для формирования 25 стрелковых бригад флот должен был выделить 35–40 тыс. чел. краснофлотцев, старшин и командиров из личного состава Тихоокеанского, Черноморского флотов, Краснознаменной Амурской и Каспийской флотилий, а также из личного состава центральных флотских учреждений и военно-учебных заведений.[127] 18 октября 1941 г. на основании постановления ГКО приказом НКО № 00110 о формировании стрелковых бригад определялось выделение 37 827 чел., в т. ч. 2359 чел. командно-начальствующего состава[128] (см. таблицу).

Количество личного состава флотов и флотилий ВМФ, выделенного для формирования стрелковых бригад в 1941 г.

В отличие от бригад морской пехоты, стрелковые бригады создавались не в составе действующих флотов и флотилий, а в военных округах: Уральском (61-я, 62-я, 63-я и 65-я бригады), Приволжском (66-я, 67-я, 84-я и 85-я бригады), Северо-Кавказском (68-я, 76-я, 77-я, 78-я, 79-я, 80-я, 81-я, 82-я и 83-я бригады), Сибирском (69-я, 70-я, 71-я, 72-я и 73-я бригады), Среднеазиатском (74-я и 75-я бригады).[129] Поэтому формирование этих бригад осуществлялось на основании приказов командующих округов. Так, 73-я СБР формировалась согласно приказу командующего Сибирским военным округом № 0074 от 20 октября 1941 г.,[130] а 77-я МСБР — приказом командующего войсками Северо-Кавказского округа № 00447 от 27 октября 1941 г.[131] Но были и исключения. В первую очередь это касается сформированной 7 ноября 1941 г. по приказу наркома ВМФ 83-й МСБР[132], а также переименованных из 2-й и 6-й ОБРМП 48-й морской и 71-й отдельной морской стрелковых бригад.[133]

Стрелковые бригады (с 61-й по 85-ю) формировались по штату стрелковой бригады Красной Армии. Следует отметить, что морскими эти бригады стали называться только после приказа НКО от 27 декабря 1941 г. № 0512.[134] Согласно этому штату в состав бригады входили: три отдельных стрелковых батальона, отдельный артиллерийский дивизион 76-мм орудий, отдельный противотанковый дивизион 57-мм орудий, отдельный минометный батальон 120-мм минометов, отдельный минометный батальон 50-мм и 82-мм минометов, отдельные роты: разведчиков, автоматчиков, противотанковых ружей, саперная, медико-санитарная, отдельный батальон связи, авторота подвоза, взвод ПВО крупнокалиберных пулеметов — всего 4334 чел., 149 ручных и 48 станковых пулеметов, 612 пистолетов-пулеметов (ППШ, ППД), 48 противотанковых ружей, восемь 76-мм и двенадцать 57-мм орудий, восемь 120-мм и шестнадцать 82-мм минометов, 178 автомобилей и 818 лошадей.[135]

Следует отметить, что по своему боевому и численному составу бригады отличались друг от друга. Так, например, в 68-й, 71-й, 77-й и 85-й отдельных морских стрелковых бригадах отдельные стрелковые батальоны назывались отдельными морскими (чего не было даже во многих отдельных бригадах морской пехоты) батальонами.[136] В 62-й, 74-й и 77-й бригадах имелись отдельные танковые роты, а в 72-й, 74-й и 77-й — отдельные батареи реактивных минометов.[137]

Среди военных историков до сих пор не существует единого мнения относительно количества моряков в морских стрелковых бригадах, при этом их число определяется в 29–47 и 60–70 %.[138] Следует отметить, что в разное время количество моряков в бригадах не являлось постоянным и составляло от 33,3 (61-я МСБР) до 75 (75-я ОМСБР) и даже до 80 (66-я МСБР) %.[139]

Изучение архивных документов позволило установить, что в 1941 г. было сформировано 12 отдельных морских, 9 морских стрелковых бригад и одна отдельная бригада моряков, а в 1942 г. — шесть отдельных морских и пять морских стрелковых бригад (см. прилож.). Таким образом, все морские стрелковые бригады были сформированы в первый период войны, причем большее их количество (22 бригады) — в наиболее тяжелом для страны 1941 г.

После окончания формирования более половины морских стрелковых бригад действовали на Севере, при этом: 61-я, 65-я, 66-я, 72-я, 77-я, 80-я и 85-я — в составе Карельского фронта; 69-я, 70-я и 73-я — в составе 7-й Отдельной армии и 63-я и 82-я — в составе Северного флота. Пять морских стрелковых бригад и отряд моряков приняли участие в битве за Москву в составе: 1-й Ударной армии (62-я, 71-я и 84-я МСБР); 20-й армии (64-я ОМСБР); Московской зоны обороны (75-я МСБР и 1-й Московский отдельный отряд моряков[140]). Представляет интерес состав этого отряда, включавшего батальон охраны наркомата ВМФ, батальон Московского флотского экипажа, гвардейский флотский дивизион реактивных снарядов, мотоциклетный батальон, танковую роту и батарею 85-мм орудий.[141]

Весной 1942 г. на Северо-Западном фронте сражались 62-я, 71-я 74-я, 84-я и 154-я морские стрелковые бригады.

В этом же году на юге обороняли Донбасс, Крым, Приазовье, а затем участвовали в битве за Кавказ восемь бригад: 62-я, 68-я, 76-я, 78-я, 79-я, 81-я, 83-я и 84-я, при этом, 83-я МСБР (1-го формирования) принимала участие в Керченско-Феодосийской десантной операции (25.12.1941–2.01.1942 г.). Следует отметить, что морские стрелковые бригады, как и бригады морской пехоты, составляли основную боевую силу некоторых оперативно-тактических объединений. Так, весной 1942 г. 3-й гвардейский стрелковый корпус 56-й армии Южного фронта, наряду со 2-й гвардейской СД, включал 68-ю, 76-ю и 81-ю МСБР;[142] в октябре 1943 г. в состав 20-го десантного корпуса 18-й армии Северо-Кавказского фронта вместе с 83-й БРМП и 8-й гвардейской СБР входила 81-я Краснознаменная морская стрелковая бригада;[143] в ходе Петсамо-Киркенесской стратегической наступательной операции принимали участие 126-й (состоявший из 3-й Краснознаменной ОБРМП и 72-й ОМСБР) и 127-й (включавший 69-ю МСБР и 70-ю Краснознаменную МСБР) легкие стрелковые корпуса.[144]

Проведенный анализ развития и боевого применения морских стрелковых бригад доказывает, что они имели не только схожую с бригадами морской пехоты организационно-штатную структуру, но и нередко выполняли свойственные только морской пехоте задачи. Подтверждением этому может служить участие морских стрелковых бригад в морских десантах и десантных операциях. Так, в ходе успешно проведенной Тулоксинской десантной операции (23–27 июня 1944 г.) в составе оперативного десанта были высажены 70-я МСБР и 3-я ОБРМП, по два тактических десанта в 1942 г. и 1944 г. высадила входившая в состав Северного оборонительного района 12-я ОМСБР, один десант в 1942 г. — 82-я ОМСБР. Кроме того, к действиям в составе морских десантов в Керченско-Феодосийской десантной операции (25.12.1941 г. — 02.01.1942 г.) готовились 66-я и 79-я морские стрелковые бригады,[145] 1 августа 1942 г. в районе Ондозеро была высажена десантная группа 85-й МСБР.[146] Морские стрелковые бригады привлекались также для противодесантной обороны. Так, 76-я ОМСБР в период с 21 августа по 18 сентября 1942 г. осуществлялся ПДО участка побережья Азовского моря.[147]

В сражениях за Москву родилась гвардия советской морской пехоты. 5 января 1942 г. 71-я морская стрелковая бригада (1-е формирование) первой из соединений Военно-Морского Флота и второй из стрелковых бригад Красной Армии была преобразована в гвардейскую бригаду. Через два месяца, 18 марта 1942 г., гвардейской стала 75-я морская стрелковая бригада.[148] Преобразование двух морских стрелковых бригад в трудный для страны период начала 1942 г. явилось высокой оценкой боевой деятельности морской пехоты на сухопутных фронтах Великой Отечественной войны и признанием их высокого воинского мастерства.

С 19 июля 1942 г. в составе войск 64-й армии Сталинградского фронта действовала 66-я морская стрелковая бригада (командир — полковник А. Д. Державин), прибывшая сюда с Кавказского фронта.

В это же время на западном берегу Дона начала боевые действия переброшенная с Калининского фронта 154-я морская стрелковая бригада.

МОРСКИЕ ДЕСАНТЫ, ВЫСАЖЕННЫЕ СОВЕТСКИМИ ФЛОТАМИ И ФЛОТИЛИЯМИ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1941–1945 гг.

За проявленные в боях за Сталинград отвагу, мужество, стойкость, высокую организованность и героизм 66-я и 154-я морские стрелковые бригады были преобразованы в 11-ю и 15-ю гвардейские морские стрелковые бригады.

Оценивая вклад морской пехоты в победу в Великой Отечественной войне, нельзя не вспомнить о тех морских пехотинцах, которые в силу ряда причин сражались в соединениях и частях сухопутных войск.

На основе изучения архивных материалов удалось установить, что на базе частей и соединений морской пехоты в годы войны было сформировано шесть гвардейских стрелковых[149] и 15 стрелковых дивизий.[150] Моряки сражались в составе 19 гвардейских стрелковых[151] и 41 стрелковых дивизий.[152] Кроме того, на базе соединений морской пехоты были созданы две гвардейские стрелковые, две стрелковые и четыре горнострелковых бригады.[153] Морские пехотинцы входили в состав двух гвардейских стрелковых и 12 стрелковых бригад,[154] действовавших на сухопутных фронтах.

Следует отметить, что во время войны в действующей армии находилась 121 гвардейская стрелковая дивизия. Таким образом, их пятую часть составляли дивизии, в составе которых сражались моряки.

Как известно, за проявленные в Сталинградской битве мужество и героизм пять стрелковых бригад стали гвардейскими. Из этого числа две бригады (66-я и 154-я) были морские, а в составе двух (97-й и 143-й) сражались моряки.

Многие стрелковые части и соединения сухопутных войск имели в своем составе от 1400 до 3800 моряков.[155] В то же время, некоторые стрелковые полки и бригады почти полностью были укомплектованы личным составом флота. Так, известный на Ленинградском фронте 329-й СП 70-й стрелковой ордена Ленина дивизии был сформирован в августе 1942 г. из двух батальонов морской пехоты, численностью по 1 тыс. чел. каждый.

С 26 сентября по 8 октября 1942 г. полк участвовал в форсировании Невы под Невской Дубровкой и в боях на левом берегу реки на знаменитом «пятачке».

16 октября после тяжелых кровопролитных боев 70-я стрелковая ордена Ленина дивизия за проявленные стойкость и мужество была преобразована в гвардейскую. Высоко оценивая действия морских пехотинцев в составе этого соединения, член Военного совета Ленинградского фронта Т. Ф. Штыков в беседе с членом Военного совета Балтийского флота контр-адмиралом Н. К. Смирновым заявил, что в преобразовании дивизии в гвардейскую основная заслуга принадлежит полку моряков.[156]

Следует отметить, что на Ленинградском фронте не было ни одной стрелковой дивизии, в которой не сражались бы моряки.[157]

Официально не называвшиеся морскими 42-я и 92-я стрелковые бригады состояли из моряков Северного флота и Беломорской военной флотилии.

Действовавшая до августа 1942 г. в составе Северо-Западного фронта 42-я СБР прибыла в Сталинград в разгар ожесточенных сентябрьских боев и вошла в состав 62-й армии генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова. Во время следования на Сталинградский фронт бригада получила пополнение в количестве 2 тыс. моряков Беломорской военной флотилии.[158] 42-я СБР героически сражалась в Сталинграде с 5 сентября по 17 октября 1942 г.[159]

1 сентября 1942 г. в г. Сталино Московской области из моряков Северного и Балтийского флотов была сформирована 92-я стрелковая бригада. Следует отметить, что в состав бригады входили около 2500 чел. морской пехоты Северного оборонительного района. Это были закаленные в боях краснофлотцы, старшины и офицеры 12-й, 63-й и 254-й бригад морской пехоты. Перед отправкой на Сталинградский фронт бригада насчитывала 6070 чел.[160]

17 сентября 1942 г. 92-я СБР, переправившись через Волгу, заняла оборону в горящих кварталах Сталинграда рядом с обескровленной в жестоких боях 42-й СБР, которая вместе с другими частями и соединениями 62-й армии мужественно отражала попытки немецких войск прорваться к Волге.

18 октября понесшая значительные потери 92-я СБР получила пополнение в количестве 3166 чел., из которых 2978 чел. составляли моряки Тихоокеанского флота.[161]

В дальнейшем бригада участвовала в наступательных боях по уничтожению окруженных немецких войск под Сталинградом.

После Сталинградской битвы на базе бригады была сформирована 93-я гвардейская стрелковая дивизия. В Составе 281-го СП и других частей этого соединения морские пехотинцы сражались на Курской дуге, освобождали Украину, Румынию, Венгрию, Австрию и Чехословакию.[162]

Следует отметить, что в битве на Волге участвовали более 100 тыс. моряков. В 1942 г. Военно-Морской Флот передал на сухопутный фронт 190 тыс. чел., значительная часть которых была направлена на Сталинградский фронт. Личный состав Тихоокеанского, Северного и Балтийского флотов воевал в составе 42-й, 92-й, 124-й, 143-й стрелковых бригад; 24-й, 33-й, 49-й гвардейских стрелковых, 41-й, 98-й, 192-й, 284-й, 308-й и др. стрелковых дивизий.[163]

Только во 2-й гвардейской армии под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского сражались около 20 тыс. моряков. Наибольшее их количество входило в состав 33-й (4854 чел.), 49-й (2907 чел.) гвардейских стрелковых и 98-й (3764 чел.) стрелковой дивизий.[164] Можно сказать, что во многих соединениях этой армии каждый второй был моряком.

В составе 65-й армии Донского фронта действовала 27-я гвардейская дивизия (бывшая 75-я МСБР), которая первой прорвала оборону противника и начала развивать наступление из района станицы Клетской в юго-восточном направлении. На заключительном этапе войны 27-я гвардейская Новобугская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого дивизия штурмовала Берлин, причем некоторые ее части вышли непосредственно к рейхстагу.

Таким образом, морские пехотинцы внесли достойный вклад в разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом. По утверждению командующего 62-й армии генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова «они явились костяком, цементом, скрепившим 62-ю армию».[165]

Значительное количество моряков участвовало в боях в составе частей и соединений сухопутных войск на Северо-Западном фронте. 24 апреля 1942 г. на базе 2-й гвардейской стрелковой бригады (бывший 71-й МСБР) была образована 25-я гвардейская стрелковая дивизия. 3 мая этого же года дивизия за мужество и героизм, проявленные в боях на Старорусском направлении, была награждена орденом Красного Знамени.[166] 25-я гвардейская стрелковая Синельниковско-Будапештская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия прошла славный боевой путь от города Дмитрова до Праги.

Успешно сражалась на Северо-Западном фронте и 253-я СД, в состав которой входил около 2500 моряков Черноморского флота и Волжской военной флотилии и которую называли морской. В конце ноября 1943 г. переброшенная на Воронежский фронт дивизия форсировала Днепр южнее Киева. Следует отметить, что немало моряков до конца войны воевало в составе 253-й стрелковой Калинковичской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии (3-го формирования).[167]

Как показал анализ процесса формирования частей и соединений сухопутных войск на базе соединений морской пехоты, основу стрелковых полков составляли как батальоны, так и бригады морской пехоты. Примером может служить обращение 12 июня 1942 г. по приказу наркома обороны 64-й отдельной морской стрелковой Краснознаменной бригады на формирование 82-й стрелковой Краснознаменной дивизии. Так, на базе 1-го СБ бригады был сформирован 210-й СП, на базе 2-го СБ — 250-й СП и на базе 3-го СБ — 601-й СП. При этом артиллерийский дивизион переформировался в 795-й артиллерийский полк.[168] Таким образом, как и в других, имевших в своем составе моряков, стрелковых дивизиях морские пехотинцы явились цементирующим костяком соединения.

В мае 1943 г. основой для формирования частей 138-й СД стали батальоны 6-й отдельной бригады морской пехоты Балтийского флота. Так, на базе 3-го батальона был сформирован 768-й стрелковый полк. Характерно, что офицеры батальона заняли командные должности в этом полку. Так, начальник штаба батальона майор Н. П. Осипенко стал начальником штаба полка. Командирами батальонов и отдельной роты автоматчиков также были назначены офицеры морской пехоты.[169]

В конце января 1944 г. дивизия приняла участие в боях по окружению и уничтожению противника в районе города Корсунь-Шевченковского, после этого участвовала в освобождении Карпат, Ивано-Франковской области, Закарпатья, а затем Чехословакии.

В составе 138-й стрелковой Карпатской Краснознаменной ордена Суворова дивизии (2-го формирования) многие морские пехотинцы прошли путь от краснофлотцев до командиров подразделений, а бывший краснофлотец 3-го батальона 6-й ОБРМП И. И. Сорокин стал заместителем командира полка.[170]

Нельзя не отметить, что командирами многих созданных на базе соединений морской пехоты стрелковых дивизий становились также морские пехотинцы. Так, первым командиром сформированной на базе 7-й ОБРМП 72-й СД стал генерал-майор Т. М. Парафило, командиром 119-й гвардейской стрелковой дивизии, сформированной на базе 11-й и 15-й гвардейских морских стрелковых бригад, был назначен бывший командир 15-й гвардейской МСБР полковник А. М. Мальчевский. Первым командиром созданной на базе 78-й МСБР 318-й стрелковой дивизии являлся также бывший командир 83-й МСБР (1-го формирования) полковник В. А. Вруцкий.

В ряде случаев стрелковые полки создавались на основе бригад морской пехоты. Так, в сформированной 23 августа 1943 г. 227-й СД 16-го СК генерал-майора К. И. Провалова 777-й стрелковый полк был создан на базе 84-й МСБР,[171] а в 117-й гвардейской стрелковой дивизии 335-й гвардейский Краснознаменный полк — на базе 81-й Краснознаменной стрелковой бригады полковника П. И. Нестерова.[172]

Важной, но, к сожалению, почти не изученной частью боевой деятельности частей и соединений сухопутных войск, в составе которых сражалось значительное количество моряков, является их применение в десантных операциях. Примером может служить Керченско-Эльтигенская десантная операция 1943 г., в ходе которой в составе оперативного десанта вместе с 386-м ОБМП и сводным батальоном 255-й БРМП высаживались части 318-й СД, сформированной на базе 78-й морской стрелковой бригады, и вышеупомянутый 335-й гвардейский Краснознаменный полк 117-й гвардейской СД.[173]

8 ноября 1943 г. на Керченский полуостров были высажены 383-я и 227-я СД 16-го стрелкового корпуса, в составе которых сражалось значительное количество моряков.[174]

Резюмируя сказанное, можно сделать вывод о том, что командование фронтов стремилось применять в десантных операциях именно такие части и соединения.

Не вызывает сомнения и то, что даже в третьем периоде войны, когда количество моряков в составе частей и соединений сухопутных войск значительно снизилось, морские пехотинцы по-прежнему использовались для решения самых сложных задач.

Так, в 1944 г. Сиваш форсировала сформированная 8 июля 1943 г. на базе 62-й ОМСБР 257-я СД 10-го СК. 7 мая этого же года во время ожесточенных боев при штурме Сапун-горы в Севастополе через боевые порядки 77-й СД были введены состоявшие из морских пехотинцев штурмовые группы 257-й стрелковой Сивашской дивизии, которые через четыре часа овладели гребнем горы.[175]

За мужество и героизм, проявленные в ходе Клайпедской наступательной операции, 943-й СП дивизии был награжден орденом Красного Знамени, 948-й СП — орденом Суворова III ст., 953-й СП — орденом Кутузова III ст., а артиллерийский полк — орденом Александра Невского.[176]

На основании вышеизложенного можно сделать некоторые выводы.

1. Большее количество частей и соединений морской пехоты было сформировано в наиболее тяжелом для страны первом периоде войны.

2. Решающее значение на развитие морской пехоты в годы войны оказали такие факторы, как сложившаяся на приморских флангах советско-германского фронта и на стратегических направлениях театра военных действий оперативно-стратегическая обстановка; состав сил и средств, а также характер действий противника на сухопутном фронте.

3. Создание трех разновидностей морской пехоты в годы Великой Отечественной войны имело важное значение для использования этого рода сил в качестве оперативно-стратегического резерва на различных ТВД.

4. Комплектование морской пехоты воспитанным на боевых традициях лучшим личным составом Военно-Морского Флота определило высокие морально-боевые качества частей и соединений этого рода сил, их высокую боеспособность.

Боевая подготовка частей и соединений морской пехоты в годы Великой Отечественной войны представляла собой систему мероприятий по обучению и воспитанию личного состава для выполнения задач в соответствии с предназначением этого рода сил флота. Ее целью являлось обеспечение постоянной боевой готовности морской пехоты, повышение ее боеспособности и эффективного боевого применения, при этом содержание обучения и воспитания определялось задачами морской пехоты, боевыми возможностями, особенностями боевого применения и характером боевых действий[177].

Главной особенностью боевой подготовки морской пехоты в годы войны явилось то, что она состояла из двух составных частей: общевойсковой подготовки, проводимой, как и в сухопутных войсках, на основе документов, принятых в Красной Армии, и специальной морской десантной подготовки, осуществлявшейся в соответствии с требованиями флотских документов.

Прежде чем рассмотреть особенности боевой подготовки морской пехоты военных лет, следует несколько слов сказать о сложившемся в начале войны положении с мобилизацией и комплектованием вооруженных сил.

Как известно, огромные потери, понесенные Красной Армией в начальном периоде войны, а также оставление значительной части территории страны серьезно осложнили проведение мобилизационных мероприятий.

Следует отметить, что войска западных приграничных округов вступили в войну, будучи укомплектованными только на 60–70 % от штата военного времени. Под ударами превосходящих сил противника они были вынуждены отступать с тяжелыми боями, неся значительные потери, вглубь страны. За первые три недели ожесточенных боев в действующей армии полностью утратили боеспособность 23 дивизии, а более 70 дивизий потеряли половину своего личного состава и боевой техники.[178]

Только войска Северо-Западного фронта в Прибалтийской оборонительной операции в период с 22 июня по 9 июля 1941 г. потеряли 341 тыс. ед. стрелкового оружия, 2525 танков и САУ, 3560 орудий и минометов, 3500 боевых самолетов.[179] Были трудности и иного порядка. Так, в составе резерва перед войной прошли обучение 5,4 млн чел., а 3,1 млн оказались необученными.[180]

Официальные данные Генерального штаба свидетельствуют, что только среди военнообязанных до 40-летнего возраста число необученных составляло 4010 тыс. чел., то есть треть всех состоящих на воинском учете.[181] Так, в 10-й армии около 65 % личного состава не проходило действительную военную службу.[182]

Значительное количество призванного в армию необученного личного состава пагубно сказалось на боеспособности многих частей и соединений, укомплектованных этим контингентом. В бою эти люди терялись, испытывали страх перед противником, что порождало неоправданные потери в первый период войны.

Руководство страны принимало все необходимые меры для проведения мобилизации и пополнения призванным из запаса личным составом, понесших огромные потери соединений и объединений сухопутных войск. Так, за первые сорок дней войны на фронт было отправлено около 2,5 млн. чел. Следует отметить, что в 1941 г. 1700 тыс. чел. находились в составе 60 дивизий народного ополчения.[183] До конца этого же года в Красную Армию было направлено 420 тыс. бывших заключенных. Приведенные выше сведения позволяют сделать определенные вывод о количестве и качестве призванного в 1941 г. в ряды вооруженных сил состава и сравнить его с личным составом сформированных в 1941 г. частей и соединений морской пехоты.

До настоящего времени существует общепринятое мнение о низкой обученности морской пехоты первого периода войны, незнании ее личным составом тактики общевойскового боя и т. п.

Для того, чтобы внести ясность в существо поставленной проблемы, представляется необходимым более глубоко рассмотреть вопросы комплектования морской пехоты в годы войны.

Прежде всего, следует отметить, что в 1939 г., когда была полностью ликвидирована территориально-милиционная система, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 мая сроки действительной службы на флоте были доведены до пяти лет, при этом в частях связи и береговой артиллерии — до четырех, а в спецчастях ВМФ — до трех лет.

В 1939 г. был принят новый текст военной присяги. 16 октября 1939 г. приказом наркома ВМФ был введен в действие новый Корабельный устав ВМФ СССР. В этом же году СНК Союза СССР и ЦК ВКП(б) установили День Военно-Морского Флота Союза СССР.[184] Приведенные законодательные акты послужили субъективным фактором в развитии Военно-Морского Флота СССР, в т. ч. повышения уровня боевой подготовки.

Следует отметить, что в 1936 г. был издан «Сборник программ по строевой и общей подготовке краснофлотцев, отделенных командиров и старших специалистов морских сил РККА».[185] В этом важном документе определялись задачи обучения, в т. ч. подготовка «сознательного, смелого, высокодисциплинированного бойца, пригодного для службы на корабле или береговой части и способного действовать на берегу в условиях боевой обстановки».[186] Основными требованиями к подготовке бойца являлись: систематическое воспитание у него волевых качеств, инициативы, решительности, храбрости, готовности к самопожертвованию. Программа предусматривала обучение личного состава флота приемам рукопашного боя, в т. ч. в составе отделения, а также штыковому бою на месте и в движении. Каждый краснофлотец и старшина должен был знать устройство винтовки, ручного и станкового пулемета, уметь оборудовать окоп для стрельбы, стараться в бою как можно быстрее сблизиться с противником, штыком уничтожить его и т. д.[187]

Таким образом, программа предусматривала подготовку личного состава флота к действиям на суше в боевой обстановке.

Говоря о подготовке командных кадров для флота в предвоенные годы, следует отметить, прежде всего, увеличение количества военно-морских училищ. Так, в 1938 г. к существовавшим ВМУ им. Фрунзе в Ленинграде и Черноморскому ВМУ в Севастополе добавилось Тихоокеанское ВМУ во Владивостоке, а в следующем году было открыто Каспийское ВМУ в Баку. В эти же годы в системе военно-морских училищ флота были созданы инженерно-техническое, гидрографическое, хозяйственное и медицинское училища.

В мае 1939 г. ВМУ им. Фрунзе было отнесено к разряду высших учебных заведений первой категории. Через год высшими стали Черноморское, Тихоокеанское и Каспийское военно-морские училища.[188]

В программе обучения всех военно-морских училищ предусматривалось преподавание, помимо строевой и стрелковой подготовки, также и основ тактики сухопутных войск в объеме взвода-роты. Следует отметить, что после советско-финляндской войны 1939–1940 г. общевойсковая подготовка курсантов военно-морских училищ заметно усилилась. С началом Великой Отечественной войны дополнительно были введены тактические занятия на местности, больше времени стало уделяться изучению материальной части стрелкового оружия, минометов и противотанковых средств. Совершенствованию тактической подготовки курсантов в значительной степени способствовало и участие в составе истребительных батальонов в охране тыловых районов от диверсионных групп и воздушных десантов противника.[189]

Важно отметить, что на флот направлялась молодежь с хорошим физическим развитием и хорошей общеобразовательной подготовкой. Школы и учебные отряды укомплектовывались, в основном, призывниками с 7–8-летним образованием. Значительное пополнение флот получил в 1940 — начале 1941 гг. Так, на Балтийский флот пришло служить 35 тыс. чел. 1921 г. рождения.[190]

Необходимо остановиться на организации боевой подготовки в единственном к началу войны соединении морской пехоты — 1-й ОБРМП Балтийского флота. Как уже отмечалось, бригада приобрела боевой опыт в ходе советско-финляндской войны 1939–1940 гг., что бесспорно оказало влияние на организацию боевой подготовки. Так, все тактические учения в этом соединении проводились с боевой стрельбой и полным инженерным оборудованием позиций. Характерно, что личный состав имел высокую морскую десантную подготовку и в совершенстве овладел «техникой посадки на транспорты и высадки десанта на необорудованное побережье».[191] Остается только сожалеть, что 1-я ОБРМП, одно из самых подготовленных и боеспособных к началу войны соединений Вооруженных Сил, было использовано в начале войны не по своему прямому предназначению.

Неблагоприятно складывающаяся для Вооруженных Сил СССР стратегическая обстановка в начальном периоде войны вызвала необходимость срочного формирования частей и соединений морской пехоты.

Рассматривая их комплектование личным составом, следует отметить, что значительное количество краснофлотцев и командиров (около 100 тыс. чел.) направил на сухопутный фронт только надводный флот.[192]

Характерно, что при этом экипажи большинства надводных кораблей были сокращены на 10–30 %. Так, с линкоров было выделено на комплектование частей и соединений морской пехоты в среднем по 500, с крейсеров — по 200, с эсминцев — по 100 чел., главным образом специалистов артиллерийских и минно-торпедных боевых частей.[193] Следует отметить, что комплектование частей и соединений морской пехоты, как это было и в годы Гражданской войны, осуществлялось исключительно на добровольной основе. Так, значительную часть 83-й отдельной морской стрелковой бригады (1-го формирования) составили добровольцы из плавсостава боевых кораблей Черноморского флота: линкора «Севастополь», гвардейских крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», крейсера «Червона Украина», эсминцев «Бойкий» и «Сообразительный» и миноносца «Беспощадный».[194]

В августе 1941 г. 5-й батальон 4-й отдельной бригады морской пехоты Балтийского флота почти полностью был укомплектован моряками крейсера «Аврора» и некоторых других кораблей.[195] 7-я отдельная бригада морской пехоты Балтийского флота была сформирована в сентябре 1941 г. из личного состава линкора, эсминцев, подводных лодок и др. кораблей.[196] Экипажи некоторых кораблей, как, например, эсминца «Карл Либкнехт» Беломорской военной флотилии в полном составе убывали на фронт.[197]

Кроме плавсостава боевых кораблей, на укомплектование частей и соединений морской пехоты направлялся личный состав погибших и поврежденных кораблей, военно-морских училищ, школ, учебных отрядов и других частей флотов.

Система комплектования частей и соединений морской пехоты добровольцами из числа плавсостава и формирований флота в значительной степени способствовала перенесению в морскую пехоту сложившихся на флоте традиций и отношений, прежде всего флотской дружбы, особой морской спайки, имевших глубокие исторические корни.

Флотская дружба воспитывалась самими условиями корабельной службы, где от четких действий каждого матроса и старшины и слаженности всего экипажа зависел успех в бою. Дружба, взаимовыручка, упорство в достижении цели — все это как результат флотского воспитания ярко проявилось в боях на сухопутных фронтах.

Нельзя не отметить высокий патриотический подъем, с которым моряки уходили на фронт. Так, личный состав линкора «Парижская коммуна», крейсеров, эсминцев и других кораблей считали делом чести представлять свой корабль в рядах добровольцев, составлявших костяк частей и соединений морской пехоты. Значительный процент моряков (от 40 до 80) имели морские стрелковые бригады. Так, 75-я ОМСБР, переформированная в марте 1942 г. в гвардейскую бригаду, включала около 75 % моряков,[198] а 66-я морская стрелковая бригада — около 80 %.[199] Причем 66-я МСБР была укомплектована моряками-добровольцами с четырех-пятилетним стажем службы на флоте. При этом, пятую часть ее личного состава составлял командный и рядовой состав сухопутных войск, в основном участники боевых действий.[200]

Следует отметить, что формированию стрелковых бригад, для укомплектования которых использовался личный состав флота, командование военных округов уделяло серьезное внимание. Так, приказ командующего Северо-Кавказским военным округом от 27 октября 1941 г. № 00447 требовал комплектование 77-й СБР осуществить проверенным и подготовленным личным составом.[201] При этом начальник штаба округа должен был организовать комплектование бригады младшим командным и рядовым составом за счет моряков, младших командиров и бойцов, выздоровевших после ранений, а также личным составом, «прошедшим нормальную двухлетнюю службу в РККА из числа „разбронированных из народного хозяйства“».[202]

62-я стрелковая бригада формировалась на Урале специально для участия в обороне Москвы. Она состояла, в основном, из моряков Тихоокеанского флота и Краснознаменной Амурской флотилии. По пути к столице бригада пополнялась личным составом Балтийского флота, а также находившимися в Ярославском флотском полуэкипаже призванными из запаса и поправившимися после ранений моряками.

При этом подбор личного состава и, прежде всего, командиров осуществлялся особенно тщательно. Например, член Военного совета Тихоокеанского флота дивизионный командир С. Е. Захаров и начальник Политического управления флота лично беседовали с каждым идущим на фронт моряком.[203]

Таким образом, части и соединения морской пехоты, в отличие от частей и соединений сухопутных войск РККА, комплектовались подготовленным, прошедшим действительную службу личным составом.

Для укомплектования частей и соединений морской пехоты младшим командным составом — командирами отделений, помощниками командиров взводов и старшинами рот и батарей — выделялась часть старшинского состава и курсантов II и III курсов военно-морских училищ. Кроме того, младший командный состав назначался из числа краснофлотцев, прослуживших два-три года.[204]

Так, в решении Военного совета Уральского военного округа требовалось «должности младшего командного состава строевых частей комплектовать младшим командным и рядовым составом Военно-Морского Флота».[205]

Офицерский корпус морской пехоты в годы войны комплектовался наиболее подготовленными, в основном имевшими боевой опыт и высокую военно-профессиональную подготовку командирами из состава флотов. Именно такими качествами обладали командиры отдельных бригад морской пехоты Балтийского флота генерал-майоры Г. Т. Григорьев, И. Н. Кузьмичев, Б. П. Ненашев, Т. М. Парафило, полковник В. К. Зайончковский, майоры Н. С. Лосяков, А. П. Рослов. На Черноморском флоте прославились его воспитанники командиры бригад морской пехоты генерал-майор Е. И. Жидилов, полковники П. Ф. Горпищенко, В. Л. Вильшанский, командиры полков морской пехоты полковник Я. И. Осипов, подполковник Н. Н. Таран, командиры отдельных батальонов морской пехоты майоры Н. А. Беляков, Ц. Л. Куников, капитан-лейтенанты В. А. Ботылев, А. И. Востриков и др. Многие из них до прихода в морскую пехоту имели большой опыт службы на флоте, командовали частями, преподавали в военно-морских училищах.

На должности старшего командного состава — командиров, начальников штабов и заместителей командиров бригад, полков, отдельных батальонов и дивизионов назначались командиры ВМФ и сухопутных войск соответствующих категорий. Первоначально почти все должности командиров и военных комиссаров бригад занимались морскими офицерами корабельного состава и береговой обороны.

Командирами взводов, батарей, рот и их заместителями, начальниками штабов батальонов, дивизионов и их помощниками в большинстве своем являлись офицеры — выпускники военно-морских училищ. 1 ноября 1941 г. высшее военно-морское училище им. М. В. Фрунзе, Тихоокеанское, Каспийское, Черноморское военно-морские училища и военно-морское училище им. Дзержинского произвели досрочный выпуск своих четвертых курсов (всего 2000 чел.).[206]

Другим источником пополнения офицерского корпуса морской пехоты являлись созданные 11 сентября 1941 г. Курсы переподготовки начальствующего состава запаса Военно-Морского Флота, в 1943 г. переименованные сначала в Курсы подготовки и усовершенствования командного состава морской пехоты Военно-Морского Флота, а затем, в этом же году, — в Курсы офицерского состава морской пехоты Военно-Морского Флота.[207] С 1941 г. по 1945 г. названные Курсы произвели 18 выпусков офицеров.[208] В январе 1943 г. на эти Курсы был направлен командир взвода 12-й БРМП Герой Советского Союза лейтенант В. П. Кисляков, обучавшийся в течение шести месяцев по ускоренной программе подготовки командиров рот.[209]

Кроме того, в 1941 г. на флотах были созданы краткосрочные курсы офицерского состава. Такие курсы, размещавшиеся в главной базе Северного флота Полярное, в 1941 г. окончил известный разведчик морской пехоты Герой Советского Союза И. П. Барченко-Емельянов, после войны ставший полковником.[210] На Черноморском флоте в апреле 1943 г. Курсы окончил будущий Герой Советского Союза командир взвода 384-го ОБМП младший лейтенант В. И. Чумаченко.

Всего за период войны Курсы офицерского состава Северного флота подготовили 1451 офицера, в т. ч. 60 командиров батальонов и 109 командиров рот морской пехоты, а от Черноморского флота — 785 офицеров, в т. ч. 433 командира взводов морской пехоты.[211]

В годы войны в Военно-Морском Флоте, как и в Красной Армии, существовала практика присвоения в качестве признания особых заслуг отличившимся в боях сержантам и старшинам первичного воинского звания среднего командного состава. Так, в 1941 г. за умелое командование взводом, храбрость и героизм звание младшего лейтенанта было присвоено на Северном флоте Герою Советского Союза старшему сержанту В. П. Кислякову,[212], старшине 1 ст. А. Г. Торцеву[213] и др.

Напряженная обстановка на фронтах ограничивала время, а нередко исключала подготовку частей и соединений морской пехоты к боевым действиям. Часто не завершив формирование, не получив необходимого по штату вооружения, не говоря уже о слаживании и проведении учений с боевой стрельбой, бригады, полки, батальоны и отряды морской пехоты направлялись на наиболее ответственные участки обороны, а в ходе наступления вводились в бой на направлении главного удара соединений и объединений сухопутных войск.

В лучших условиях находились морские стрелковые бригады, некоторые из которых стали прибывать на Западный фронт в ходе Московской битвы. Так, 66-я бригада была сформирована в течение восьми суток, группа бригад, формировавшихся в Сибирском военном округе, имела на подготовку немногим более месяца. Некоторые бригады готовились значительно дольше (64-я — 64, 76-я — 84 дня).[214] Это время использовалось, в основном, для проведения боевой подготовки.

Следует отметить, что общевойсковая подготовка частей и соединений морской пехоты проводилась на основе приказа НКО от 20.07.41 № 0240 и Программы ускоренной подготовки стрелковых частей РККА (месячный срок обучения).[215] На боевой подготовке морской пехоты в период формирования и выдвижения на театры военных действий отрицательно сказалось отсутствие материальной части: танков, артиллерии, минометов, некоторых образцов стрелкового оружия, противотанковых средств, а также недостаток наглядных пособий и наставлений.

И все-таки, несмотря на серьезные трудности, морская пехота напряженно готовилась к боевым действиям. Вагоны превращались в учебные классы. При прибытии в указанные районы начиналась регулярная боевая подготовка. Так, с 15 ноября 1941 г. в 70-й морской стрелковой бригаде выполнялись стрельбы из стрелкового оружия, а тактические занятия постоянно проводились в поле даже при температуре ниже 30–35°. Тем не менее, обмороженных не было.[216] В это же время личный состав бригады научился ходить на лыжах.[217]

Серьезное внимание уделялось лыжной подготовке и в 64-й ОМСБР, где в каждом стрелковом батальоне имелось по 250 пар лыж.[218]

В боях под Солнечногорском совместно с 24-й танковой бригадой успешно действовал лыжный отряд бригады в количестве 800 чел., имевший опыт боевых действий на лыжах.

Усиленно занималась боевой подготовкой с проведением тактических учений с боевой стрельбой 61-я МСБР.[219]

Характерно, что личным составом флота в морских стрелковых бригадах укомлектовывались боевые подразделения и подразделения боевого обеспечения такие как стрелковые батальоны, артиллерийские дивизионы, минометные батальоны, роты (батальоны) автоматчиков и разведывательные роты. Так, отдельный артиллерийский дивизион 73-й ОМСБР, как и весь боевой состав бригады, состоял, преимущественно, из моряков. При этом командирами взводов и батарей стали молодые лейтенанты, прибывшие с кораблей Тихоокеанского флота и из военно-морских училищ. Следует отметить, что, хорошо знавшие корабельную артиллерию, они без особого труда стали хорошими командирами наземной артиллерии.[220]

Так, в составе 71-й МСБР под Москвой умело сражались выпускники ТОВВМУ им. С. О. Макарова командиры артиллерийских батарей лейтенанты Н. Кузюрин, М. Бородин, П. Шиндов и др. 31 декабря перед огневыми позициями их батарей немцы оставили свыше 10 горящих танков.[221]

Когда в напряженный момент боя на сталинградском направлении в одной из батарей артиллерийского дивизиона 66-й морской стрелковой бригады вышел из строя весь орудийный расчет, к орудию встал воспитанник ВВМУ им. М. В. Фрунзе старший лейтенант В. Перфильев. Он один, действуя за весь расчет, продолжал вести меткий огонь. Больше часа длился кровопролитный бой, победу в котором одержали артиллеристы морской пехоты. Противник был вынужден отойти, потеряв 12 танков.[222]

Приведенные факты свидетельствуют, что значительная часть командиров артиллерийских подразделений морской пехоты имела высокую военно-профессиональную подготовку.

В морских стрелковых бригадах успешно сражались подразделения автоматчиков и разведчиков, почти полностью сформированные из моряков. Так, отдельная рота автоматчиков 64-й МСБР состояла исключительно из моряков Тихоокеанского флота,[223] морскими пехотинцами были укомплектованы отдельные роты автоматчиков и разведчиков 71-й МСБР. 90 % в отдельном батальоне автоматчиков 62-й МСБР составляли также моряки.[224]

Нельзя отрицать тот факт, что в начале боевых действий в частях и соединениях морской пехоты, что имело место и в сухопутных войсках, ощущалась недостаточная подготовка к ведению боя на сухопутном фронте. Однако в скором времени с приобретением боевого опыта положение коренным образом изменилось.[225]

Так, успешные боевые действия морских стрелковых бригад под Москвой показали, что моряки «отлично овладели приемами боя на суше, научились отбивать танковые атаки».[226]

В отчете 1-й ударной армии отмечалось, что бои 71-й МСБР по овладению рядом населенных пунктов и на реке Лама были самыми успешными из всех боев, какие вели части армии в битве за Москву.[227] Это была вполне заслуженная оценка возросшего боевого мастерства морских пехотинцев.

Свою высокую боеспособность части и соединения морской пехоты неоднократно показывали на различных театрах военных действий: в Заполярье, на Северо-Западном фронте, в Сталинградской битве, в горах Кавказа и в Крыму.

Следует отметить, что боевая подготовка в годы войны чаще всего проводилась при выводе частей и соединений в тыл для доукомплектования и отдыха. В это время, как и в предвоенные годы, в основу обучения был положен основной принцип — обучать тому, что необходимо на войне. При этом в диалектически взаимосвязанном процессе обучения и воспитания важное место отводилось воспитанию высоких морально-боевых качеств, таких как мужество, отвага, решительность, смелость, стойкость и стремление выполнить свой воинский долг перед Родиной.

Так, в мае 1942 г. подразделения 76-й МСБР совместно с 63-й танковой бригадой провели тактические учения на тему: «Отражение атаки пехоты и танков в оборонительном бою».[228] В это же время артиллерийский дивизион 76-мм орудий бригады провел боевые стрельбы по макетам танков.[229]

В конце января 1942 г. после передачи своего участка обороны 14-й СД была выведена в район Полярного и Сайда-Губы для доукомплектования, отдыха и боевой подготовки 12-я ОБРМП Северного флота.[230]

Военный совет флота, оценивая действия бригады в боях на Мурманском направлении, отмечал, что ее личный состав проявил высокую стойкость, мужество и отвагу, приобрел богатый боевой опыт.[231]

В период боевой и политической подготовки проводились командно-штабные учения со штабами частей, офицерским составом, тактические учения и занятия с личным составом, в том числе совместные с кораблями Северного флота по посадке (погрузке), высадке (выгрузке) и обратной посадке (погрузке) с целью эвакуации в условиях, максимально приближенных к боевым. При этом широко пропагандировался боевой опыт бойцов и командиров, отличившихся в недавних боях. Кроме того, участники боев вели индивидуальную работу с молодыми морскими пехотинцами, прибывшими на пополнение, подготавливая их к предстоящим боям.

Для офицерского состава были прочитаны лекции: «Тактика немецких войск в Заполярье», «Как действовать в десантной операции», «Воевать не числом, а уменьем» и др.[232]

Следует отметить, что многие прибывшие в бригаду выпускники ВВМИУ им. Ф. Э. Дзержинского и ВВМУ им. М. В. Фрунзе имели хорошую военную подготовку и проводили занятия с командирами взводов и сержантами. Значительную помощь им оказывали офицеры штаба бригады, которые выезжали в подразделения и проводили показные занятия.

Изучив стрелковое оружие, основы тактики и проведя боевые стрельбы, личный состав усиленно занимался морской десантной подготовкой. Причем после посадки на корабли и совершения перехода морем подразделения высаживались на необорудованное побережье и совершали многокилометровые марши в условиях сильнопересеченной местности.[233] При этом личный состав 2–3 дня находился в полевых условиях, ночуя в шалашах и снежных хижинах. После этого проводились двухсторонние учения, завершавшиеся посадкой на корабли под огнем условного противника. Марши, учения, ночевки в тундре в зимних условиях способствовали повышению боевой выучки подразделений в сложных условиях Заполярья.

Следует отметить, что подготовка младшего командного состава бригады, как во всех частях и соединениях морской пехоты, осуществлялось в бригадной школе сержантского состава. Обучение длилось четыре с половиной месяца. При этом серьезное внимание уделялось тактической подготовке, в ходе которой отрабатывались вопросы наступательного боя в условиях горной и сильнопересеченной местности. Курсанты изучали военную топографию, учились ориентироваться на местности в условиях Заполярья, ходить по азимуту.[234]

Особенно напряженно и целенаправленно боевая подготовка в 12-й ОБРМП проводилась в период подготовки к прорыву обороны противника на горном хребте Муста-Тунтури в начале Петсамо-Киркенесской стратегической наступательной операции. Так, марш-броски совершались с полной выкладкой по три-четыре раза за ночь, осуществлялись десятикилометровые переходы со «штурмом» скалистых сопок. На следующую ночь тренировки повторялись.[235]

Последние учения перед наступлением проводились на специально оборудованном участке на полуострове Рыбачьем с боевой стрельбой, преодолением завалов и заграждений, блокировкой дотов и дзотов.[236]

Не менее напряженной была боевая подготовка в частях и соединениях морской пехоты Балтийского флота. Так, в отдельных бригадах морской пехоты в период оборонительных боев на Ораниенбаумском плацдарме она осуществлялась планомерно и регулярно. Особое внимание при этом уделялось изучению тактики действий и вооружения противника, а также изучению местности.[237]

Именно целенаправленная боевая подготовка помогла 5-й ОБРМП успешно провести 10 декабря 1941 г. разведку боем, в результате которой противник был отброшен с передовой позиции, а селение Керново было взято штурмом. Аналогичная операция была осуществлена и 8 января 1942 г.[238]

В ходе обороны плацдарма в частях и соединениях морской пехоты создавались блокировочные группы, отряды разграждения, а также группы снайперов-истребителей и группы истребителей танков. Так, в каждом взводе готовилась группа истребителей танков в составе трех человек.[239]

Серьезное внимание уделялось и морской десантной подготовке. Так, 12–14 сентября 1943 г. штабом Кронштадтского морского оборонительного района на участке Ижорского сектора было проведено двустороннее тактическое учение на тему: «Содействие приморскому флангу наступающих частей Красной Армии высадкой тактического десанта на укрепленное побережье противника». В учении приняли участие все подразделения и части бригады общей численностью несколько тысяч человек с боевой техникой, а также корабли ОВР КМОР и авиация флота. Противника обозначали части Ижорского укрепленного сектора и Приморской оперативной группы.[240] Особенностью обучения морской пехоты в годы войны являлось, кроме морской десантной, горная и парашютно-десантная подготовка. Так, горная подготовка проводилась в частях и соединениях морской пехоты Северного и Черноморского флотов,[241] причем ведению боевых действий обучались не только разведывательные подразделения и части, но и весь личный состав бригад. Например, перед Петсамо-Киркенесской операцией 12-я БРМП занималась горной подготовкой целый месяц. При этом личный состав тренировался в подъеме на обрывистые скалы, учился преодолевать препятствия и т. п.[242]

Парашютно-десантная подготовка проводилась в некоторых частях морской пехоты Балтийского и Черноморского флотов. Так, летом 1943 г. на одном из аэродромов Ленинградского фронта прошел парашютно-десантную подготовку отдельный батальон автоматчиков 260-й ОБРМП. Следует отметить, что командир батальона майор С. П. Маслов имел 50 парашютных прыжков, по нескольку прыжков совершил личный состав батальона[243]. Таким образом, в морской пехоте Балтийского флота была подготовлена особая часть, являвшаяся по существу, прообразом современных десантно-штурмовых батальонов.

На Черноморском флоте непродолжительная по времени парашютно-десантная подготовка проводилась с выделенными в состав воздушного десанта краснофлотцами (23 чел.) 3-го Черноморского полка непосредственно перед выброской в тыл противника в сентябре 1941 г. Из морских пехотинцев был также сформирован отдельный парашютно-десантный батальон Черноморского флота. В январе 1944 г. этот батальон вошел в состав 83-й ОБРМП.[244]

К сожалению, в связи с ограниченным количеством парашютно-десантных подразделений и средств их доставки теория и практика боевого применения морской пехоты в составе воздушных десантов в годы минувшей войны на флоте развития не получила.

Наиболее значительное место в системе боевой подготовки морской пехоты в годы войны занимала подготовка к действиям в составе морских, озерных и речных десантов.

Следует отметить, что основным условием, определявшим характер и объем боевой подготовки частей и соединений морской пехоты, входивших в состав десанта, являлось выделяемое на подготовку время, которое, в большинстве случаев, было непродолжительным. В ходе оборонительных операций на приморских направлениях сжатые сроки боевой подготовки определялись обстановкой, требовавшей срочной высадки десантов. Ограниченное время на подготовку большинства морских десантов в период наступательных операций объяснялись быстрым изменением обстановки на приморских направлениях и недостаточно четким планированием. При этом многие десанты в 1944–1945 гг. часто не планировались заблаговременно и необходимость в них возникала уже в ходе операции.

Анализ боевой подготовки оперативных и большинства тактических десантов, высаженных в годы войны, показал, что полноценная подготовка проводилась, когда задачи на высадку десантов ставились заблаговременно, не менее чем за 6–10 суток до ее начала, что позволяло вовремя довести ее до исполнителей и осуществить боевую подготовку частей и соединений морской пехоты. Основное же количество десантов, особенно в первый период войны, высаживалось без всякой подготовки.

Так, усиленную роту 6-й ОБРМП Балтийского флота, согласно приказу командующего Ленинградским фронтом, планировалось высадить в районе Стрельны в ночь с 1 на 2 октября. Однако вследствие нахождения роты на фронте и невозможности ее прибытия к месту посадки высадка десанта была перенесена на сутки.[245] Разумеется, ни о какой подготовке не могло быть и речи.[246] Несколько часов имели на подготовку десанты, высаженные Ладожской военной флотилией в сентябре 1941 г. в районе Шлиссельбурга.[247]

Недостаточная подготовка выделенных в состав десантов формирований (отряды и морские батальоны Северного флота летом 1941 г.), созданных в сжатые сроки, и подразделений еще не полностью сформированных соединений морской пехоты (4-я ОБРМП Балтийского флота в июле 1941 г.) явилась одной из существенных причин невыполнения ими своих задач (десанты 4-й ОБРМП на острова Лункулансари и Мантсинсари в июле 1941 г.) или переноса высадки на более поздний срок (десант 3-го Черноморского ПМП в районе Григорьевки в сентябре 1941 г.).[248]

Между тем, как свидетельствует опыт успешно высаженных десантов морской пехоты, даже непродолжительная по времени, но умело организованная подготовка давала положительные результаты. Примером может служить упомянутая выше высадка 22 сентября 1941 г. первого на Черноморском флоте тактического десанта в составе 3-го Черноморского полка морской пехоты. Полк был спешно сформирован в Севастополе и не был подготовлен к действиям в составе морского десанта, особенно в ночных условиях. В сложившейся обстановке командование Черноморского флота, даже несмотря на тяжелое положение Одесского оборонительного района, перенесло высадку на пять суток.[249] В это время с подразделениями полка были проведены интенсивные тренировки по посадке на десантно-высадочные средства и высадке с них в воду в непосредственной близи от берега.

Примером целенаправленной и эффективной боевой подготовки частей и соединений морской пехоты является подготовка к самой крупной в Великой Отечественной войне Керченско-Феодосийской десантной операции, в которой приняли участие 83-я отдельная морская стрелковая бригада и штурмовой отряд 9-й бригады морской пехоты Черноморского флота.

Сформированная по приказу наркома ВМФ 7 ноября 1941 г. 83-я ОМСБР 5 декабря этого же года была переброшена в город Темрюк, откуда совершила марш в Тамань. Здесь началась регулярная боевая подготовка бригады к действиям в составе передовых отрядов соединений 51-й армии Закавказского фронта.[250] Подразделения систематически тренировались в быстрой посадке на корабли и высадке на берег; высадочные средства оборудовались для перевозки десанта; на пунктах посадки были сосредоточены необходимые материальные средства; гидрографы составили описание пунктов высадки; командиры кораблей и подразделений десанта, корректировщики огня получили крупномасштабные карты района высадки и план порта, штабами были разработаны необходимые боевые документы.

Важная задача по овладению портом в Феодосии возлагалась на отряд особого назначения под командованием старшего лейтенанта А. Ф. Айдинова, сформированный из наиболее подготовленных краснофлотцев 9-й бригады морской пехоты.[251] Штурмовые группы отряда, как и подразделения 83-й ОМСБР, прошли усиленную подготовку, что обеспечило успешные действия морской пехоты Черноморского флота в Керченско-Феодосийской операции.

Опыт самой крупной в годы войны десантной операции определил необходимость боевой подготовки входивших в состав десантов частей и соединений и, особенно, важность морской десантной подготовки. Высадка десантов как на побережье Керченского полуострова, так и в порт Феодосии со всей убедительностью доказала целесообразность применения в первом броске наиболее подготовленных и боеспособных частей морской пехоты.

Следует отметить, что основными элементами боевой подготовки частей и соединений морской пехоты к действиям в составе морских, озерных и речных десантов являлись тактическая, огневая, разведывательная, морская десантная, физическая, а в ряде случаев — горная и парашютно-десантная подготовка.[252]

Тактическая подготовка включала занятия по действиям в наступлении, в т. ч. в лесисто-озерной, горной и сильнопересеченной местности; в городе по блокировке и уничтожению дотов и дзотов в составе штурмовых групп и др.

В ходе огневой подготовки изучалась материальная часть стрелкового оружия, а также орудий и минометов, приемы и правила стрельбы, выполнялись стрельбы из личного оружия и ручных противотанковых ружей.

На занятиях по разведывательной подготовке изучались тактика действий противника и его вооружение, а также действия подразделений в составе разведывательно-диверсионных десантов и разведывательных групп.

Морская десантная подготовка имела цель совершенствовать навыки личного состава в быстрой посадке на корабли и десантно-высадочные средства и высадке на необорудованное побережье как днем, так и ночью, а также в погрузке и выгрузке боевой техники и материально-технических средств.

Во время физической подготовки отрабатывались приемы рукопашного боя, в т. ч. с оружием, вырабатывалась сила и выносливость, умение переносить тяжелые физические нагрузки.

С точки зрения создания системы боевой подготовки подразделений и частей морской пехоты как особого рода сил флота, предназначенного для выполнения ряда задач, требующих специально подготовки, следует рассмотреть подготовку особого отряда морской пехоты под командованием майора Ц. Куникова к десантной операции в районе Станичка — Южная Озерейка 3–9 февраля 1943 г.

Правильно оценивая роль тактики как основы боевой подготовки, Цезарь Куников отмечал: «Обидно сознавать, но тактика морской пехоты создавалась уже в ходе войны и на каждом фронте своя. Учимся, чаще всего, только на своих ошибках, а как воюют другие, не знаем».[253]

Именно ему, боевому офицеру, первому кавалеру ордена Александра Невского в Военно-Морском Флоте[254] и прирожденному командиру, принадлежит заслуга в создании специальной подготовки морской пехоты.

Когда по указанию штаба Черноморского флота для высадки демонстративного десанта в районе Станички начал формироваться штурмовой отряд, лучшей кандидатуры на должность его командира, чем майор Ц. Куников, было не найти.

К 10 января 1943 г. отряд Куникова был окончательно сформирован. Он включал 190 краснофлотцев, 70 старшин и сержантов, 16 командиров среднего звена и политработников. Отряд состоял из пяти боевых групп, командирами которых были назначены боевые опытные командиры. На должность начальника штаба отряда прибыл капитан Ф. Е. Котанов, будущий командир знаменитого 384-го отдельного Николаевского Краснознаменного батальона морской пехоты, в котором к концу войны в списках, включая командира, числились более шестидесяти живых и павших Героев Советского Союза.[255] Под стать командирам был и личный состав.

По словам самого Куникова, это был «народ — словно на подбор, настоящие морские пехотинцы — защитники Одессы и Севастополя, участники керченского и феодосийского десантов, герои боев в Новороссийске и на Кавказе».[256]

Следует отметить, что отряд имел свыше 20 суток на боевую подготовку. И надо отдать должное его командиру — это время было использовано наилучшим способом. Прежде всего, майором Ц. Куниковым была тщательно разработана система боевой подготовки. При ее составлении использовалось изданное Управлением по использованию опыта войны Генерального штаба Красной Армии описание уличных боев в Сталинграде и в Великих Луках и даже раздобытая где-то командиром отряда книжка о тактике боевых рабочих дружин 1905 г. на Красной Пресне.[257]

По образному выражению одного из ветеранов отряда, учеба «была беспощадной».[258] Это определение вполне соответствовало действительности. Боевая подготовка проводилась в условиях, максимально приближенных к боевым, по 14–16 часов в сутки. Учеба была тяжелой и изнурительной, но никто не роптал и не сетовал на трудности. Все понимали, «чем больше пота в учебе, тем меньше крови в бою».[259] Это несколько перефразированное суворовское правило в годы войны стало определяющим в боевой подготовке морских пехотинцев.

Куниковым была разработана памятка, которую все морские пехотинцы знали наизусть. В ней в доходчивой форме излагался основной порядок действий в бою: «Враг хитер, а ты будь еще хитрее! Враг нахально прет на рожон, бей его еще нахальнее! Идешь в бой — харчи бери поменьше, а патронов — побольше. С патронами всегда хлеб добудешь, если его не хватит, а вот за харч патронов не достанешь. Бывает ни хлеба, ни патронов, бей фашистов их же боеприпасами. Пуля не разбирает, в кого она летит, но очень тонко чувствует, кто ее направляет. Добудь оружие врага и пользуйся им в трудную минуту. Изучи его, как свое, — пригодится в бою».[260]

Днем морские пехотинцы осваивали хождение по скалистому берегу с завязанными глазами, учились стрелять на звук, метать ручные гранаты из любых положений, а по ночам тренировались у крутых обрывов и на мелководье.

Кроме автомата и ручных гранат, десантники имели выкованные из вагонных рессор и заостренные на ручном точиле кинжалы. Это изготовленное по инициативе Куникова холодное оружие предназначалось не только для рукопашного боя, но и для метания в цель. Этим приемом отлично владел сам командир.[261]

Следует отметить, что в отряде были почти все виды трофейного стрелкового оружия и даже немецкое орудие. При этом майор Куников добивался, чтобы весь личный состав, включая медиков и радистов, владел оружием противника.

Все куниковцы были обучены ведению огня из пулемета и противотанкового ружья. Следует отметить, что первым всегда стрелял командир.[262]

Все морские пехотинцы отряда освоили тактику ведения ночного боя небольшими группами, научились блокировать и штурмовать огневые точки противника, взбираться на скалистые обрывы, маскироваться в горных расщелинах, поддерживать визуальную связь, преодолевать препятствия в темное время суток, и особенно в дождливую и ветреную погоду. Каждый краснофлотец знал устройство мин противника, умел их обнаруживать и обезвреживать.[263]

Куников много внимания также уделял усилению вооружения участвовавших в высадке кораблей. Так, он предложил для использования на катерах батальонных минометов усиливать в корме палубу.[264]

Что касается морской десантной подготовки, то посадка на корабли и высадка с них отрабатывались сначала на суше. С этой целью изготавливался в натуральную величину макет палубы сторожевого катера, который имел настоящие сходни. При этом посадка и высадка отрабатывались до автоматизма, что позволило осуществлять посадку на корабли всего отряда за 15 минут, а высадку с полной выкладкой — за две минуты.[265]

Характерно, что занятия проводились на нескольких оборудованных учебных местах. Так, одно подразделение тренировалось в посадке и высадке, другое обучалось подъему на скалу с завязанными глазами, третье занималось изучением немецких мин, четвертое отрабатывало приемы рукопашного боя.

Завершающим этапом боевой подготовки явились тактические учения, в ходе которых отряд в полном составе с оружием и снаряжением (полная выкладка составляла около 30 кг) осуществлял ночью посадку на катера, совершал переход морем и высаживался на незнакомое необорудованное побережье. При этом личный состав прыгал в холодную воду и, ведя огонь на ходу и бросая боевые, только без «рубашки» гранаты, выходил на берег, поднимался по скользким обрывистым берегам и атаковал противника. С ночных учений подразделения возвращались только на рассвете.[266]

Резерв для усиления отряда Куникова планировалось создать за счет подразделений морской пехоты боевых участков ПДО, вследствие чего с середины января личный состав трех боевых участков (более 500 чел.) включился в боевую подготовку по разработанной Куниковым программе. При этом командир отряда получил право контролировать их подготовку.

В это же время в Геленджикской бухте начала боевую подготовку 255-я отдельная бригада морской пехоты, предназначавшаяся для высадки в составе основного десанта в районе Южной Озерейки.[267]

Как известно, только штурмовой отряд майора Ц. Куникова, удостоенного звания Героя Советского Союза, успешно выполнил поставленную задачу и овладел плацдармом на вспомогательном участке высадки. Противник, не выдержав удара морских пехотинцев, бросил свои позиции у уреза воды с десятками дотов и дзотов. Уже в самом начале боя за высадку артиллеристы морской пехоты открыли огонь по нему из четырех трофейных орудий.

Нельзя не отметить, что успех отряда Куникова в значительной степени определила его высокая боевая выучка, ставшая конечным результатом целенаправленной боевой подготовки.

Серьезное внимание уделялось боевой подготовке частей и соединений морской пехоты перед Новороссийской десантной операцией 9–16 сентября 1943 г. В состав готовящегося к высадке оперативного десанта вошли 255-я отдельная бригада и 393-й отдельный батальон морской пехоты, а также 1339-й СП 318-й СД и 290-й СП войск НКВД.[268]

393-й ОБМП был сформирован в Туапсе с 17 по 23 августа 1943 г. Ядро батальона составляли 270 чел. штурмового отряда Героя Советского Союза майора Ц. Л. Куникова. Кроме того, в состав отряда вошли рота Потийской и рота Туапсинской ВМБ. Следует отметить, что 75–80 % личного состава 393-го ОБМП составляли участники боев.[269]

Боевая подготовка батальона, как и остальных десантных войск, началась 19 августа и продолжалась фактически до начала операции. В этот период были выполнены стрельбы из стрелкового оружия, метания боевых гранат, а также проведены тактические учения на темы: «Уличный бой», «Блокировка ДОТа, ДЗОТов и блиндажей противника», «Штурм опорного и населенного пунктов и преследование противника».

В ходе морской десантной подготовки было проведено девять дневных и ночных учений по посадке на десантные боты, катера и барказы с ночным переходом и высадкой на берег. При этом серьезное внимание уделялось совершенствованию тактики действий при бое за пункт высадки. В результате тренировок к началу операции посадка личного состава на десантный бот занимала 50, а высадка на необорудованное побережье — 35–40 секунд.[270]

Что касается 255-й ОБРМП, то она семь месяцев участвовала в боях на Малой земле и имела хорошую подготовку. Однако в связи с получением в начале сентября 1000 чел., в основном необученного пополнения, соединение нуждалось в целенаправленной боевой подготовке.

С 29 августа по 9 сентября 255-я ОБРМП провела в общей сложности десять занятий по огневой и тактической подготовке и четыре тренировки по посадке на суда и высадке на берег, благодаря чему добилась удовлетворительных результатов.[271] Кроме того, бригада и одна рота 393-го ОБМП прошли специальную подготовку на инженерном полигоне 18-й армии.

Как известно, Новороссийская десантная операция явилась одной из наиболее подготовленных и успешно проведенных в годы войны десантных операций, что в значительной степени было обусловлено хорошо организованной боевой подготовкой.

Значительный интерес с точки зрения успешной организации в короткий срок боевой подготовки соединения морской пехоты для высадки в озерном десанте представляет подготовка 70-й ОМСБР к Тулоксинской десантной операции. Следует отметить, что подготовка бригады, несмотря на ограниченное количество выделенного времени, отличалась хорошей организацией и целенаправленностью. В этот период были проведены тренировки и занятия по посадке подразделений и погрузке техники на суда, по пересадке на десантно-высадочные средства и высадке на необорудованное побережье, а также учение по организации взаимодействия частей 70-й ОМСБР с кораблями Ладожской военной флотилии.[272] Кроме того, было проведено учение на тему: «Посадка, переход озером и высадка десанта на необорудованный берег».[273]

Заслуживает внимания и организация боевой подготовки частей и соединений морской пехоты Черноморского флота к форсированию Днестровского лимана в составе специальной группы войск 46-й армии в ходе Ясско-Кишиневской стратегической наступательной операции.[274]

К участию в форсировании лимана готовились 83-я, 255-я отдельные стрелковые бригады морской пехоты и 369-й ОБМП. При этом, боевая подготовка осуществлялась в строжайшей тайне, но в то же время интенсивно и целенаправленно. Так, 83-я ОБРМП готовилась на берегу Хаджибеевского лимана, по природным условиям схожего с Днестровским. Днем и ночью, в темноте и под жгучим солнцем шли тренировки в гребле на весельных лодках. Бригада готовилась скрытно форсировать лиман на 241 десантной лодке, с 13 полуглиссерами, 20 паромами, буксируемыми катерами в самом широком месте.[275]

Морские пехотинцы с честью выполнили поставленную задачу.

Подводя итог вышеизложенному, необходимо сделать следующие выводы:

1. Опыт боевого применения частей и соединений морской пехоты в годы войны со всей убедительностью доказал необходимость проведения систематической, интенсивной и целенаправленной боевой подготовки.

2. В первый период войны, в силу ряда причин и, в первую очередь, отсутствия времени, боевая подготовка морской пехоты проводилась в сжатые сроки или полностью отсутствовала.

3. Особую значимость в годы войны приобрела подготовка частей и соединений морской пехоты к действиям в составе десантов оперативного характера и тактических морских десантов как совместно с сухопутными войсками, так и самостоятельно.

4. Умелая организация системы боевой подготовки командирами всех степеней способствовали успешному выполнению стоявших перед морской пехотой задач.

Одним из самых важных разделов истории отечественной морской пехоты является ее боевое применение в войнах по защите Отечества, принесшее известность и славу этому роду сил (войск). Основы боевого применения морской пехоты закладывались в процессе длительного исторического строительства Вооруженных Сил России, но наибольшее развитие способы боевого применения морской пехоты получили в Великой Отечественной войне.

Боевое применение морской пехоты в годы войны заключалось в организационном использовании в бою (операции) подразделений, частей и соединений этого рода сил флота как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими родами сил Военно-Морского Флота, а также видами вооруженных сил и родами войск в целях выполнения боевых задач.

Способы боевого применения морской пехоты военных лет зависели от предназначения, организационно-штатной структуры ее подразделений, частей и соединений, уровня боеспособности, вида боевых действий и условий боевой обстановки.[276]

Следует отметить, что основными способами боевого применения морской пехоты в годы Великой Отечественной войны являлись: оборона военно-морских баз и приморских плацдармов, противодесантная оборона побережья и действия в морских, озерных и речных десантах.

Как известно, основной задачей флотов в первый период войны было содействие сухопутным войскам Красной Армии в проведении оборонительных операций на приморских направлениях, в которых особое значение приобрела оборона военно-морских баз, островных районов и приморских административно-политических центров.

Следует также подчеркнуть, что в предвоенных взглядах на оборону военно-морских баз имелись серьезные недостатки. Так, несмотря на то, что ее должны были осуществлять сухопутные войска во взаимодействии с флотом, документов, регламентирующих их совместные действия, перед войной разработано не было. Во «Временном полевом уставе» РККА (ПУ-36) и проектах полевых уставов 1940 и 1941 гг. вопросы организации обороны ВМБ не рассматривались, а наставление по совместным действиям сухопутных войск с флотами и военными речными флотилиями появилось только в 1943 г.[277] Во временном наставлении по ведению морских операций (НМО-40) не предусматривалась типовая оборонительная операция военно-морской базы.[278]

Более того, разработанный 5 ноября 1940 г. штабами 8-й армии Прибалтийского особого округа и Балтийского флота план взаимодействия по обороне побережья Эстонской ССР был ориентирован на отражение противника с моря,[279] в то время как планом «Барбаросса» предусматривалось быстрым продвижением сухопутных войск группы армий «Север» на приморском направлении отсечь военно-морские базы Балтийского флота и овладеть ими ударом с суши.

Не лучшим образом складывалась обстановка и на Черноморском флоте. Так, в предвоенные годы задача обороны Севастополя с суши не стояла, вследствие чего оборонительные сооружения на сухопутном фронте отсутствовали. При этом осуществление мероприятий по организации обороны главной базы флота с суши было начато только в феврале 1941 г., когда Военный совет Черноморского флота поставил перед командованием береговой обороны задачу по организации обороны Севастополя с сухопутного направления.[280] На основе опыта штабных и войсковых учений было составлено введенное в действие приказом командующего Черноморским флотом от 27 мая 1941 г. специальное наставление по борьбе с воздушным десантом и обороне главной базы флота с суши.[281] Однако эти запоздалые полумеры уже не могли радикальным образом изменить существующее положение дел.

Вследствие таких взглядов к началу войны ни одна ВМБ, кроме Ханко, не была подготовлена к отражению наступления противника с сухопутных направлений.

Первой военно-морской базой, подвергшейся нападению противника с суши, стала передовая база Балтийского флота Лиепая, находившаяся менее чем в 100 км от государственной границы. Для овладения ею немецкое командование выделило 29-ю пехотную дивизию с частями усиления, в т. ч. двумя ударными отрядами морской пехоты.

Им противостояли пять батальонов 67-й стрелковой дивизии с двумя артиллерийскими полками, развернутые в 15 км южнее Лиепаи.[282] Для обороны города командование военно-морской базы сформировало несколько подразделений морской пехоты из числа курсантов училища ПВО флота, моряков флотского полуэкипажа и базы подводных лодок. Кроме того, из личного состава береговых батарей и ремонтирующихся кораблей был создан резерв в количестве 800–1000 чел.[283] Всего в боях за Лиепаю участвовали около 3 тыс. моряков.

Следует отметить, что под Лиепаей впервые в Великой Отечественной войне встретились советская и немецкая морская пехота. В бою за Гробиню оба ударных отряда немецкой морской пехоты были разгромлены и в последующих боях участия не принимали.[284]

Именно в боях за Лиепаю немцы, встретив упорное сопротивление и понеся существенные потери, стали называть советских моряков «черной смертью»[285].

3 июля командующий 18-й армией генерал-фельдмаршал Г. Кюхлер решил развивать наступление в Эстонии двумя усиленными передовыми отрядами 26-го армейского корпуса. Один из этих отрядов, возглавляемый генерал-майором Ф. Зеле, 7 июля вышел к Вильянди, другой под командованием полковника В. Уллершпергера на следующий день с ходу овладел Пярну, а в ночь на 10 июля занял поселок Марьяма в 60 км от Таллина. В это же время передовые подразделения 217-й ПД вышли к Виртсу, а 61-я ПД развивала наступление на Таллин в направлении Вилянди, Пыльтсама. Кроме того, в тылу 8-й армии начал действовать заброшенный из Финляндии диверсионный отряд «Эрна», состоявший, в основном, из эстонских националистов.[286] Немецкое командование планировало овладеть всей территорией Эстонии в течение нескольких дней. Таким образом, возникла непосредственная угроза выхода немецких войск к Таллину.

Положение осложнялось отсутствием на Пярнуском направлении войск 10-го стрелкового корпуса, т. к. занимавшая оборону на широком фронте 10-я СД не могла обеспечить его прикрытие.

К этому времени в Таллине находилась 1-я особая бригада морской пехоты Балтийского флота. К большому сожалению, боевая деятельность этого единственного в ВМФ к началу войны соединения морской пехоты не нашла должного отражения в отечественной историографии, в то время как короткая, но героическая история 1-й ОБРМП и, прежде всего, ее подвиг в обороне Таллина и битве за Ленинград заслуживают самого серьезного изучения.

На угрожаемое направление по решению Военного совета флота был выдвинут 2-й батальон 1-й ОБРМП (командир-майор А. З. Панфилов) с танковой ротой старшего лейтенанта А. В. Светлова.

К 18 июля усиленный батальон, после совершения комбинированного марша, прибыл в указанный район и скрытно расположился в 1 км сев. Марьяма. В этом же районе сосредоточились выделенные командующим 8-й армии для прикрытия Пярнуского направления части 16-й СД. Для организации взаимодействия морской пехоты со стрелковыми частями в штабе дивизии находился заместитель командира 1-й ОБРМП по строевой части полковник И. Г. Костиков.[287]

Ожесточенные бои за Марьяма продолжались четыре дня. 14 июля командир 217-й ПД, опасаясь полного окружения, сосредоточил все свои резервы южнее Марьяма и под прикрытием артиллерии, частью сил контратаковал батальон морской пехоты, оборонявший поселок, а главными силами нанес удар по двум батальонам 249-го СП 16-й СД, которые, понеся значительные потери, начали отходить. Только после этого противнику удалось начать организованный отход основными силами по шоссе на Пярну.

Таким образом, героические действия морских пехотинцев во взаимодействии с частями 16-й СД не только остановили продвижение немецкой дивизии на Таллин, но и заставили ее отойти к Пярну.

Здесь враг во всей полноте ощутил силу ударов хорошо подготовленной и имевшей боевой опыт советской регулярной морской пехоты. По показаниям пленных, во многих ротах 217-й ПД при отступлении из Марьяма насчитывалось всего по 15–20 чел. и она была выведена для пополнения в резерв.

1 августа в связи с необходимостью усилить юго-западное направление из Таллина в район Марьяма был направлен 3-й батальон 1й ОБРМП, а из Палдиски — два строительных батальона. На их базе был создан Пярнусский боевой участок, который возглавил заместитель командира бригады полковник И. Г. Костиков. В это время 1-й и 2-й батальоны бригады заняли оборонительный рубеж на подступах к Таллину.[288]

Следует отметить, что 3-й батальон являлся лучшим подразделением бригады. Его возглавлял опытный боевой командир капитан В. В. Сорокин, начавший в 1927 г. службу краснофлотцем в Кронштадтском крепостном стрелковом полку и занимавший в нем должности от командира отделения до начальника полковой школы. Батальон проявил мужество и героизм в советско-финляндской войне, участвовал в десантах. Командир батальона, комиссар и командир 2-й роты были награждены орденами Красного Знамени, 7 чел. — орденами Красной звезды, 7 чел. — медалью «За отвагу» и 34 чел. — медалью «За боевые заслуги».[289]

Сводный отряд Костикова, ядро которого составлял батальон морской пехоты, вел активные боевые действия в полосе 60–70 км, сосредоточив основные усилия на наиболее угрожаемых направлениях. 3-й батальон занимал оборону на семикилометровом участке, удерживать который ограниченными силами было крайне сложно. В этой обстановке капитан Сорокин принял решение создать подвижный резерв в составе одной роты на автомобилях, что сыграло важную роль в ходе последующих боев.[290]

14 августа 1941 г. главнокомандующий Северо-Западным направлением возложил оборону Таллина на Военный совет флота (командующий — вице-адмирал В. Ф. Трибуц). Заместителем командующего КБФ по сухопутной обороне был назначен командир 10-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант И. О. Николаев.[291]

К этому времени на удалении 9–12 км от города был подготовлен, насколько это было возможным, главный оборонительный рубеж протяженностью 50 км и глубиной 2–3 км. Силами 10-го СК в 40 км от города был оборудован передовой оборонительный рубеж. Кроме указанных рубежей, началось строительство городских баррикад. Однако начатые с опозданием работы по их сооружению закончены не были.

Следует отметить, что к середине августа понесший значительные потери 10-й СК насчитывал вместе со штабом и тылом около 10 тыс. чел. Такого количества войск для обороны Таллина было недостаточно. Поэтому Военный совет флота принял решение срочно сформировать подразделения морской пехоты общей численностью свыше 16 тыс. чел.[292]

Всего на сухопутном фронте обороны Таллина сражались около 27 тыс. чел., имевших на вооружении около 28 тыс. винтовок, 777 пулеметов, 98 минометов, 64 орудия полевой артиллерии и 13 танков Т-26.[293] Следует отметить, что значительная часть пулеметов, артиллерии и все танки являлись штатным вооружением 1-й ОБРМП.

В период с 15 по 20 августа для усиления обороны главной базы флота было сформировано 14 подразделений морской пехоты. Только 15 августа флот передал на сухопутный фронт сводный полк (1034 чел.) и четыре стрелковых батальона (1486 чел.).[294]

23 августа для улучшения управления войсками фронт обороны Таллина был разделён на три боевых участка: Восточный (полковник Т. М. Парафило), южный (генерал-майор Л. И. Фадеев), Западный (полковник Е. И. Сутурин).

Боевым цементирующим ядром обороны Таллина являлась наиболее боеспособная 1-я особая бригада морской пехоты. Чтобы оценить роль и значение 1-й ОБРМП в обороне Таллина следует учесть, что в период решающих боёв за главную базу флота многие соединения и части 10-го стрелкового корпуса утратили свою боеспособность. Так, в 10-й СД осталась в строю лишь пятая часть ее штатного состава, в основном артиллеристы, 22-я МСД НКВД насчитывала около 600 чел., т. е. ненамного больше, чем в одном 2-м батальоне бригады, 156-й СП 16-й СД имел около 100 чел. Кроме того, по свидетельству начальника политуправления Балтийского флота, некоторые части 10-го стрелкового корпуса проявляли неустойчивость и оставляли занимаемые позиции.[295]

Непоколебимую стойкость, мужество и героизм проявили морские пехотинцы в наиболее тяжелые дни обороны Таллина. Батальоны бригады по 5–6 раз в день отражали атаки превосходящих сил противника. Их контратаки были настолько дерзкими и решительными, что немцы приходили в замешательство и нередко обращались в бегство.[296]

Утром 25 августа морские пехотинцы 2-го батальона при поддержке корабельной артиллерии отразили пять атак крупных сил пехоты и танков противника. При этом командир батальона майор Панфилов проявил личное мужество и храбрость, умело управляя огнем и маневром подразделений.

Батальон удержал занимаемые позиции и не допустил прорыва в Таллин частей 254-й ПД с восточного направления.

В последний день обороны главной базы флота противник пытался ворваться в город в районе Нымме, где занимал оборону 1-й батальон капитана М. Е. Мисюры. Здесь на пути частей 217-й ПД непреодолимой стеной встали пулемётная рота капитана Малгинова и батарея 76-мм орудий лейтенанта Михайлова. Только по приказу вышестоящего командования подразделения батальона оставили занимаемые позиции.

27 августа 1-я ОБРМП получила приказ об оставление города.

Продолжавшаяся 24 дня героическая оборона Таллина имела важное значение для срыва наступления немецких войск на Ленинградском стратегическом направлении.

В общей сложности с учетом частей, оборонявших фланги в районе главной базы флота, было сковано около пяти пехотных дивизий противника численностью около 75 тыс. чел. Следует особо подчеркнуть, что в обороне Таллина, осуществлявшейся силами сухопутных войск и флота, значительную роль сыграла 1-я особая бригада морской пехоты, впоследствии отличившаяся в битве за Ленинград.

Важным оборонительным рубежом на дальних подступах к Ленинграду явилась созданная в 1940 г. на основе советско-финляндского договора военно-морская база Ханко, которую обороняли подразделения и части 8-й отдельной стрелковой бригады (командир полковник Н. П. Симоняк), а также отряды морской пехоты, сформированные из личного состава военно-морской базы и пограничников.[297] В период обороны Ханко умело и дерзко действовали десантные отряды под командованием капитана Б. М. Гранина и майора А. Н. Кузьмина, которые при поддержке авиации, береговой и корабельной артиллерии заняли 19 прилегающих к полуострову Ханко островов и тем самым значительно упрочили положение защитников военно-морской базы, вследствие чего финны были вынуждены перейти к обороне.[298]

Боевые действия защитников Ханко получили высокую оценку советского командования. 27 июля 1941 г. на имя командира военно-морской базы генерал-майора С. И. Кабанова была получена радиограмма от Главнокомандующего войсками Северо-Западного направления К. Е. Ворошилова, в которой отмечалось: «…вдали от основных баз, оторванных от фронта, в трудных условиях и под непрерывным воздействием врага, храбрые гангутцы не только стойко держатся в обороне, но смело наступают, нанося ощутимые удары белофиннам, захватывая острова…»[299]

Гарнизон военно-морской базы Ханко совместно с защитниками островов Моонзундского архипелага сковали в общей сложности около 100 тыс. немецких и финских войск, что явилось ощутимой помощью защитникам Ленинграда.

Таким образом, активные действия морской пехоты, береговой и корабельной артиллерии на дальних подступах к Ленинграду нанесли значительные потери противнику и способствовал выигрышу времени, необходимого для создания оборонительных рубежей на ближних подступах к городу. Уже через месяц после начала войны наступавшим на юге немецко-румынским войскам ценой больших потерь удалось прорваться через Днестр и продолжать развивать наступление на территории Одесской области.

В это время оборона такого крупного промышленного центра, порта и военно-морской базы, как Одесса, приобрела особое значение. Важным событием для обороны города явилось создание Одесского оборонительного района (OOР), в состав которого вошли соединения Отдельной Приморской армии, корабли, береговые батареи, 1-й и 2-й Черноморские полки морской пехоты Одесской военно-морской базы, а в последующем также шесть отрядов моряков, прибывших из Севастополя. На 20 августа 1941 г. войска района насчитывали 34,5 тыс. человек.[300]

Таким образом, для обеспечения согласованных действий соединений и частей морской пехоты, сухопутных войск других сил флота и поддержания устойчивого взаимодействия между ними в обороне военно-морских баз Ставка ВГК впервые создала временное оперативное объединение — оборонительный район. В дальнейшем были организованы Севастопольский, Новороссийский, Туапсинский, Северный (полуострова Средний и Рыбачий) оборонительные районы, вполне оправдавшие себя как одна из форм объединения всех сил армии и флота.

Следует отметить, что 1-й Черноморский полк морской пехоты под командованием полковника Я. И. Осипова 8 августа 1941 г. занял участок обороны в восточном секторе обороны города, в районе Григорьевка, Булдинки, Старая Дофиновка. Здесь же оборонялся и 2-й Черноморский полк морской пехоты под командованием майора И. А. Морозова.

Мужество, стойкость и героизм, проявленные морскими пехотинцами в обороне Одессы во взаимодействии с сухопутными войсками береговой и корабельной артиллерии, сорвали план противника по овладению базой ударом с восточного направления.

С целью облегчения положения войск Одесского оборонительного района 22 сентября 1941 г. в районе деревни Григорьевка (25 км северо-восточнее Одессы) во фланг наступавшим войскам противника был высажен тактический морской десант в составе 3-го Черноморского полка морской пехоты (1920 чел., командир — капитан К. М. Корень). В то же время в тылу румынских войск был выброшен парашютный десант в составе 23 морских пехотинцев 3-го ПМП под командованием майора М. А. Орлова.[301]

Успешные действия морского и воздушного десантов во взаимодействии с частями морской пехоты и сухопутными войсками, наступавшими с фронта, сыграли важную роль в обороне Одессы. Таким образом, в обороне этой базы Черноморского флота морская пехота применялась в составе морского и воздушного десантов.

25 сентября 1941 г. противник вклинился в оборону 51-й Отдельной армии на Перекопских позициях, а 25 октября, имея огромное численное превосходство, ворвался в Крым. Войска армии после ряда безуспешных контратак были вынуждены отойти на Ишуньские позиции.[302]

29 сентября на эти позиции для оказания помощи войскам 51-й армии были переброшены 1-й и 4-й батальоны 7-й бригады морской пехоты, позднее переименованные, соответственно, в 1-й и 2-й Перекопские отряды морской пехоты.

25 октября для усиления войск 9-й и Приморской армий прибыла из Севастополя 7-я бригада морской пехоты, которая уже не могла изменить создавшегося положения.

29 октября противник вырвался на степные просторы Крымского полуострова, а на следующий день вышел на дальние подступы к Севастополю.

К этому времени система сухопутной обороны главной базы Черноморского флота включала три рубежа. Передовой рубеж протяженностью 46 км проходил в 15–17 км от города. В 8–12 км от Севастополя находился главный рубеж обороны, протяженность которого составляла 35 км. В 3–6 км от города был возведен тыловой рубеж обороны протяженностью 19 км.

К началу обороны Севастополя до прибытия войск Приморской армии в гарнизоне города имелись только части и одно соединение морской пехоты в составе: 8-й БРМП, 2-го и 3-го Черноморских полков; 16, 17, 18, 19-го батальонов морской пехоты, батальона морской пехоты Дунайской военной флотилии и 14 батальонов морской пехоты, срочно сформированных из личного состава береговых, авиационных и др. частей, а также военно-морских учебных заведений (всего 32 батальона морской пехоты общей численностью около 23 тыс. чел.).[303]

На протяжении восьмимесячной героической обороны Севастополя части и соединения морской пехоты Черноморского флота сражались на самых ответственных участках, сыграв значительную роль в сковывании трехсоттысячной группировки противника, что не позволило ей принять участие в наступательной операции немецких войск на южном направлении.

После прорыва немецкой группы армий «А» генерал-фельдмаршала В. Листа на Северный Кавказ части и соединения морской пехоты приняли активное участие в обороне военно-морских баз Новороссийска, Туапсе и Черноморского побережья Кавказа. Особое мужество в боях за Новороссийск проявили 1-я и 2-я бригады морской пехоты, позднее переименованные в 83-ю и 255-ю бригады морской пехоты, а также 137-й отдельный полк морской пехоты.[304]

В сентябре 1942 г. после безуспешных попыток овладеть Новороссийском с ходу немецкое командование приняло решение нанести удар силами двух пехотных и одной горнострелковой румынской дивизий вдоль побережья на Туапсе с целью соединиться с 57-м танковым и 44-м армейским корпусами.

В этой сложной обстановке, выполняя приказ командующего 47-й армией, 83-я и 255-я ОБРМП совместно с частями 77-й СД в ожесточенных боях не дали противнику прорваться к морю и наголову разгромили 3-ю румынскую горнострелковую дивизию.[305]

Летом 1942 г., когда Туапсе стал важным стратегическим пунктом в обороне Кавказа, в составе Туапсинского оборонительного района сражались 143-й и 324-й ОБМП.[306] В период самых напряженных боев сюда были переброшены 83-я и 255-я отдельные бригады, 137-й отдельный полк и 323-й отдельный батальон морской пехоты.

В результате успешно проведенной Туапсинской оборонительной операции 25 сентября — 20 декабря 1942 г. при активном участии морской пехоты были отражены три попытки немецких войск прорваться к Туапсе и скованы 14 немецких и румынских дивизий, что создало благоприятные условия для перехода войск Красной Армии в наступление и изгнания противника с Кавказа.[307]

Всего в обороне Кавказа приняло участие около 40 тыс. чел. морской пехоты.

Обобщая вышесказанное, следует отметить, что оборона военно-морских баз стала одним из основных способов боевого применения морской пехоты в первый период войны. Морские пехотинцы проявили стойкость и героизм в обороне Либавы, Таллина, Ханко, мужественно защищали Ленинград, Одессу, Севастополь, Керчь, Новороссийск и Туапсе.

Подготовка противодесантной обороны побережья силами флотов и приморских военных округов начала осуществляться перед войной. С нарастанием военной угрозы был издан ряд руководящих документов: «Положение о взаимодействии войск Красной Армии и Военно-Морского Флота при обороне побережья», директива наркома ВМФ «Временное наставление по ведению морских операций 1940 г.», в которых были определены общие вопросы совместных действий флота с сухопутными войсками при отражении нападения противника на побережье с моря.

По предвоенным взглядам, противодесантная операция складывалась из нескольких этапов, важнейшим из которых являлся следующий: нанесение ударов по десанту противника в районах сосредоточения и пунктах посадки, при переходе его морем, при развертывании сил высадки, а также отражение высадки десанта на побережье.

При высадке противником десанта в нескольких пунктах (участках) противодесантная операция складывалась из действий, занимавших противодесантную оборону войск на каждом из них.

В основу противодесантной обороны (ПДО) был положен принцип взаимодействия всех трех видов вооруженных сил: армии, флота и авиации. При этом считалось, что оборона могла быть успешной лишь в случае быстрых, энергичных и слаженных совместных действий этих видов. Однако в мирное время вопросам практической отработки совместных действий в ПДО уделялось недостаточно внимания. Так, на совместных учениях, проводившихся флотами с войсками приморских округов, основное внимание уделялось высадке десантов на побережье противника.[308]

Перед войной на Северном театре военных действий противодесантную оборону побережья Баренцева моря осуществляли войска приморских округов. Так, за оборону побережья к востоку от Иоканки отвечал Архангельский военный округ, а западнее Иоканки — 14-я армия Ленинградского военного округа. Сухопутные войска указанных округов имели на побережье 33 полевые батареи (112 орудий) калибром от 45 мм до 152 мм (в т. ч. 54 орудия 152 мм).

Следует отметить, что до начала войны морской пехоты в составе Северного флота не было. Имелось лишь семь специальных отдельных рот и объединенная школа БО и ПВО (всего 900 чел.).[309]

В октябре 1941 г. командование Северного флота разработало единый план противодесантной обороны побережья Баренцева моря.[310] В 1941–1942 гг. закончилось укрепление ПДО Беломорской базы,[311] а в мае-июле 1942 г. части 14-й армии в ПДО были заменены 17-м и 18-м отдельными батальонами морской пехоты Северного флота.[312]

12 июля 1942 г., с возложением Ставкой ВПК на Северный флот задачи по обороне полуостровов Рыбачий и Средний, их побережье (протяженностью около 210 км) было разделено на три боевых участка, которые стали обороняться частями и соединениями Северного оборонительного района в составе трех бригад и трех отдельных пулеметных батальонов морской пехоты.[313] Героическим трудом защитников «заполярной крепости» были укреплены старые и созданы новые районы противодесантной обороны, основную боевую силу которой составляли части и соединения морской пехоты Северного флота.[314]

В начале войны возможность высадки морских десантов противника наиболее реальной была на Балтийском театре военных действий. Следует подчеркнуть, что в августе 1940 г. Генеральным штабом было разработано Положение о взаимодействии войск Красной Армии и Военно-Морского Флота при обороне побережья. Основной задачей войск Красной Армии, определенной в этом документе, являлось воспрещение совместно с береговой обороной ВМФ высадки десантов противника на побережье СССР.[315]

В сентябре этого же года был составлен утвержденный командующим 8-й армии Прибалтийского особого военного округа и командующим Балтийским флотом план взаимодействия 8-й армии и Балтийского флота по обороне побережья Эстонской ССР.[316]

Однако уже первые недели войны показали несовершенство разрабатываемых в предвоенные годы планов. В значительной степени этому способствовал неблагоприятный для Вооруженных Сил СССР исход приграничных сражений.

Уже в начале войны для противодесантной обороны побережья стали привлекаться формирования морской пехоты Балтийского флота. Так, 23 июня 1941 г. 1-я ОБРМП по приказу командующего Балтийским флотом заняла оборону побережья Финского залива восточнее и западнее Таллина с задачей не допустить высадки морских десантов противника.[317]

При этом противодесантную оборону побережья бригада осуществляла до середины июля 1941 г.[318]

В начале августа 1941 г. Военный совет Северо-Западного направления, учитывая неблагоприятно складывавшуюся в районе Ладожского озера обстановку, передал в состав Ладожской военной флотилии 4-ю ОБРМП пятибатальонного состава, которая заняла остров Валаам, прилегающие к нему Боевые и Крестовые острова, а также группу островов Хейнесинма и остров Коневец.

Оборона участка западного побережья Ладожского озера от линии фронта до Морье с целью предотвращения попыток обхода противником наших флангов по льду была возложена Военным советом Ленинградского фронта на 23-ю, а участки от Морье к югу — на 8-ю армии. Выделенные для этой цели войска включали части 142-й СД, 8-го пограничного отряда и 4-й отдельный бригады морской пехоты.[319]

В конце августа 1941 г. серьезно осложнилась обстановка в полосе обороны 50-го СК 23-й армии Северного фронта.[320] Этот корпус, составлявший так называемую выборгскую группировку указанной армии, к 26 августа оказался отрезанным от ее основных сил. Более того, противник с целью воспрещения отхода частей и соединений корпуса на Койвисто на рассвете 25 августа высадил десант в составе батальона 45-го пехотного полка на полуостров Лиханиеми. Высадка финского десанта стала возможной вследствие не принятия должных мер командованием корпуса и флота по противодесантной обороне побережья.

Наведя переправу, противник перебросил на Лиханиеми остальные подразделения 45-го пехотного полка со средствами усиления. После этого, развивая наступление на Койвисто, финский десант 25 августа перерезал приморское шоссе и железную дорогу в районе станции Сомме.

Для борьбы с десантом противника был срочно сформирован 3-й отдельный полк морской пехоты в составе двух батальонов 5-й ОБРМП и двух батальонов Выборгского укрепленного сектора.

Упорной обороной и контратаками полк при поддержке корабельной артиллерии и авиации к 29 августа остановил продвижение противника.

Следует отметить, что 43-я, 115-я и 123-я стрелковые дивизии 50-го стрелкового корпуса отходили неорганизованно, при этом управление войсками было потеряно, а артиллерия и минометы брошены.[321]

В сложившейся обстановке 3-й отдельный полк морской пехоты явился единственной боеспособной частью, которая успешно действовала в противодесантной обороне побережья.

Значительный опыт противодесантной обороны побережья был приобретен морской пехотой Черноморского флота при обороне Таманского полуострова и Черноморского побережья Кавказа.

Разработанное накануне войны штабом Черноморского флота «Временное наставление по огневому взаимодействию кораблей флота с сухопутными войсками Одесского военного округа», взятое за основу и другими военными округами на Черноморском ТВД, совместных действий кораблей с армейскими частями при отражении морских десантов противника не предусматривало. Лишь в ходе военных действий, когда возникла реальная угроза высадки десанта противника на побережье, штаб Черноморского флота в спешном порядке разработал специальный документ о совместных действиях кораблей и сухопутных войск при отражении десанта.

Таким образом, в организации ПДО имели место недостатки, которые в случае проведения противодесантной операции могли оказать отрицательное влияние на действия флота и сухопутных войск. В то же время следует отметить, что противник, как стало известно впоследствии, ни в начале воины, ни в последующие периоды не располагал достаточными силами и средствами для проведения десантной операции. Тем не менее, командование ВМФ и командование Черноморского флота на протяжении длительного времени считало возможным проведение такой операции немецкими войсками.

Имеющиеся разведданные о подготовке противника к высадке десанта, ознакомление с опытом проведения Норвежской морской и Критской воздушной десантных операций заставило командование ВМФ и флота уверовать в неизбежность проведения противником десантной операции.[322] Это предвзятое убеждение, возраставшее пропорционально ухудшению положения на сухопутном фронте, привело к усилению напряженности на Черноморском флоте, а также отвлечению значительных сил и средств.

Так, считая возможной высадку десанта на побережье Кавказа, командование ВМФ распорядилось срочно оборудовать аэродромы в Анапе и Сухуми и передислоцировать туда две бомбардировочные эскадрильи. Впоследствии эти авиационные части пришлось возвращать на аэродромы Крыма.[323]

Более того, продолжая считать высадку десанта противником реальной угрозой, командование флота рекомендовало командованию сухопутных войск усиливать инженерное оборудование ПДО на берегу.[324]

Рассматривая участие флотилий в противодесантной обороне, следует отметить, что главной задачей Азовской флотилии летом 1942 г. являлась совместная с войсками 51-й и 47-й армий оборона восточного побережья Азовского моря от высадки десантов противника.[325] Эту задачу флотилия решала путем создания и усовершенствования в инженерном отношении ПДО, приведением в боевую готовность береговых артиллерийских батарей, частей морской пехоты и других сил и средств к отражению десантов.[326]

В целях лучшей организации ПДО все побережье от линии фронта в восточной части Таганрогского залива до м. Пеклы было разделено на четыре района. На восточном побережье моря флотилия имела 14-й (516 винтовок, 13 пулеметов; дислокация Ахтари, Ясенская переправа); 114-й (два миномета, четыре пулемета, 133 винтовки; дислокация Ейск, коса Должанская); 305-й (четыре 76,2-мм орудия, 16 минометов, шесть пулеметов, 735 винтовок; дислокация селения Порт-Катен, Шабельское, Глафировка) отдельные батальоны морской пехоты.[327]

С возложением ответственности за оборону Таманского полуострова на командование Азовской флотилии, Керченская военно-морская база перешла в его оперативное подчинение и свою задачу по обороне побережья решала в тесном взаимодействии с Темрюкской и Новороссийской военно-морскими базами.

Так, противодесантную оборону побережья Таманского полуострова от Анапы до Благовещенской осуществляли части Новороссийской, от станицы Запорожской до Пересыпи (до косы Чушка включительно) — Керченской и от Пересыпи до Курчанского лимана — Темрюкской военно-морских баз. Одновременно командованием Азовской военной флотилии было принято решение всеми силами морской пехоты, береговой артиллерии совместно с Керченской и Новороссийской ВМБ содействовать войскам 47-й армии в обороне Новороссийского, Таманского и Темрюкского участков фронта.[328] 17 августа с образованием Новороссийского оборонительного района участки побережья, ранее обороняемые указанными базами, вошли в его состав под названием 7-го сектора.[329]

В целях лучшей обороны Таманского полуострова в условиях окружения приказом командира Керченской ВМБ от 16 августа 1942 г. было образовано три боевых участка: северный — Пересыпь, коса Чушка, Сенная, Ахтарская (командир участка — командир отдельного батальона морской пехоты майор П. Е. Тимошенко); южный — Сенная (искл.), Тамань, коса Тузла, мыс Панагия, Благовещенская, курган Шаповалки (командир — комендант Таманского укрепленного сектора береговой обороны полковник И. Р. Хвескевич); восточный — гора Гирляная, Возрождения, гора Дубовый Рынок, Соленый, Курган Шаповалки (командир участка — командир 305-го отдельного батальона морской пехоты — майор Ц. Куников).[330]

Северный боевой участок оборонял отдельный батальон морской пехоты, две стрелковые роты которого с приданными двумя 85-мм зенитными орудиями и четырьмя 76-мм орудиями на конной тяге находились в районе Пересыпи, одна стрелковая рота — в районе Кордон Ильича и одна — в поселке Сенная (всего 1000 чел.). На южном боевом участке занимали оборону пулеметная рота, рота морской пехоты Керченской ВМБ и прожекторная рота 46-го ОЗАДН, двухорудийные зенитная и артиллерийская 45-мм орудий батареи. При этом в районе станицы Благовещенская, обороне которой придавалось исключительно важное значение, находился отряд численностью около 300 чел., и по два 152-мм, 76-мм и 45-мм орудия.

Восточный боевой участок оборонял 305-й отдельный батальон морской пехоты с приданными шестью — по два 152-мм, 76,2-мм (зенитных) и 45-мм (на автомашинах) — орудиями.[331]

Следует отметить, что к 1 сентября 1942 г. Керченская ВМБ имела в своем составе около 3700 чел. морской пехоты, около 2500 винтовок, более 100 автоматов, 70 ручных и 60 станковых пулеметов, десять 45-мм, 35–75-мм, два 85-мм, по восемь 130-мм и 152-мм, три 203-мм орудия и восемь 82-мм минометов. Всего в составе базы к моменту высадки противника было не более 5700 чел.

Таким образом, сил для осуществления противодесантной обороны у флотилии было явно недостаточно — всего три батальона морской пехоты и несколько подразделений. При этом они опирались на созданные на побережье укрепления и могли рассчитывать на артиллерийскую поддержку только трех канонерских лодок и 56 орудий береговой артиллерии.[332] По мере приближения фронта к Керченскому проливу противник начал активную подготовку к высадке морского десанта.

Вначале немецкое командование планировало осуществить вторжение на Таманский полуостров основными силами 11-й армии (операция «Блюхер-1»), но впоследствии, в связи с успехами на ростовском направлении, изменило свой замысел. Было принято решение направить 11-ю армию на усиление группы армий «Центр» под Ленинград, а форсирование Керченского пролива (операция «Блюхер-2») осуществить силами 46-й немецкой пехотной дивизии и двух румынских (19-й пехотной и 3-й горнострелковой) дивизий.

В ночь на 2 сентября 1942 г. войска 42-го армейского корпуса противника на 16 паромах «Зибель» и 17 морских паромах начали форсирование Керченского пролива.[333]

Высадив в течение 2 сентября семь батальонов с артиллерией на участке мыс Ахиллеон, Кучугуры, противник начал развивать наступление в направлении Фаталовская, Сенная, Кордон Ильича.[334] Высланная ему навстречу рота 328-го ОБМП не смогла остановить высадившиеся подразделения десанта и отошла в район Сенной.

Следует отметить умелые действия в обороне восточного боевого участка 305-го отдельного батальона морской пехоты. Этому в значительной степени способствовали распорядительность, смекалка и высокое тактическое мастерство командира батальона майора Ц. Куникова. Так, по его инициативе на трехтонные автомашины были установлены четыре 45-мм корабельные орудия. Эти импровизированные самоходные установки скрытно выдвигались к переднему краю и, внезапно открыв огонь, уничтожали огневые средства и танки противника, после чего быстро меняли позицию. Обороняя участок фронта протяженностью около 17 км, морские пехотинцы Куникова мужественно отражали многочисленные атаки превосходящих сил противника. Однако недостаточное количество сил и средств вынудило командование Керченской ВМБ отвести 305-й ОБМП на южный берег лимана Цокур, а остальные части морской пехоты — на последние рубежи обороны Таманского полуострова. Весь день 4 сентября 1941 г. защитники базы отражали атаки противника, а затем были эвакуированы в Геленджик. В последующем сформированные из состава эвакуированных с Таманского полуострова частей пять батальонов морской пехоты приняли участие в боях за Новороссийск.[335]

Следует отметить, что противодесантная оборона Керченской ВМБ, в которой значительную роль сыграли части морской пехоты Черноморского флота, явилась серьезным препятствием для высадки десантов противника.

Приобретенный в обороне Таманского полуострова опыт был использован в организации противодесантной обороны Новороссийской ВМБ. Так, для отражения высадок десантов противника в районе Геленджика были созданы подвижные (на автомашинах) ударные группы численностью 30–40 чел., усиленные пулеметными подразделениями.[336]

Следует отметить, что район побережья от мыса Шеехарик до Джубги был разделен на пять боевых участков, возглавляемых комендантами. При этом руководство противодесантной обороной побережья Военный совет Черноморского флота возложил на бывшего командира 8-й ОБРМП полковника П. Ф. Горпищенко.

В октябре 1941 г. немецкое командование предприняло несколько попыток высадить десанты на побережье в зоне ответственности Новороссийской ВМБ, однако все они были отражены. Так, в ночь на 29 октября подразделения морской пехоты во взаимодействии с береговой артиллерией отразили попытку 30 катеров противника высадить десант в тыл Новороссийского оборонительного района на восточном берегу Цемесской бухты.[337]

В самый напряженный период обороны Новороссийска Военный совет Черноморского флота обратился к наркому ВМФ с просьбой выделить определенное количество морской пехоты в распоряжение командующего флотом для усиления противодесантной обороны побережья.[338] В ответной телеграмме наркома ВМФ было разъяснено, что «держать по всему побережью крайне необходимые войска на случай высадки десанта, которого вы не должны допустить, неправильно».[339]

На этом основании два формируемых по приказу наркома обороны полка морской пехоты (137-й и 145-й) общей численностью около 4711 чел. было приказано использовать для обороны Поти.

Противодесантную оборону побережья от Джубги до Лазаревской осуществляла Туапсинская ВМБ, для чего этот район был разделен на четыре боевых участка, занимаемых частями морской пехоты базы и подразделениями 18-й и 56-й армий.

Во второй половине августа 1942 г., когда противник подошел к перевалам Главного Кавказского хребта, оборона побережья от советско-турецкой границы до Лазаревской стала осуществляться только силами и средствами Потийской военно-морской базы. Вследствие недостаточного количества подразделений и частей морской пехоты противодесантная оборона строилась по принципу создания отдельных узлов сопротивления, прикрывавших основные направления. Следует отметить, что в целях наиболее эффективной организации обороны побережья было разработано наставление по противодесантной обороне Потийской военно-морской базы.[340] Всего в ПДО побережья Азовского моря и Черноморского побережья участвовало около 40 тыс. чел. морской пехоты и личного состава береговой артиллерии.[341]

Таким образом, противодесантная оборона, являвшаяся в ряде случаев составной частью обороны военно-морских баз, стала важным способом боевого применения морской пехоты в годы Великой Отечественной войны.

Наиболее сложным способом боевого применения морской пехоты в годы Великой Отечественной войны являлись морские десанты.

В общепринятом смысле морской десант представляет собой группировку сухопутных войск и морской пехоты, высаживающуюся на обороняемое противником побережье и проводящую наступление с моря на сушу.[342] Десант перевозится на десантных кораблях и транспортных судах. Высадка (выгрузка) с небольших десантных кораблей производится непосредственно на берег, а с крупных кораблей и транспортов — с помощью десантно-высадочных средств, на которые войска пересаживаются (перегружаются) с приходом десантных отрядов в район высадки.[343]

Сложившаяся в годы Великой Отечественной войны на морских театрах военных действий обстановка потребовала высадки значительного количества морских, озерных и речных десантов. Всего в годы войны советские флоты и флотилии высадили 125 десантов, в которых участвовали более 250 тыс. чел. При этом морская пехота приняла непосредственное участие в 88 десантах, в 72 из которых она действовала самостоятельно.[344]

Следует отметить, что высадка морских десантов в исследуемом периоде стала необходимой и наиболее эффективной формой содействия флота сухопутным войскам, ведущим боевые действия на приморских направлениях, в приозерных и приречных районах. По утверждению главнокомандующего ВМФ Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова, «по существу, заново была создана советская школа десантных операций, были определены организация и способы их проведения с привлечением малоприспособленного боевого состава».[345]

В первом периоде войны был высажен 31 тактический десант и проведена Керченско-Феодосийская десантная операция с высадкой оперативно-стратегического десанта в составе двух армий Закавказского фронта и частей морской пехоты Черноморского флота.

В зависимости от хода военных действий Красной Армии на сухопутных фронтах условия высадки и задачи десантов были различными. В связи с этим в развитии десантных операций целесообразно выделить три этапа.

Первый включает десантные операции в период отступления Красной Армии по всему фронту и борьбы за удержание поспешно возводимых рубежей обороны. Он охватывает весь 1941 г. и начало 1942 г.

В этот период десанты высаживались на флангах и в тылу наступавших войск противника с целью отвлечь часть его сил с фронта, замедлить темп его наступления и тем самым обеспечить отходящим войскам Красной Армии возможность закрепиться на оборонительных рубежах.

Характерными чертами высаженных в этот период десантов являлись следующие:

1. Небольшой состав (от роты до полка), отсутствие артиллерии и минометов, противотанковых средств, средств ПВО и неудовлетворительное тыловое обеспечение. По своему составу и вооружению большинство десантов не соответствовали объему поставленных задач, что приводило к их невыполнению.

2. Крайне ограниченное время или полное отсутствие его на подготовку, что обусловливалось, с одной стороны, условиями обстановки, а с другой — стремлением обеспечить скрытность и внезапность высадки.

3. Неудовлетворительная организация управления из-за ограниченного количества или отсутствия средств связи, прежде всего радиостанций, а также низкой обученностью личного состава. В силу указанных причин связь десанта с командованием операцией, как правило, терялась, а судьба десанта долгое время оставалась неизвестной.

4. Отсутствие артиллерийской и авиационной подготовки высадки десанта и поддержки его действий на берегу.

5. Отсутствие десантных кораблей и десантных высадочных средств специальной постройки, оказавшее существенное влияние на успешность высадки большинства десантов и нередко ставившее их под угрозу срыва. Привлекаемые для проводки и высадки личного состава и выгрузки боевой техники корабли, катера различных типов, а также суда и плавсредства гражданского флота не могли обеспечить своевременность доставки десантов и высокие темпы их высадки (выгрузки) на необорудованное побережье, что приводило к неоправданно высоким потерям личного состава и потоплению значительного числа кораблей и судов.[346]

Во втором периоде (начало 1942 — первая половина 1943 г.) основной целью десантных операций являлось содействие сухопутным войскам в прорыве обороны противника, в окружении и уничтожении его отдельных группировок. При высадке десантов в это время было лучше организовано взаимодействие между силами, участвующими в операции, однако взаимодействие между родами сил флота и сухопутными войсками по-прежнему оставляло желать лучшего.

Состав, вооружение и боевая техника частей и соединений морской пехоты, как и в 1941 г., не обеспечивали выполнения поставленной задачи.

Специальная боевая подготовка морской пехоты стала приобретать регулярный характер, в то время как подготовка экипажей, выделенных для участия в десантных операциях кораблей и судов, проводилась недостаточно и в отрыве от подготовки частей и соединений морской пехоты.[347]

Следует отметить, что основные условия успешной высадки десантов в этом периоде, такие как продуманная организация управления, взаимодействия десанта с кораблями, авиацией и береговой артиллерией, продолжали оставаться на низком уровне (1943–1945 гг.).

Третий период совпадает с началом стратегического наступления Советских Вооруженных Сил на всем советско-германском фронте, а также включает войну с Японией. В этот период было высажено около 80 десантов. Такой размах десантных действий явился следствием проведения стратегических наступательных операций на всех приморских направлениях, в приозерных и приречных районах. Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны создал благоприятные условия для высадки морских десантов, ставших неотъемлемой частью армейских и фронтовых наступательных операций.[348]

В это время в состав флота начали поступать, хотя и в недостаточном количестве, десантно-высадочные средства отечественной постройки (десантные боты «Проекта-165», десантные самоходные тендеры), стали использоваться трофейные десантные баржи, а также были переданы по ленд-лизу, правда в ограниченном количестве, десантные суда от союзников.[349]

Рассматривая участие морской пехоты в десантных действиях в годы Великой Отечественной войны, следует отметить, что она принимала непосредственное участие во всех десантных операциях и большинстве высаженных десантов. Как уже указывалось, морская пехота участвовала в 88 десантах из 125, что составляет 79 % от общего количества, а в 72 десантах (57 %) она действовала самостоятельно. При этом все шесть высаженных в годы войны оперативно-тактических десантов состояли из соединений морской пехоты. Так, в ходе Мурманской наступательной операции восточнее мыса Пикшуев 28 апреля 1942 г. была высажена 12-я ОБРМП (7165 чел.); в начале Петсамо-Киркенесской стратегической наступательной операции в районе губы Малая Волоковая — 63-я БРМП (3032 чел.); в Тулоксинской десантной операции 23–27 июня 1944 г. в устье реки Тулоксы были высажены 70-я ОМСБР и усиленная 3-я ОБРМП; 21–27 августа 1944 г. на острова Бьеркского архипелага высадилась 260-я ОБРМП Балтийского флота; 28 марта 1945 г. в районе Радвань-Моча на Дунае была высажена 83-я ОБРМП; во время войны с Японией корабли Тихоокеанского флота высадили 13 августа 1945 г. в порт Сейсин 13-ю бригаду морской пехоты.

Нельзя не сказать об участии морской пехоты в оперативно-стратегическом десанте, высаженном в ходе наиболее крупной по целям и масштабам периода Великой Отечественной войны Керченско-Феодосийской десантной операции.

В ночь на 28 декабря 1941 г. на северо-восточном побережье Керченского полуострова в качестве передовых штурмовых отрядов высадились батальоны 83-й отдельной морской стрелковой бригады.[350]

Высадка производилась в чрезвычайно сложных условиях. Авиация не смогла оказать поддержку из-за отсутствия бензина. На море бушевал шторм. У берега образовалась кромка льда, препятствующая подходу судов, вследствие чего морским пехотинцам пришлось прыгать в ледяную воду. Тем не менее, морская пехота выполнила поставленную задачу и захватила три плацдарма на берегу.[351]

В передовом отряде основного десанта в Феодосии с катеров высадился хорошо подготовленный штурмовой отряд 9-й бригады морской пехоты в количестве 300 чел., который также овладел плацдармом на берегу, что обеспечило успешную высадку частей и соединений 44-й армии.[352]

Опыт самой крупной десантной операции в годы войны показал, что наиболее подготовленными войсками для высадки в первом броске являлась морская пехота.

Анализ Керченско-Феодосийской десантной операции и тактических десантов, высаженных в первом периоде войны, позволил пересмотреть предвоенную теорию, подготовить и издать в 1943 г. «Наставление по совместным действиям сухопутных войск с Военно-Морским Флотом и военными речными флотилиями»,[353] в котором обобщался положительный и отрицательный опыт высадки десантов в 1941–1942 гг.

Значительную роль сыграла морская пехота Черноморского флота в десантной операции в районе Южная Озерейка и Станичка под Новороссийском.

Особого внимания заслуживают действия высаженного 3 февраля 1942 г. отряда майора Ц. Куникова. Отряд численностью всего 250 человек был сформирован из лучших морских пехотинцев-добровольцев Новороссийской ВМБ, защитников Одессы и Севастополя, участников Керченско-Феодосийской операции. Только ему, предназначавшемуся для высадки в демонстративном десанте, удалось захватить и удержать плацдарм 300 на 400 м.[354] Героизм и несгибаемое мужество морской пехоты помогли создать знаменитую Малую землю. Высаженные в ночь на 6 февраля 255-я ОБРМП, а затем 83-я ОБРМП закрепили успех отряда Куникова.[355]

К концу марта 1943 г. численность десантной группы 18-й армии, которую возглавлял бывший командир 255-й бригады морской пехоты полковник Д. В. Гордеев, достигла 40 тыс. чел.[356] Следует отметить, что образование такого плацдарма, как Малая земля, создало благоприятные условия для последующего освобождения Новороссийска.

По мере роста количества и повышения интенсивности десантных операций накапливался опыт высадки морских десантов, совершенствовались способы высадки, вырабатывались новые тактические приемы, улучшалась организационная структура и вооружение частей и соединений морской пехоты и их всестороннее обеспечение, развивалось взаимодействие с силами флота и сухопутными войсками, повышалась надежность управления силами высадки и войсками десанта.

В Новороссийской десантной операции 1943 г., явившейся составной частью Новороссийско-Таманской стратегической наступательной операции войск Северо-Кавказского фронта, проведенной совместно с Черноморским флотом, в очередной раз показала свою высокую боеспособность морская пехота. Так, основную боевую силу оперативного десанта составили 255-я ОБРМП и 393-й ОБМП, героические усилия которых по захвату и удержанию плацдармов в Новороссийске способствовали успешному наступлению восточной и западной сухопутных группировок 18-й армии, в т. ч. наступавшей с Малой земли 83-й ОБРМП.[357]

Новороссийская десантная операция, явившаяся примером успешного взаимодействия морской пехоты Черноморского флота и сухопутных войск Северо-Кавказского фронта, создала благоприятные условия для разгрома группировок противника, обороняющегося так называемую Голубую линию.

В течение второй половины лета и осенью 1943 г. в ходе наступательных операций на южном стратегическом фланге советско-германского фронта в интересах сухопутных войск для нанесения ударов во фланг и тыл противника и захвата его важных объектов высаживались десанты морской пехоты Азовской военной флотилии Черноморского флота.[358]

Действия морской пехоты во многом способствовали освобождению Таманского полуострова, что создало благоприятные условия для высадки оперативного десанта на восточное побережье Керченского полуострова, в котором существенную роль сыграла морская пехота Черноморского флота.

В ноябре 1943 г. с целью овладения Керченским полуостровом была проведена Керченско-Эльтигенская десантная операция, в которой приняли участие войска Северо-Кавказского фронта во взаимодействии с Черноморским флотом и Азовской флотилией.

Соединениям 56-й и 18-й армии на время операции придавались части морской пехоты. Так, 11-му гвардейскому СК, высаженному северо-восточнее Керчи, придавался 369-й ОБМП, 318-я Новороссийская СД усиливалась 386-м ОБМП, а 117-я гвардейская СД — батальоном 255-й ОБРМП.[359] Приданные стрелковым соединениям батальоны морской пехоты применялись в качестве передовых отрядов десанта. На них, как всегда, возлагалась самая трудная задача — захват пунктов высадки.

Особый героизм, мужество и высокое боевое мастерство проявил высаженный рано утром 1 ноября в районе Эльтигена 386-й ОБМП под командованием майора Н. А. Белякова.[360]

К 8 ноября 1943 г. на Эльтигенском плацдарме находились управление, три стрелковых полка, шесть отдельных рот (всего 1947 чел.), медико-санитарный батальон (105 чел.) 318-й СД; 335-й гвардейский Краснознаменный СП 117-й гвардейской СД (731 чел.), противотанковый артиллерийский полк (158 чел.); 386-й ОБМП (386 чел.); штурмовой батальон 255-й ОБРМП.[361] С учетом того, что в составе 318-й СД одним из стрелковых полков являлся бывший 137-й полк морской пехоты, до января 1943 г. носивший это название, а 335-й гвардейский Краснознаменный стрелковый полк 117-й гвардейской СД был сформирован в октябре 1943 г. на базе 81-й стрелковой Краснознаменной морской стрелковой бригады, можно сделать вывод, что большую часть сражавшихся на «Огненной земле» Эльтигена десантных войск составляли морские пехотинцы.

В силу ряда причин сражавшиеся здесь части десанта оказались в крайне тяжелых условиях. Не хватало медикаментов, теплой одежды, продовольствия. В сутки десантники получали 100–200 г сухарей и полбанки консервов. Сказывалась нехватка боеприпасов, приходилось беречь каждый снаряд, каждый патрон.

Превосходство быстроходных немецких десантных барж в вооружении перед советскими катерами позволило им осуществить блокаду плацдарма со стороны моря.

В 22.00 6 декабря группа полковника В. Ф. Гладкова, в составе которой в группе прорыва совместно с 339-м СП действовал 386-й ОБМП, неожиданной и стремительной атакой вырвалась из окружения и после 25-километрового броска по тылам вышла на южную окраину Керчи и с боем овладела горой Митридат.[362]

В помощь десанту Гладкова восточнее горы Митридат было высажено около тысячи морских пехотинцев 83-й ОБРМП, которые обеспечили эвакуацию десанта.[363]

Таким образом, части морской пехоты совместно с частями 318-й СД более месяца удерживали плацдарм в районе Эльтигена. Следует отметить, что в 1943 г., когда инициатива окончательно перешла к командованию Красной Армии, морская пехота использовалась по своему основному предназначению для действий в морских десантах. И только там, где не проводились наступательные операции, морская пехота привлекалась для обороны военно-морских баз.

Почти половина всех десантов Великой Отечественной войны была высажена в 1944 г., что было обусловлено размахом стратегических наступательных операций на приморских направлениях, а также повышением боевой выучки соединений и частей морской пехоты.

Следует отметить, что большинство высаженных в годы войны десантов составляли тактические. При этом опыт применения наиболее поучительных из них может быть использован морской пехотой и в современных условиях.

Наиболее успешным по достигнутым результатам из всех высаженных в первом периоде войны десантов стал тактический морской десант, высаженный 22 сентября 1941 г. Черноморским флотом у деревни Григорьевка в тылу наступавшего на Одессу противника. В результате согласованных действий десанта в составе 3-го Черноморского полка морской пехоты и войск Одесского оборонительного района противник был отброшен от Одессы на 6–8 км и тем самым лишен возможности вести артиллерийский обстрел города.[364]

Десанты Северного флота в июле 1941 г. в районе мыса Пикшуев и в Мотовском заливе, Балтийского флота в октябре этого же года в Петергофе и районе Стрельны хотя и не выполнили поставленную задачу, не были безрезультатными. Они отвлекли значительные силы противника в наиболее сложное для обороны Мурманска и Ленинграда время.

Десанты морской пехоты, высаженные в ходе проведенных советскими Вооруженными Силами наступательных стратегических операций, основной целью имели содействие наступавшим на приморских направлениях войскам в окружении и уничтожении группировок противника и воспрещении его отхода.

В 1944–1945 гг. было характерным использование для высадки тактических десантов быстроходных сторожевых и торпедных катеров, а в отдельных случаях и гидросамолетов. При этом значительную часть высаженных в этот период десантов составляла морская пехота.[365] Так, поучительным по замыслу и его исполнению явился высаженный в октябре 1944 г. в порт Линахамари десант морской пехоты Северного флота. Смелыми и дерзкими действиями при поддержке штурмовой авиации флота морские пехотинцы менее чем за сутки овладели портом.

Однако в случае необходимости применялась и скрытная высадка подразделений морской пехоты.

Десантом в бессмертие называют высаженный 26 марта 1944 г. Николаевский десант в составе отряда десантников под командованием старшего лейтенанта К. Ф. Ольшанского из 384-го ОБМП Героя Советского Союза майора Котанова.

В ненастную погоду в условиях сильного ветра и моросящего дождя отряд на рыбацких лодках скрытно высадился в порту Николаева, где двое суток до подхода частей 3-го Украинского фронта героически отражал атаки пехоты и танков противника.[366]

К сожалению, и в этот период имели место серьезные недостатки в организации высадки некоторых десантов.

Так, в результате неудовлетворительной организации подготовки и высадки почти полностью погиб высаженный 19 февраля 1944 г. в районе Мерекюля в Нарвском заливе десант в составе отдельного батальона автоматчиков и стрелковой роты 260-й ОБРМП Балтийского флота.[367] По этому случаю была издана Директива № 39/Ш наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова.[368]

Следует отметить, что высадка небольшого, не имеющего тяжелого вооружения тактического десанта, без должной подготовки, без серьезной разведки, в районе сильных резервов группировки немецких войск «Нарва» для решения сложной задачи в условиях, когда еще не обозначился успех наступающих с фронта войск, в 1944 г., т. е. уже при наличии значительного опыта десантных операций, при явно обозначившихся признаках победы по меньшей мере вызывает удивление и свидетельствует об уровне подготовки командования и штаба Балтийского флота к проведению десантных операций.

В ходе стратегического наступления Советских Вооруженных Сил в 1944 г. морская пехота Черноморского флота участвовала в десантах в порты Румынии и Болгарии, а морская пехота Дунайской военной флотилии — в порты и населенные пункты на берегах Дуная.

Значительный интерес с точки зрения организации десантных действий в сильно укрепленных шхерно-островных районах противника, обладавших высокой противодесантной устойчивостью, представляет высадка частей 260-й ОБРМП Балтийского флота на острова Бьеркского архипелага.[369]

Примером окружения обороняющегося на полуостровной территории противника высадкой в его тыл одновременно на обоих приморских флангах морского десанта может служить высадка 25 апреля 1945 г. усиленного сводного полка 260-й ОБРМП Балтийского флота во взаимодействии со сводными полками 83-й СД и 13-го СК в ходе Восточно-Прусской наступательной операции на косу Фрише-Нерунг.[370]

В ноябре 1944 г. в ходе Петсамо-Киркенесской наступательной операции для содействия наступающим на приморском направлении войскам 14-й армии Карельского фронта было высажено четыре тактических десанта морской пехоты Северного флота.

В августе 1945 г во время войны с Японией части и соединения морской пехоты Тихоокеанского флота и Северо-Тихоокеанской флотилии высаживались в составе десантов в порты Кореи, Южного Сахалина и на Курильские острова.[371] Десантами морской пехоты были заняты главная военно-морская база японского флота на Курильских островах на острове Шумшу, а также наиболее крупные острова Итуруп и Кунашир.

На основе вышеизложенного представляется возможным сделать некоторые выводы.

Во-первых, формирование, развитие и боевое применение морской пехоты в годы Великой Отечественной войны оказали значительное влияние на исход многих операций, особенно в ее наиболее сложном для страны первом периоде. В годы войны на сухопутных фронтах сражались свыше полумиллиона моряков, или в переводе на организационно-штатную структуру сухопутных войск около 60 дивизий.

Созданные летом и осенью 1941 г. части и соединения морской пехоты прошли сложный боевой путь. Они помогли сухопутным войскам не только выстоять в ходе стратегической обороны, но и создать благоприятные условия для проведения стратегических наступательных операций во втором и третьем периодах войны.

Во-вторых, комплектование частей и морской пехоты наиболее подготовленным личным составом Военно-Морского Флота, лучшими представителями советской молодежи, воспитанными на славных боевых традициях армии и флота, а также интенсивная и целенаправленная боевая подготовка обусловили ее высокую боеспособность и эффективное боевое применение на сухопутных фронтах.

В-третьих, одной из важнейших задач морской пехоты в первом периоде войны стала оборона военно-морских баз. При этом долговременная оборона ВМБ и приморских плацдармов явилась новым видом совместных действий сухопутных войск и сил флота, в котором значительную роль сыграла морская пехота.

В ходе борьбы за удержание военно-морских баз части и соединения морской пехоты использовались, как правило, на наиболее сложных участках обороны, на направлении сосредоточения противником основных усилий.

В-четвертых, в ходе войны для решения оперативно-тактических задач противодесантной обороны с целью воспрещения высадки десантов противника во фланги, тыл приморских группировок войск Красной Армии широко применялась морская пехота. Так, полуострова Средний и Рыбачий на Северном морском ТВД, восточное побережье Азовского моря и Таманский полуостров на Черноморском ТВД, включая приморские города и военно-морские базы, оборонялись, в основном, силами морской пехоты во взаимодействии с кораблями и авиацией.

В-пятых, основным способом боевого применения морской пехоты в годы войны явились действия в составе морских, озерных и речных десантов. Опыт высадки десантов на приморских направлениях, а также в приозерных и приречных районах со всей убедительностью доказал необходимость иметь в составе флотов и флотилий части соединения морской пехоты, как наиболее подготовленный для ведения десантных действий род сил флота.

В-шестых, в ходе Великой Отечественной войны морская пехота оформилась как самостоятельный род сил, что определило ее дальнейшее развитие в составе Военно-Морского Флота.

Примечания:

1

Военный энциклопедический лексикон, издаваемый обществом военных и литераторов. Под ред. Л. Н. Зедделера. СПб. 1855. Т. VII. С. 88–89.

2

Голицын Н. С. Всеобщая военная история древних времен. СПб. 1874. Т. II. С. 151.

3

Гребельский П. Х. Пираты. СПб. 1992. С. 11.

5

Боевая летопись русского флота. Хроника важнейших событий военной истории русского флота. СПб. 1857. С. 33.

6

Эварницкий Д. История запорожских казаков. СПб. 1912. Т. 7. С. 29; История русской армии и флота. СПб. 1912. Т. 7. С. 29; Разин Е. А. История военного искусства. М. 1961. Т. 3. С. 300.

7

Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. СПб. 1858. Т. II. прил. С. 398.; Дополнения к актам историческим, собранные и изданные Археографической комиссией. СПб., 1855. Т. V. С. 280; Елагин С. Материалы для истории русского морского законодательства. СПб. 1859. Вып. 1. С. 5.

8

Бескровный Л. Г. Реформа армии и военно-морского флота / В кн.: Очерки истории СССР. Россия в первой четверти XVIII в. Преобразования Петра I. М. 1954. С. 362.

9

Веселаго Ф. Ф. Очерки русской морской истории. СПб. 1875. Т. I. С. 36; История русской армии и флота. Т. VII. С. 90–91; Елагин С. Утверждение России на Балтийском побережье // Морской сборник. 1866. № 1. С. 119.

10

А. В. Н. Первые года русского флота на Балтийском море // Морской сборник. 1889.№ 10. С. 166–168; Веселаго Ф. Очерк русской морской истории. С. 155.

11

Бестужев Н. А. Опыт истории Российского флота. Л. 1961. С. 108–110.

12

Елагин С. И. Материалы для истории русского флота (далее — Материалы). Ч. III. С. 42–45.

13

Там же.

14

Мышлаевский А. З. Петр Великий. Война в Финляндии в 1712–1714 годах. СПб. 1896. С. 152–156.

15

Материалы. Ч. I. С. 363–366.

16

Мышлаевский А. З. Указ. соч. С. 256, 259; Книга марсова, или воинских дел от войск царского величества российских во взятии преславных фортификаций, на разных местах храбрых баталий, учиненных над войсками его королевского Величества Свейского (далее — Книга марсова). СПб. 1766. С. 161–163.

17

Мышлаевский А. З. Указ. соч. С. 408.

18

Морской атлас. М. 1958. Т. III. Военно-исторический. Ч. I. Л. 12.

19

Морской атлас. М. 1958. Т. III. Военно-исторический. Ч. I. Л. 12.

20

Материалы. Ч. IV. С. 231–308; Гизетти А. Л. Хроника кавказских войск. Тифлис. 1896. С. 47.

21

Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф.134А. Д. 1540. Л. 4; Российский государственный архив древних актов (РГАДА). Кабинет Петра I. Отд. II. Кн. 64. Л. 740–741; История русской армии и флота. Т. VII. С. 135.

22

РГАВМФ. Ф. 212. Оп. 2. Д. 13. Л. 53–54; Полное собрание законов Российской империи (ПЗС). Т. XLIX. С. 39.

23

ПЗС. Т. IX. № 6433. С.161.; Сытинский Н. А. Очерк истории 90-го Онежского полка. СПб. 1903. С. 10.

24

Материалы. Ч. X. С. 71, 82; Сытинский Н. А. Указ. соч. С.12.

25

Материалы. Ч. X. С. 608–609.; История русской армии и флота. Т. VIII. С. 35.

26

Материалы. Ч. X. С. 619. Энциклопедия военных и морских наук. Под. ред. Леера. СПб. 1889. Т. IV. С. 309.

27

Там же. Ф. 178. Оп. 1. Д. 1. Л. 132–133.

28

Журнал С. К. Грейга//Морской сборник 1840. № 10. С. 654–655.

29

РГАВМФ. Ф.190. Оп. 1. Д. 26. Л. 49; Адамович Б. Участие Кексгольмского полка в морском Чесменском походе 1769–1774 гг. СПб. 1893. С. 22, 34.

30

ПСЗ. т. XLIV. С. 221–223; РГАВМФ. Ф. 197 Оп. 1. Д. 66. Л. 123–124; Сытинский Н. А. Указ. соч. С. 9.

31

Адмирал Ушаков. Сборник документов. М., 1951. С. XXI.

32

РГВИА. Ф. ВУА Д. 2413. Л. 1–43.

33

РГАВМФ. Ф. 198. Оп. 1. Д. 23. Л. 45; Д. 83. Л. 49.

34

Там же. Ф. 119. Д. 6. Л. 86–87.

35

Цит. по: История русской армии и флота. Т. IX. С. 222.

36

РГАВМФ. Ф. 227. Д. 86. Л. 30–31, 70–80; ПСЗ. Т. XLXV. Ч. I. С. 6–8.

37

Там же. Ф. 194 Д. 12. Л. 35; Сытинский Н. А. Указ. соч. С.115; Кротов А. С. Повседневная запись знаменательных событий в русском флоте. СПб. 1893. С. 61–62; Мельников Г. М. Дневные морские записки веденные на корабле «Уриил» во время плавания его в Средиземном море с эскадрой под начальством вице-адмирала Сенявина. СПб. 1872. Ч. 1. С. 96–97.

56

Павловский И. Г. Сухопутные войска СССР: Зарождение, развитие, современность. М.: Воениздат, 1985. С. 66.

57

Российский государственный военный архив: Путеводитель / Сост. Т. Ф. Каряева [и др.] М.: РГВА, 1993. Т. II. С. 15.

58

ЦВМА. Ф. 804. Оп. 005235. Д. 1. Л. 44–46; АО ЦВМА. Ф. 141. Д. 34716. Л. 333–340.

59

Абрамов Е. П. Морская пехота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. СПб.: Судостроение, 2005. С. 10.

60

См. прилож.

61

Абрамов Е. П. Морская пехота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.; см. прилож.

62

Там же, см. прилож.

63

Басов А. В. Флот в Великой Отечественной войне 1941–1945: Опыт оперативно-стратегического применения. М.: Наука, 1980. С. 161.

64

Там же.

65

АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 13459. Л. 20; Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942 / Г. А. Аммон [и др.]. М.: Воениздат, 1983. С. 96.

66

АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 109. Л. 192; Д. 27553. Л. 6, 7.

67

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 21.

68

АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 109.Л. 100; Ф. 100. Д. 34185. Л. 40, 44–45; Д. 34187. Л. 36; Денисевич Н. Ю. Организация, вооружение, боевая подготовка и боевые действия советской морской пехоты в Великую Отечественную войну. Л.: ВМA им. К. Е. Ворошилова, 1949. С. 34.

69

АО ЦВМА. Ф. 11. Д. 33638. Л. 80–83.

70

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 159.

71

АО ЦВМА. Ф. 82. Д. 520. Л. 3. Ф. 9. Д. 708. Л. 12, 13.

72

ЦАМО РФ. Ф. 1767. Оп. 1.Д. 1. Л.; Ф. 1775. Оп. 1. Д. 1. Л. 1. Ф. 1848. Оп. 1. Д. 1. Л.; Ф. 1875. Оп. 1, Д. 2. Л. 1; ЦВМА. Ф. 979. Оп. 19. Д. 1. Л. 1; Ф. 3252. Оп. 021724. Д. 40. Л. 5; АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 27553. Л. 21; Д. 8776. Л. 484, 28; Д. 702. Л. 121, 124.

73

См. прилож.

74

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 25.

75

История флота государства Российского. / В. П. Зимонин [и др.]. М.: Терра, 1996. Т. II. С. 517–519; см. прилож.

76

АО ЦВМА. Ф. 2. Д. 10459. Л. 139, 135; Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 225, 238.

77

Там же. Ф. 7. Д. 34930. Л. 1, 2.

78

ЦВМА. Ф. 979. Оп. 027304. Д. 1. Л. 1.

79

АО ЦВМА. Ф. 10. Д. 1950. Л. 17.

80

ЦВМА. Ф. 864. Оп. 0052234. Д. 44. Л. 4–12.

81

Моргунов П. А. Героический Севастополь. — М.: Наука, 1979. С 44

82

ЦАМО РФ. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 4. Л. 48–49; Ф. 407. Оп. 9837. Д. 2. Л. 202–203.

83

Там же. Ф. 288. Оп. 9900. Д. 7. Л. 40–43; Д. 11. Л. 20, 48; Д. 33. Л. 55; АО ЦВМА. Ф. 83. Д. 9067. Л. 11–15, 27–31; см. прилож.

84

АО ЦВМА. Ф. 137. Д. 9334. Л. 4–5.

85

АО ЦВМА. Ф. 72. Д. 1244. Л. 64.

86

Там же. Ф. 54. Д. 9163. Л. 129–130.

87

В телеграмме командующего СОР вице-адмирала Ф. С. Октябрьского от 20 декабря 1941 г. это соединение названо 79-й бригадой морской пехоты. См. АО ЦВМА. Ф. 72. Д. 837. Л. 8.

88

ЦАМО РФ. Ф. 1885. Оп. 1. Д. 1. Л. 1 об.; АО ЦВМА. Ф. 72. Д. 837. Л. 8.

89

ЦАМО РФ. Ф. 1890. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.

90

Там же. Ф. 2055. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

91

Там же. Ф. 1890а. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

92

Там же. Л. 2

93

ЦАМО РФ. Л. 3.

94

Там же. Ф. 2055. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

95

Там же.

96

АО ЦВМА. Ф. 10. Д. 17717. Л. 14.

97

Историческая справка 13-й БРМП ТОФ. ЦВММ.

98

Исторические справки ЦВММ.

99

Морская пехота ВМФ / И.С. Скуратов [и др.]; под ред. И.С. Скуратова. М.: Воениздат, 1993. Прилож. 2. С 277.

100

ЦВМА. Ф. 979. Оп. 8618. Д. 6. Л. 21.

101

Там же. Ф. 176. Д. 9118. Л. 1–2.

102

Там же. Ф. 93. Д. 7624; Д. 8089. Л.: 135; Сб. материалов по опыту боевых действий Военно-Морского Флота Союза СССР № 25. М-Л.: Военмориздат, 1945. С. 12; см. прилож.

103

АО ЦВМА. Ф. 19. Д. 6531. Л. 53–54.

104

История флота государства Российского. Т. 2. С. 519.

105

АО ЦВМА. Ф. 18. Д. 689. Л. 160–161.

106

ЦАМО РФ. Ф. 1767. Оп. 2. Д. 252–253; см. прилож.

107

АО ЦВМА. Ф 280. Д. 16985. Л. 1–5.

108

Там же. Д. 16025. Л. 3.

109

ЦАМО РФ. Ф. 1848. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–3.

110

Там же.

111

См. прилож.

112

Их называли «черными дьяволами» / Сост. Г. Г. Поляков. СПб.: ООО ИПК «Бионт», 1998. С. 142–143.

113

ЦАМО РФ. Ф. 1767. Оп. 1. Д. 10. Л. 3.

114

У черноморских твердынь: Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. М.: Воениздат, 1967. С. 137.

115

Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Т. II. С. 233.

116

АО ЦВМА. Ф. 323. Д. 24688. Л. 83–86.

117

АО ЦВМА. Ф. 180. Д. 19364. Л. 1–15; Д. 19369. Л. 1–39.

118

ЦВМА. Ф. 979. Оп. 86–18. Д. 6. Л. 47.

119

Там же. Ф. 979. оп. 8618. Д. 8. Л. 5; см. прилож.

120

ЦАМО РФ. Ф. 1767. Оп. 2. Д. 252–253; см. прилож.

121

АО ЦВМА. Ф. 280. Д. 16985. Л. 1–5.

122

ЦАМО РФ. Ф. 224. Оп. 7572 сс. С. 350–357.

123

Там же. Ф. 1767. Оп. 1. Д. 1. Л. 14–17.

124

ЦАМО РФ. Ф 1767. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

125

Там же. Ф. 1848. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Ф. 1767. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

126

ЦАМО РФ. Ф. 1866. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; АО ЦВМА. Ф. 1. Д. 8839. Л. 1.

127

АО ЦВМА. Ф. 3. Д. 34321. Л. 11.

128

ЦАМО РФ. Ф. 1866. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; АО ЦВМА. Ф. 3. Д. 34321. Л. 131.

129

См. прилож.

130

ЦАМО РФ. Ф. 1877. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

131

Там же. Ф. 1882. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

132

Там же. Ф. 1890. Оп. 2. Д. 3. Л. 1.

133

Там же. Ф. 1848. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Ф. 1875. Оп. 1. Д. 2. Л. 1.

134

Там же. Ф. 1870. Оп. 1. Д. 2. Л. 4; см. прилож.

135

ЦВМА. Ф. 1106. Оп. 18449. Д. 21. Л. 4.

136

ЦАМО РФ. Ф. 1872. Оп. 2. Д. 14. Л. 7; Ф. 1875. Оп. 2. Д. 43. Л. 1–8; Ф. 1882. Оп. 1. Д. 1. Л. 38. Л. 8; Ф. 1892. Оп. 1. Д. 33. Л. 36–37.

137

Там же. Ф. 1867. Оп. 1. Д. 1.Л. 1;Ф. 1882. Оп. 1. Д. 1. Л. 1 об; Ф. 1878. Оп. 1. Д. 33, 37, 54; Ф. 1878. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; Ф. 1882. Оп. 1. Д. 1. Л. 1,

138

Шломин В.С. Двадцать пять морских стрелковых // Военно-исторический журнал. 1970. № 7. С. 16; Камалов Х. Х. Участие морской пехоты в защите завоеваний Октябрьской революции и социализма. Л.: Изд-во Ленинградского Универ., 1975. С. 36.

139

ЦАМО РФ. Ф. 1866. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; Ф. 1107. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Нифонтов А. С. Земные мили морской бригады / На земле, в небесах и на море; сост. А. С. Нифонтов. М.: Воениздат, 1974. Вып. 6. С. 133; см. прилож.

140

1-й Московский отдельный отряд моряков 28 декабря 1941 г. был переименован в 116-ю отдельную бригаду моряков, которая 5 января 1942 г. стала именоваться 154-й морской стрелковой бригадой//ЦАМО РФ. Ф 1801. Оп. 1.Д. 1.Л. 1.

141

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 393.

142

ЦАМО РФ. Ф. 209. Оп. 4496 сс. Д. 5. Л. 108, 301.

143

Там же. Ф. 1873. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–3; Ф. 1874. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–2; Ф. 1876. Оп. Д. 1. Л. 1–3.

144

Там же.

145

ЦАМО РФ. Ф. 1323. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; Ф. 1792. Оп. 1. Д. 1. Л. 2; Ф. 1885. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Ф. 1886. Оп. 1. Д. 1. Л. 1. см. прилож.

146

Там же. Ф. 1892. Оп. 1. Д. 1. Л. 3.

147

Там же. Ф. 1881. Оп. 1. Д. 5. Л. 136–141.

148

Там же. Ф. 1769. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Ф. 1875. Оп. 1. Д. 1. Л. 3.

149

19-я, 25-я, 27-я, 93-я, 117-я, 119-я гвардейские стрелковые дивизии; см. прилож.

150

23-я, 29-я, 45-я, 72-я, 82-я, 83-я, 110-я, 138-я, 176-я, 192-я, 221-я, 227-я, 292-я, 318-я, 341-я стрелковые дивизии; см. прилож.

151

2-я, 3-я, 6-я, 10-я, 12-я, 19-я, 24-я, 33-я, 45-я, 49-я, 51-я, 60-я, 70-я, 72-я, 86-я, 94-я, 96-я, 99-я, 110-я гвардейские стрелковые дивизии; см. прилож.

152

25-я, 41-я, 52-я, 69-я, 70-я, 75-я, 84-я, 86-я, 91-я, 94-я, 95-я, 98-я, 106-я,109-я, 110-я, 117-я, 121-я, 124-я, 153-я, 167-я, 171-я, 172-я, 193-я, 211-я, 224-я, 233-я, 248-я, 252-я, 253-я, 263-я, 280-я, 284-я, 290-я, 308-я, 311-я, 351-я, 383-я, 391-я, 421-я стрелковые дивизии; см. приложение 43.

153

2-я, 3-я гвардейские стрелковые, 50-я, 102-я стрелковые и 3-я, 69-я, 70-я, 72-я горнострелковые бригады.

154

13-я, 14-я гвардейские стрелковые и 4-я, 21-я, 22-я, 28-я, 34-я, 42-я, 48-я, 54-я, 55-я, 56-я, 92-я, 97-я, 124-я, 138-я, 142-я, 143-я стрелковые бригады.

155

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 389.

156

Легендами овеянная. Морская пехота в боях за Родину / Сост. А. П. Воронцов, Х. Х. Камалов. Л.: Лениздат, 1975. С. 327–328.

157

Там же.

158

ЦАМО РФ, Ф. 1840. Оп. 1.Д. 8. Л. 11–13.

159

Там же. Ф. 345. Оп. 5550. Д. 4. Л. 22, 27, 29.

160

Кабанов С. И. Поле боя — берег. М.: Воениздат, 1977. С. 117–118; Павловский Г. Присяга в сердце // На страже Заполярья. 1972. 11 марта. С. 2.

161

ЦАМО РФ. Ф. 1904. Оп. 1. Д. 1. Л. 2, 5, 7.

162

Емельяненко Н. Ф., Румянцев А. А. Моряки верны традициям. Волгоград.: Нижне-Волж. кн. изд-во, 1979. С. 32.

163

Басов А. В. Военные моряки на сухопутных фронтах Великой Отечественной войны // История СССР. 1967. № 8. С. 34.

164

ЦАМО РФ. Ф. 22 А. Оп. 4009. Д. 2. Л. 1.

165

АО ЦВМА. Ф. 243. Д. 34694. Л. 11, 15, 16.

166

ЦАМО РФ. Ф. 1102. Оп. 5967030. Д. 1. Л. 2–4.

167

Там же. Ф. 1539. Оп. 73953. Д. 1. Л. 1–3.

168

Абрамов И. Ф. 82-я Ярцевская: Боевой путь 82-й стрелковой Ярцевской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии, — М.: Воениздат, 1973. С. 40.

169

Легендами овеянная: Морская пехота в боях за Родину. С. 314.

170

Там же. С. 316.

171

ЦАМО РФ. Ф. 1891. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

172

Там же. Ф. 1888. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

173

ЦАМО РФ. Ф. 1883. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

174

Акулов М. Р. Керчь — город герой. М.: Воениздат, 1960. С. 125.

175

ЦАМО РФ. Ф. 1545. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

176

Там же. Л. 11.

177

См. прилож.

178

Великая Отечественная война Советского Союза 1941–1945 гг.: Краткая история / Н. И. Анисимов [и др.]. М.: Воениздат, 1965. С. 63:

179

Путеводитель Российского государственного военного архива / Т. Ф. Коряева [и др.]. М.: Изд-е РГВА, 1993. Т. II. С. 15.

180

ЦАМО РФ. Ф. 12а. Оп. 11577. Д. 57. Л. 12.

181

Там же. Д. 27. Л. 12.

182

Голиков Ф. И. В Московской битве. М.: Наука, 1967. С. 26.

183

Колесник А. Д. РСФСР в годы Великой Отечественной войны: Проблемы тыла и всенародной помощи фронту. М.: Наука, 1988. С. 179.

184

Боевой путь Советского Военно-Морского Флота. / А. В. Басов [и др.]. М.: Воениздат, 1974. С. 144.

185

Сборник программ по строевой и общей подготовке краснофлотцев, отделенных командиров и старших специалистов морских сил РККА. Л-М.: Госуд. воен. изд-во НКО Союза СССР, 1936.

186

Там же. С. 9.

187

Там же. С. 9–56.

188

История флота государства Российского. Т. I. С. 488.

189

Там же. Т. II. С. 516.

190

ЦВМА. Ф. 864. Оп. 6116. Д. 5. Л. 5.

191

РГАВМФ. Ф.Р-1893.0п. 1.Д. 1.Л. 104–105; Оп. 8. Д. 1.Л. 135–138.

192

Аммон Г. А. Надводные силы советского Военно-Морского Флота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.: Проблемы боевого использования. М.: Воениздат, 1982. С. 65.

193

Аммон Г. А. Надводные силы советского Военно-Морского Флота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.: Проблемы боевого использования. С. 65.

194

ЦАМО РФ. Ф. 1390. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.

195

ЦВМА. Ф. 979. Оп. 8618. Д. 6. Л. 21.

196

Боевая летопись Военно-Морского Флота СССР 1941–1942 гг. С. 148.

197

АО ЦВМА. Ф. 19. Д. 20374. Л. 354.

198

ЦАМО РФ. Ф. 1769. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

199

Нифонтов А. С. Земные мили морской бригады // На земле, в небесах и на море / Под ред. А. С. Нифонтова. М.: Воениздат, 1984. Вып. 6. С. 133.

200

Там же.

201

ЦДМО РФ. Ф. 1882. Оп. 1. Д. 15. Л. 1, 3.

202

Там же.

203

Терновский Г. В. Военные моряки в битвах за Москву. М.: Наука, 1968. С. 123–124.

204

ЦАМО РФ. Ф. 1877. Оп. 1. Д. 1. Л. 1; Ф. 1877. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.

205

Там же. Ф. 2105. Оп. 26224. Д. 1. Л. 3.

206

Шломин В. С. Двадцать пять морских стрелковых // Военно-исторический журнал. 1970. № 7. С.17.

207

ЦВМА. Ф. 509. Оп. Д. 1.Л. 1.

208

ЦВММ. Историческая справка

209

Кисляков В. П. За полярным кругом. М.: Воениздат, 1977. С. 62.

210

Барченко-Емельянов И. П. Фронтовые будни Рыбачьего. Мурманск.: Кн. изд-во, 1984. С. 8–9.

211

АО ЦВМА. Ф. 11. Д. 33538. Л. 117.

212

Герои Советского Союза Военно-Морского Флота: Биографический справочник / Под ред. В. Н. Алексеева. М.: Воениздат, 1977. С. 62.

213

ЦВМА Ф. 441. Оп. 028428. Д. 1763, Л. 1.

214

ЦАМО РФ. Ф. 1868. Оп. 1. Д. 3. Л. 3–15; Ф. 1881. Оп. 1. Д. 6. Л. 148–156.

215

Там же. Ф. 1877. Оп. 1.Д. 1.Л.З.

216

Там же. Ф. 1874. Оп. 2. Д. 1. Л. 2, 3.

217

Там же. Л. 13.

218

Чистяков Н. М. Служим Отчизне. М.: Воениздат, 1975. С. 57.

219

ЦАМО РФ. Ф. 1899. Оп. 1. Д. 1. Л. Зоб.

220

Морозов Д. А. О них не упоминалось в сводках. М.: Воениздат, 1965. С. 89–90.

221

Почтарев А. Матросов в плен не брать // Военные знания. 1992. № 5, 6. С. 1.

222

Нифонтов А. С. Земные мили морской бригады / На земле, в небесах и на море: Рассказывают фронтовики. М.: Воениздат, 1984. Сб. 6. С. 153.

223

ЦВМА. Ф. 2. Оп. 13. Д. 4. Л. 269.

224

Там же. Ф. И. Оп. 2. Л. 67, 98, 181.

225

АО ЦВМА. Ф. 1. Д. 8839. Л.6.

226

Чистяков Н. М. Моряки на защите столицы // Битва за Москву. С. 284.

227

ЦАМО РФ. Ф. 836. Оп. 74968. Д. 1. Л. 70.

228

Там же. Ф. 1881. Оп. 1. Д. 7. Л. 151.

229

Там же.

230

В боях-морская пехота: Сб. воспоминаний ветеранов 12-й отд. Краснознаменной Печенгской бригады морской пехоты Северного флота / Сост. С. И. Полозов, В. П. Загребин. Мурманск.: Кн. изд-во, 1984. С. 13.

231

Там же. С. 14.

232

Там же. С. 15.

233

В боях — морская пехота: Сб. воспоминаний ветеранов 12-й отд. Краснознаменной Печенгской бригады морской пехоты Северного флота/ Сост. С. Я. Полозов, В. П. Загребин. Мурманск.: Кн. изд-во, 1984. С. 82.

234

В боях — морская пехота: Сб. воспоминаний ветеранов 12-й отд. Краснознаменной Печенгской бригады морской пехоты Северного флота / Сост. С. И. Полозов, В. П. Загребин. С. 148.

235

Там же. С. 149.

236

Там же. С. 156.

237

Зайончковский В. К. У реки Воронки // Ораниенбаумский плацдарм: Воспоминания участников обороны / Сост. К. К. Грищинский, Л. И. Лавров. Л.: Лениздат, 1971. С. 170.

238

Там же. С. 166.

239

ЦВМА. Ф. 392. оп. 021716. Д. 5. Л. 5, 8.

240

Там же. Ф. 979. Оп. 8618. Д. 6. Л. 110.

241

Абрамов Е. П. Морская пехота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гт. — СПб.: Судостроение, 2005. С. 60; см. прилож.

242

В боях — морская пехота: Сб. воспоминаний. С. 31.

243

ЦВМА. Ф. 979. Оп. 8648. Д. 6. Л. 110.

244

83-я отдельная стрелковая Новороссийско-Дунайская дважды Краснознаменная ордена Суворова бригада морской пехоты Черноморского флота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. / М. В. Ашик [и др.]. Севастополь: ЧВВМУ им. П. С. Нахимова, 1991. С. 57.

245

Салагин Я. Т. Опыт десантных операций в Отечественной войне 1941–1945 г. М., 1947. С. 60.

246

Абрамов Е. П. Указ. соч. С. 81.

247

Там же. С. 85.

248

Там же. С. 85, 86; см. прилож.

249

Ачкасов В. И., Павлович Н. Б. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1973. С. 117.

250

ЦАМО РФ. Ф. 1890. Оп. 1. Д. 3. Л. 1.

251

83-я отдельная стрелковая Новороссийско-Дунайская дважды Краснознаменная ордена Суворова бригада морской пехоты ЧФ в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. С. 14.

252

Абрамов Е. П. Указ. соч. С. 60; см. прилож.

253

Караваев А. Г. По срочному предписанию. М.: Воениздат, 1978. С. 213.

254

Караваев А. Г. Указ. соч. С. 214.

255

Холостяков Г. Я. Указ. соч. С. 247.

256

Монастырский Ф. В. Земля, омытая кровью. М.: Воениздат, 1962. С.168.

257

Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 249.

258

Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 248.

259

Кайда В. Я. Атакует морская пехота. Краснодар: Кн. изд-во, 1980. С. 6.

260

Цит. по Караваеву А. Т. Указ. соч. С. 217.

261

Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 249.

262

Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 249.

263

Караваев А. Т. Указ. соч. С. 213.

264

Там же. С. 213.

265

Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 250.

266

Кайда В. Н. Указ. соч. С. 6; Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 248.

267

Холостяков Г. Н. Указ. соч. С. 251.

268

Сборник материалов по опыту боевой деятельности Военно-Морского Флота Союза СССР № 12. М.: Упр. военно-морск. изд-во НКВМФ Союза ССР, 1944. С. 35.

269

Там же.

270

Сборник материалов по опыту боевой деятельности Военно-Морского Флота Союза СССР № 12. С. 35.

271

ЦАМО РФ. Ф. 2055. Оп. 1. Д. 3. Л. 3–5.

272

Боевая деятельность Ладожской флотилии в Великой Отечественной войне (1941–1945 гг.) / Б. М. Звонарев [и др.]. М.: Воениздат, 1954. С. 173.

273

ЦАМО РФ. Ф. 1874. Оп. 1. Д. 2. Л. 12.

274

Там же. Ф. 1890. Оп. 1. Д. 3. Л. 7.

275

Там же.

276

Военная энциклопедия / Под ред. И. Н. Родионова. М.: Воениздат, 1997. Т. 1. С. 511; см. прилож.

277

РГА ВМФ. Ф. Р-397. Оп. 2. Д. 214. Л. 10; Временный полевой устав РККА / ПУ-36/. М.: Воениздат, 1937.

278

Временное наставление по ведению морских операций /НМО-40/. М.: Военмориздат, 1940.

279

РГВА. Ф. 32578. Оп. 1. Д. 40. Л. 14–17.

280

АО ЦВМА. Ф. 10. Д. 17715. Л. 68.

281

Там же. Д. 17939. Л. 311–331; Д. 17715. Л. 68.

282

Басов А. В. Военные моряки на сухопутных фронтах Великой Отечественной войны // История СССР. 1967. № 8. С. 22.

283

АО ЦВМА. Д. 143. Л. 2.

284

Басов А.В. Указ. соч. С. 23.

285

Дважды Краснознаменный Балтийский флот / Под ред. А. М. Косова. М.: Воениздат, 1978. С. 192.

286

Ларин П. А. Действия гитлеровских войск под Таллином // Таллин в огне: Сборник статей ветеранов войны и воспоминаний участников героической обороны Таллина и Моонзундского архипелага 7 июля — 2 декабря 1941 года / Сост. Т. Зубов. — Таллин: Ээсти раамат, 1971. С. 274–275.

287

Панфилов А. З. Бой под Марьяма и на нарвском направлении // Их называли «черными дьяволами» / Сост. Г. Г. Поляков. СПб.: Изд-во Бионт, 1998. С. 8–18.

288

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942 гг. С. 106.

289

ЦВМА. Ф. 595. Оп. 1. Д. 1. Л. 1, 25, 26.

290

Камалов Х. Х. Морская пехота в боях за Родину. М.: Воениздат, 1983. С. 34; см. прилож.

291

ЦАМО РФ. Ф. 132-а. Оп. 2642. Д. 23. Л. 5.

292

Козлов И. А, Шломин В. С. Краснознаменный Балтийский флот в героической обороне Ленинграда. Л.: Лениздат, 1976. С. 72.

293

Там же. С. 95.

294

АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 27553. Л. 5, 6.

295

АИВИ. Ф. 35. Оп. 367. Д. 2. Л. 7–9.

296

Крылов В. М. Сухопутная оборона главной базы КБФ Таллина // Бюллетень военно-научного общества при ЦЦСА им. М.В. Фрунзе / Сост. А. А. Сагоян. М.: ЦЦСА, 1966. С. 59.

297

АШ ЛВО. Ф. 3269. Оп. 54735. Д. 1. Л. 2–7.

298

Боевая летопись Военно-Морского Флота, 1941–1942. С. 246.

299

Кабанов С. И. Хроника легендарной обороны // Гангут. 1941: Сборник воспоминаний о героической обороне полуострова Ханко в первые дни и месяцы Великой Отечественной войны; сост. К. К. Грищинский. Л.: Лениздат, 1974. С. 54.

300

АО ЦВМА. Ф. 204. Д. 6771. Л. 18, 48–55; см. прилож.

301

Ванеев Г. И. Черноморский флот в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1978. С. 64–65.

302

ЦВМА. Ф. 10. Д. 1950. Л. 11–12.

303

Сборник материалов по опыту боевой деятельности Военно-Морского Флота Союза ССР. № 14. М.—Л.: Упр. военно-морск. изд-ва НК ВМФ Союза ССР, 1944. С. 12–13.

304

ЦАМО РФ. Ф. 1890. Оп. 1. Д. 3. Л. 3; Ф. 2055. Оп. 1. Д. 2. Л. 1–8.

305

Там же.

306

О создании Туапсинского оборонительного района: Оперативная директива от 22 августа 1942 г. № 0393/ОП // АО ЦВМА. Ф. 177. Д. 6542. Л. 112.

307

ЦАМО РФ. Ф. 1890. Оп. 1.Д. З.Л.4; Ф. 2055. Оп. 1.Д. 2. Л. 1–8.

308

АО ЦВМА. Д. 17938. Л. 26, 43, 47, 48.

309

Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Т. I. С. 88.

310

ЦВМА. Ф. 12. Д. 6566. Л. 501.

311

Там же.

312

Пузырев В. П. Беломорская флотилия в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1981. С. 24.

313

АО ЦВМА. Ф. 11. Д. 35622. Л. 18–21; Ф. 142. Д. 1775. Л. 38.

314

Кабанов С. И. Поле боя — берег. М.: Воениздат, 1977. С. 254.

315

РГВА. Ф. 32578. Оп. 1. Д. 49. Л. 1.

316

Там же. Л. 14.

317

Гусев И. Е. Война, вносит коррективы // Их называли «черными дьяволами» / под ред. Г. Г. Полякова. СПб.: Изд-во ТОО «Бионт», 1998. С. 34.

318

Там же. С. 35.

319

Звонарев Б. М., Маневич А. И., Шмаков Н. А. Боевая деятельность Ладожской флотилии в Великой Отечественной войне (1941–1944 гг.). М.: Воениздат, 1954. С. 57.

320

АО ЦВМА. Ф. 217. Оп. 201172. Д. 1. Л. 18–21.

321

ЦАМО РФ. Ф. 217. Оп. 201172. Л. 108.

322

АО ЦВМА. Ф. 4. Д. 33851. Л. 23.

323

Телеграмма начальника Главного штаба ВМФ от 1 сентября 1941 № 1436 //АО ЦВМА. Д. 36615. Л. 811.

324

АО ЦВМА. Ф. 83. Д. 739. Л. 25.

325

Директива Военного совета Черноморского флота от 9 апреля 1942 № ОП / 00404 // АО ЦВМА. Ф. 175. Д. 32688. Л. 3.

326

АО ЦВМА. Ф. 83. Д. 921. Л. 33–35.

327

Гречко А. А. Битва за Кавказ. М.: Воениздат, 1954. С. 501.

328

Гречко А. А. Указ. соч. С. 213.

329

ЦАМО РФ. Ф. 2055. Оп. 1. Д. 39. Л. 1–14.

330

Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.: Военно-исторический очерк. Т. II. С. 216.

331

Военно-Морской Флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.: Военно-исторический очерк. Т. II. С. 217.

332

Гречко А. А. Указ. соч. С. 211.

333

Майстер Ю. Война на море в восточноевропейских водах в 1941–1945 гг. Пер. с нем. Мюнхен., 1958. С. 333–334.

334

АО ЦВМА. Ф. 142. Д. 9723. Л. 99–101; Д. 32647. Л. 50–52, 70.

335

Там же. Ф. 142. Д. 9723. Л. 44, 115; Д. 23008. Л. 3об — 39об.

336

Ачкасов В. И., Павлович Н. Б. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне. М.: Воениздат, 1975. С. 182.

337

Боевая летопись Военно-Морского Флота 1941–1942. С. 321.

338

Телеграмма Военного совета Черноморского флота от 6 сентября 1942 № 0020//АО ЦВМА. Ф. 338. Д. 18508. Л. 113, 118.

339

Телеграмма наркома ВМФ от 8 сентября 1942 № 91269 // АО ЦВМА. Ф. 338. Д. 1826. Л. 92.

340

Кирин И. Д. Черноморский флот в битве за Кавказ. М.: Воениздат, 1958. С. 92.

341

Там же. С. 93.

342

Военная энциклопедия / Под ред. П. А. Грачева. М.: Воениздат, 1995. Т. 3. С. 59.

343

Там же.

344

Абрамов Е. П. Морская пехота в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. СПб.: Судостроение, 2005. С. 17; см. прилож.

345

цит по: Горшков С. Г. Морская мощь государства. М.: Воениздат, 1979. С. 215.

346

Салагин Я. Указ. Соч. С. 6.

347

Денисевич Н. Ю. Организация, вооружение, боевая подготовка и боевые действия советской морской пехоты в Великую Отечественную войну. Л.: Военно-морск. акад. им. К. Е. Ворошилова, 1947. С. 44.

348

Замчалов А. Н. История военно-морского искусства: Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Л.: Военно-морск. акад. Им. А. А. Гречко, 1987. С. 204.

349

Денисевич Н. Ю. Указ. соч. С. 45.

350

ЦАМО РФ. Ф. 1890. Оп. 1. Д. 3. Л. 1; АО ЦВМА. Ф. 10. Д. 17716. Л. 335.

351

АО ЦВМА. Ф. 10. Д. 32951. Л. 143; см. прилож.

352

Павлович Н. Б. Развитое тактики Военно-Морского Флота. М.: Воениздат, 1990. Ч. IV. С. 609; см. прилож.

353

Наставление по совместным действиям сухопутных войск с Военно-Морским Флотом и военными речными флотилиями. М.: Воениздат, 1943.

354

Кайда В. Н. Атакует морская пехота. Краснодар: Кн. изд-во, 1980. С. 39, 40; Борзенко С. Пятьдесят огненных строк. М.: Изд-во ДОСААФ СССР, 1982. С. 116–120.

355

ЦАМО РФ. Ф. 1890. Оп. 1. Д. 3. Л. 4.

356

Там же. Ф. 371. Оп. 1. Д. 3. Л. 127; Ф. 2130. Оп. 1. Д. 1. Л. 1–5.

357

АО ЦВМА. Ф. 137. Д. 32707. Л. 6, 8–43; Борзенко С. А. Десантники // Морской сборник. 1970. № 5. С. 37–40; см. прилож.

358

Горшков С. Г. Десантные операции Азовской военной флотилии // Морской сборник. 1944. № 4. С. 61–73; см. прилож.

359

Камалов Х. Х. Морская пехота в боях за Родину. М.: Воениздат, 1983. С. 157; см. прилож.

360

АО ЦВМА. Ф. 137. Д. 32786. Л. 1; Ф. 243. Д. 34708. Л. 146–149; Д. 24035. Л. 5.; Борзенко С. Жизнь на войне: Записки военного корреспондента. М.: Воениздат, 1958. С. 183, 192.

361

ЦАМО РФ. Ф. 371. Оп. 6367. Д. 169. Л. 62.

362

Там же. Ф. 288. Оп. 9921. 11. Л. 53; Гладков В. Ф. Десант на Эльтиген. М.: Воениздат. С. 211.

363

ЦАМО РФ. Ф. 288. Оп. 9921. Д. 8. Л. 9. Д. 3. Л. 78; Восемнадцатая в сражения за Родину: Боевой путь 18-й армии / М. И. Повалий [и др.]. М.: Воениздат, 1982. С. 326.

364

Морская пехота ВМФ: Основы подготовки и применения / И. С. Скуратов [и др.]; под ред. И. С. Скуратова. М.: Воениздат, 1993.

365

Советское военное искусство в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. / Ф. К. Корженевич [и др.]. М.: Воениздат, 1962. Т. 3. С. 305.

366

Скуратов И. Г. Указ. соч. С. 167; см. прилож.

367

АО ЦВМА. Ф. 9. Д. 21519. Л. 1–159; см. прилож.

368

Там же. Ф. 46. Д. 25860. Л. 29; Ф. 135. Д. 23981. Л. 5об, 39, см. прилож.

369

Замчалов А. Н. Указ. соч. С. 205.

370

ЦВМА. Ф. 979. Оп. 8618. Д. 6. Л. 45; см. прилож.

371

Носов И. Создание и развитие морской пехоты // Военно-исторический журнал. 1955. № 11. С. 62; см. приложения: 84, 85, 86, 88,89.