Как бы погребённые под обломками стольких вселенных, мы вопрошаем себя: к чему наша слава, наша ненависть, наша любовь? Если нам суждено стать в будущем неосязаемой точкой, стоит ли принимать на себя бремя бытия?

(Оноре де Бальзак «Шагреневая кожа»)

Существует ли Бог?

Прежде чем приступить к поискам ответа на этот вопрос, надо разобраться в сути двух возможных вариантов и в вытекающих из них последствиях.

(Подчеркну ещё раз: в этой главе я хочу только посмотреть, чем чреват отрицательный ответ на этот вопрос и чем — положительный. Который из них истинен — нам пока неважно, об этом речь потом.)

Рассуждая логически, Бог либо существует, либо нет, и один вариант в корне отличается от другого.

Если Бога нет, жизнь можно считать абсурдной. Я понимаю, что это заявление неожиданное, и что вряд ли вы с ним согласны. Но не спешите в негодовании отбрасывать книгу. Давайте вместе подумаем.

Если нет Бога, человек обречён на смерть. Подобно всем другим биологическим организмам, он должен умереть, и его жизнь, без надежды на бессмертие, завершается могилой. Жизнь — это лишь искра в бескрайней тьме: появится, померцает и исчезнет навсегда. По сравнению с бесконечной протяжённостью времени срок человеческой жизни — лишь исчезающе краткое мгновение, но это всё, что нам здесь дано.

Все люди неизбежно предстают перед тем, что богослов Пауль Тиллих именует «угрозой небытия». Хотя я знаю, что сейчас существую, я знаю также, что когда-нибудь меня не станет, что я умру. Эта мысль ошеломляет и повергает в страх: подумать только — человек, кого я называю «я», который сегодня бесспорно жив, когда-нибудь перестанет существовать!

Я живо помню, как отец сказал мне в детстве, что когда-нибудь и я умру. Мне стало невыносимо страшно. Я заплакал. (Почему-то до того мне эта мысль не приходила в голову.) Отец утешал меня: мол, до смерти ещё далеко, — но это как-то не имело значения. Рано или поздно я умру, меня не будет, и этот неоспоримый факт потряс меня.

В конце концов я, как и все, попросту свыкся с этим. Нам всем приходится сжиться с неизбежным. Но детское прозрение остаётся истинным: как бы рано или поздно она ни пришла, мысль о смерти, угроза небытия должна повергать нас в ужас. Жизнь человека — лишь мгновенный переход из ничего в ничто.

Всё умирает на земле и в море, Но человек суровей осуждён: Он должен знать о смертном приговоре. Подписанном, когда он был рождён…2

Смерть ожидает также и Вселенную. Учёные говорят нам, что Вселенная расширяется, что всё в ней разбегается всё дальше и дальше. По мере этого она всё больше и больше остывает, и её полезная энергия истощается. В конце концов все звёзды погаснут, и вся материя спрессуется в мёртвые звёзды и чёрные дыры. Не будет ни света, ни тепла, ни жизни — только трупы погасших звёзд и галактик, непрестанно разбегающиеся в бесконечную тьму и холодную глубь пространства; руины Вселенной.

Если Бога нет, если наша судьба предопределена и мы живём в ожидании неминуемой смертной казни, то разве не абсурдна наша жизнь? Без Бога и бессмертия она не имеет ни высшего, конечного смысла, ни ценности, ни цели. Рассмотрим вкратце каждую из этих трёх категорий.

Если существование каждого индивидуума прекращается с его смертью, какой глубинный смысл, какое высшее значение можно приписать его жизни? Не всё ли равно, в конечном итоге, существовал он когда-либо или нет?

Разумеется, можно сказать, что жизнь человека что-то значила, если она повлияла на другие жизни или даже на ход истории. Но это придаёт его жизни лишь относительное, а не абсолютное значение. Быть может, его жизнь что-то и значила по отношению к другим людям и к определённым событиям. Но сами-то эти люди и события — малозначимы в абсолютном смысле: ведь и они тоже катятся в небытие. Если история и все её события и персонажи конечны и потому бессмысленны, то какое же высшее значение может иметь влияние на них?

Вклад учёного в прогресс человеческого знания; борьба врача за облегчение боли и страданий; усилия дипломата установить мир на земле; жертвы людей доброй воли ради блага человечества — всё это оказывается ни к чему. В конечном счёте никто из них не меняет ни йоты. Они не могут ни в малейшей степени рассеять мрак и непоправимость того небытия, в которое нам всем предстоит погрузиться. Поэтому наша жизнь лишена окончательного глубинного смысла, и всё, чем мы заняты, равным образом бессмысленно.

Взглянем на это с другой стороны. Учёные говорят, что Вселенная возникла в результате так называемого «Большого Взрыва» около пятнадцати миллиардов лет назад. Предположим на минуту, что этот взрыв никогда бы не случился и Вселенная никогда бы не существовала. Что бы от этого, в конечном счёте, изменилось? И если Вселенная погибнет, то какая разница, существовала она когда-нибудь или нет? Поэтому конечного, абсолютного смысла она лишена.

То же самое можно сказать и о человечестве. В погибающей Вселенной и оно обречено.3 Поскольку оно в конечном счёте исчезнет, то не имеет реального значения, существовало ли оно когда-либо.

Человечество тогда значит не больше, чем комариный рой или стадо свиней. Тот же самый слепой космический процесс, который их выплюнул на свет, в конце концов их и поглотит. В том-то и ужас положения современного человека: поскольку его ожидает ничто, он и сам есть ничто.

Больше того: чтобы жизнь человека имела смысл, одного бессмертия недостаточно. Простое продление существования не придаст этому существованию смысла. Человек и Вселенная могут существовать вечно, но без Бога, определяющего и организующего их бытие, они не могут претендовать на конечное значение. Такое вечное и лишённое объяснения существование будет, в гаком-то смысле, еще хуже смерти

Приведу пример. Я когда-то читал научно-фантастический рассказ, в котором астронавт потерпел крушение на голой каменной глыбе, затерянной в космосе. У него было при себе два пузырька: один с ядом. другой с эликсиром, дающим вечную жизнь. Понимая, в какую переделку он попал, он выпил яд, но тут же, к своему ужасу, обнаружил, что глотнул не из того пузырька. Он принял эликсир бессмертия и обрёк себя на вечное существование, на жизнь без всякого смысла и без конца.

Следовательно: чтобы жизнь обрела истинное, непреходящее значение, человеку нужно не просто бессмертие. Ему нужен и вселенский Разум, который бы направил и упорядочил это бессмертие, придал бы ему смысл. Но без Бога — ничего этого нет, и жизнь не имеет высшего, конечно! о смысла.

(Речь идёт о ценностях непреходящих и абсолютных, связанных с различением греха и добродетели, с осознанием высшего долга и неминуемой ответственности.)

Если всякая жизнь завершается могилой, то какая человеку разница — как Гитлер он прожил или как святой? Ф. М. Достоевский выразил это так. когда веры в бессмертие нет, тогда «всё позволено».4

Если так, то писательница Эйн Ранд совершенно права, восхваляя достоинства эгоизма. Живи исключительно для себя- никто не призовёт тебя к ответу. Жизнь слишком коротка, чтобы ставить её под угрозу, действуя не только в личных интересах. Было бы смешно чем-то жертвовать ради других.

Но и это ещё не всё. Ибо даже при уверенности в бессмертии, если нет Бога, то не может быть абсолютных эталонов добра и зла. Наша жизнь сводится к голому и не имеющему ценности факту существования в безразличной Вселенной. В мире, лишённом Бога, понятие о нравственности теряет значение. А раз так, то становится невозможным называть войну и жестокость — злом, а любовь и братство — благом. Всё становится относительным. Кто же тогда вправе сказать, что вы поступили хорошо, а я — плохо? Всеобъемлющих критериев добра и зла у нас тогда нет!

Если в конце жизненных мытарств нас ждёт с распростёртыми объятиями смерть, то зачем тогда вообще жить? Выходит, что жизнь человека не имеет высшей цели!

Многие думают, что в конце двадцатого века человечество стоит на пороге либо ядерной катастрофы либо всемирного голода. Не исключено, что мы уже переступили порог, и вот-вот услышим весть о нашем уничтожении: на этот раз не от пророков, а от научной интеллигенции.

Незадолго до смерти Мао Цзедун беседовал с Генри Киссинджером.

В разговоре Мао изложил свой хладнокровный анализ будущего: ядерная война уничтожит большинство людей на земле; из пепла восстанут остатки китайского пролетариата — и будут править миром.

Надо бы, однако, спросить: зачем им выживать? Есть ли у человечества цель, или же оно когда-нибудь просто сойдёт на нет, затерявшись в равнодушной Вселенной? Такую возможность предвидел английский писатель Герберт Уэллс. Герой его романа «Машина времени» отправляется в далёкое будущее: узнать судьбу человечества. Он обнаруживает там мёртвую землю, чуть-чуть поросшую лишайником и мхом, бегущую по орбите вокруг гигантского красного солнца. Единственные звуки — это порывы ветра и холодный плеск моря.

… кроме этих мертвенных звуков, в мире царила тишина. Тишина? Нет, невозможно описать это жуткое безмолвие. Все звуки жизни, блеяние овец, голоса птиц, жужжание насекомых, всё то движение и суета, которые нас окружают, — всё это отошло в прошлое…5

И путешественник во времени — возвращается. Но куда? Всего лишь в более раннюю точку того же бесцельного стремления в ничто.

Когда я впервые прочитал книгу Уэллса, я подумал: «Нет, нет! Такого конца быть не может!» Но если нет Бога, именно таким и будет конец, хотим мы того или нет. Во Вселенной без Бога такова реальность. Это напоминает мне завораживающие строки Т. С. Элиота:

Именно так и кончается мир

Именно так и кончается мир

Именно так и кончается мир

Не раскатом грома, а всхлипом.6

То, что истинно по отношению к человечеству в целом, истинно и по отношению к каждому из нас в отдельности: мы существуем бесцельно. Качественно наша жизнь ничем не отличается от жизни собаки. Я знаю, что это звучит резко, но это правда. В старину автор «Экклезиаста» писал об этом так:

Участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти… Всё идёт в одно место; всё произошло из праха, и всё возвратится в прах.7

Эта книга Библии, где автор демонстрирует тщетность удовольствия, богатства, образования и славы в той жизни, которая завершается смертью, читается как современная экзистенциалистская литература.

Вселенная без творца — это космическая случайность, непредвиденный взрыв. И человек — это лишь ублюдок природы, «ошибка эволюции», результат ненаправленного движения слепой материи при участии времени и случая. Он не более чем комок слизи, в котором развился разум, и его жизнь имеет не больше смысла, чем жизнь какого-нибудь вида насекомых, ибо и те, и другие — результат слепого взаимодействия случая и необходимости.

Французский специалист по молекулярной биологии Жак Моно провозгласил:

Случай — вот единственный источник всего нового, всего творческого в биосфере Чистый случай, исключительно случай, абсолютная, но слепая свобода — вот что лежит в корне чудесного здания эволюции, и это центральное понятие современной биологии сегодня \же не является лишь одной гипотезой среди других возможных.. Идея случая — единственная, согласующаяся с фактами наблюдения и опыта. Человек, наконец, точно знает, что он одинок в равнодушной громадности Вселенной8

Один философ выразился так:

Человеческая жизнь громоздится на бесчеловечном постаменте, и обречена в одиночку трепыхаться посреди безмолвной и безмозглой Вселенной.9

Мы тогда представляем собой результат взаимодействия факторов наследственности и окружающей среды; иными словами, мы жертвы генетической и экологической рулетки.

Психологи-фрейдисты уверяют нас, что наши действия — это результат различных подавленных сексуальных тенденций. Социологи типа Б. Ф. Скиннера утверждают, что наш выбор предопределён условиями нашей прошлой жизни, что наша свобода иллюзорна. Биологи вроде Френсиса Крика считают человека электрохимической машиной, которой можно управлять, изменяя генетический код.

Как бы то ни было, без Бога-творца мы становимся не более чем выкидышем природы, вышвырнутым в бесцельную вселенную на бесцельную жизнь.

Мне кажется, что неплохим описанием тягот современного человека могут послужить следующие выразительные слова выдающегося физика из Массачусетского технологического института Стивена Вайнберга. Ими заканчивается его нашумевшая книга «Первые три минуты»:

Как бы ни решалась все эти проблемы, и какая космологическая модель ни оказалась бы правильной. утешительного во всем этом мало Люди почти не в силах отказаться от веры в то, что мы находимся в каких-то особых отношениях со Вселенной, что человеческая жизнь — это не просто некий фарсовый исход цепи случайных событий, восходящих к первым трем минутам, но что мы каким-то образом были встроены во Вселенную с самого начала. Я пишу эти строки в самолёте на высоте тридцати тысяч футов, летя над Вайомингом по пути из Сан-Франциско в Бостон. Земля внизу выглядит очень мягкой и уютной — там и сям пушистые облака, снег, розовеющий в лучах заката, дороги, пересекающие местность от одного городка к другому Очень трудно осознать, что всё это — лишь крошечная часть ошеломляюще враждебной Вселенной Еще труднее осознать, что эта нынешняя Вселенная развилась из невообразимо чуждого нам раннего состояния, и что ей предстоит смерть от вечного холода или невыносимого жара Чем более постижимой представляется Вселенная, тем более она кажется бессмысленной.

Но если в плодах наших исследований нет утешения, его хоть в какой-то степени дает сам поиск. Люди не склонны убаюкивать себя сказками о богах и великанах или замыкаться мыслями в повседневных делах они строит телескопы, спутники и ускорители w нескончаемые часы сидят за столами, осмысливая собранные данные Попытка понять Вселенную — одна из вещей, которые чуть приподнимают человеческую жизнь над уровнем фарса и придают ей черты высокой трагедии 10

Пафос этих слов не требует комментариев Изгоните Бога из Вселенной, и Вайнберг будет абсолютно прав. Человеческий гений, в тисках у жизни, не имеющей ни высшего смысла, ни ценности, ни цели, делает положение человека лишь более трагическим. Утешительного в этом мало.

Надеюсь, вы начинаете понимать серьезность стоящего перед нами выбора. Как сказал один современный писатель: «Если Бог мёртв, человек тоже мёртв».11 Вот почему вопрос о существовании Бога столь жизненно важен для человека.

Кто-то может сказать: «Ну что ж, тогда остается просто жить». Беда, однако, в том, что жить, последовательно проводя принцип атеизма, человек не может.

«А мы? — спросят атеисты. — Живем же мы как-то!»

Разумеется. И я не обвиняю вас в том, что вы не живёте, — или что вы не атеисты. Мой вам упрек в непоследовательности.

Это хорошо объяснил Френсис Шейфер.12 Современный человек, согласно Шейферу, живет в «двухэтажной» Вселенной. Нижний этаж — это конечный мир без Бога, где жизнь абсурдна Неверующий человек живет в нижнем этаже, потому что он считает, что Бога нет В верхнем этаже находится Бог, а вместе с Ним — смысл, ценности и цель существования.

Проблема человека в том, что ему невмоготу жить в нижнем этаже, где жизнь абсурдна Поэтому он то и дело скачет на второй этаж и подворовывает оттуда смысл, ценности и цель. Но он не имеет никакого права на такое поведение — оно совершен но непоследовательно. Потому что эти ценности не существуют без Бога, а у человека из нижнего этажа Бога нет.

Давайте вновь коснёмся трёх областей, в которых жизнь без Бога показалась нам неполноценной, и посмотрим, способен ли современный человек жить, последовательно отрицая Бога.

Без Бога жизнь не имеет смысла, но даже те философы, кто это осознал, продолжают жить так, будто этот смысл есть.

Жан-Поль Сартр, например, считал, что человек может придать своей жизни смысл путём свободного выбора определённого образа действий. (Сартр выбрал марксизм)

Но подобная программа совершенно непоследовательна. Нельзя сказать, что жизнь абсурдна, и тут же, не переведя дыхания, утверждать, что человек может придавать ей смысл Человек, запертый в нижнем этаже, где жизнь абсурдна, не может скакать на этаж выше — туда, где жизнь обладает смыслом. Это уже будет не его жизнь, а чужая. У человека, не имеющего Бога, смысл жизни ниоткуда не возьмётся.

Упражнение в самообмане — вот что на самом деле предлагает нам Сартр. Не очевидно ли, что у Вселенной либо есть смысл, либо его нет? И оттого только, что я ей этот смысл припишу, он у неё не появится Ведь может выйти так, что я приписываю ей один смысл, а вы — другой. Кто же прав? Разумеется, ни вы ни я. Вселенная, лишённая смысла, остаётся бессмысленной, как её ни рассматривай, — точно так же, как Земля останется круглой, сколько б я ни утверждал, что она плоская. В действительности Сартр говорит. «Давайте притворимся, будто Вселенная имеет смысл».

Здесь непоследовательность наиболее наглядна. Во-первых, атеисты, опровергнув Бога, продолжают придерживаться ценностей любви и братства. Альбера Камю справедливо подвергали критике за то, что он верил одновременно в абсурдность жизни и в этику любви и братства между людьми. Эти две вещи логически несовместимы.

Бертран Рассел грешил такой же непоследовательностью. Будучи атеистом, он был также ревностным критиком общественных отношений, обличал войну и т.п.

Отрицать существование Бога — значит отрицать существование абсолютного добра и зла. Человек, живущий в нижнем этаже, обязан прийти к логическому заключению, что «всё позволено», говоря словами Достоевского. Но Достоевский показал, что с такими взглядами человек жить не может. В его романе «Преступление и наказание» молодой атеист зверски убивает старуху. Он знает, что, согласно его теориям, он не должен ощущать вины. Тем не менее, чувство вины точит его, пока он не является с повинной и не предаёт жизнь Богу.

В другом шедевре Достоевского, «Братья Карамазовы», Смердяков убивает отца, поверив Ивану, что нет ни Бога ни абсолютных ценностей. Затем он обвиняет в этом убийстве самого Ивана: ведь это он говорил, что Бога нет. Не в силах принять логические выводы собственного мировоззрения, Иван кончает «белой горячкой».

Человек не может жить без ценностей. Он не может представить себе. что солдаты имеют полное право убивать невинных детей, что для диктаторских режимов вполне естественно пытать политических заключённых, что вполне приемлемо, когда человек вроде Иди Амина безжалостно истребляет тысячи своих соотечественников. Все в человеке вопиет о том, что подобные поступки злы — поистине злы. Но ведь если нет Бога, то нет ни зла ни добродетели! И всё-таки человек апеллирует к ценностям, не замечая, что залез в область веры. Не говорит ли такое поведение о том, что миру, лишённому Бога, не хватает чего-то очень важного?

Во-вторых: если нет ни Бога ни бессмертия, то множество злодеяний останется без наказания, а героических жертв — без награды.

Английский богослов кардинал Ньюман сказал однажды, что если бы он не верил, что в загробной жизни все злодейства человеческой истории будут отомщены, то он сошёл бы с ума. И его можно понять. Невыносимо оказаться во вселенной, в которой нравственная ответственность и нравственные ценности отсутствуют. Поэтому вряд ли возможно найти атеиста, который жил бы в полном соответствии со своими взпядами, продуманными до конца.

… Но, сознавая жизни быстротечность,
Он так живет — наперекор всему, —
Как будто жить рассчитывает вечность
И этот мир принадлежит ему.13

Большинство людей, отрицающих наличие цели в жизни, всё же живут счастливо — либо придумывая себе какую-то цель (что, как мы видим на примере Сартра, сводится к самообману), либо не делая окончательных логических выводов из своих взглядов.

Возьмём, к примеру, проблему смерти. По мнению Эрнста Блоха, современный неверующий человек выживает под угрозой смерти — подсознательно заимствуя веру своего прародителя в бессмертие, хотя сам он на такую веру не имеет права. Как отмечает Блох, вера в то, что жизнь оканчивается ничем, вряд ли «достаточна для того, чтобы высоко держать голову и трудиться, словно нет никакого конца.»14 Заимствуя у предков обрывки веры в бессмертие, пишет Блох, современный человек не ощущает бездны, которая непрестанно его окружает и которая в конечном счете неминуемо его поглотит Благодаря этим обрывкам он сохраняет чувство собственной личности Благодаря им возникает впечатление, что человек не погибает, а попросту в один прекрасный день мир перестает ему являться Таким образом это «мужество» кормится за чужой счёт Оно живет минувшими надеждами и той опорой, которую они некогда давали 15

Но у человека нет больше прав на эту опору, если он отвергает Бога. Однако, чтобы не жить бесцельно, он скачет в верхний этаж и тащит цель жизни оттуда.

В таком же точно положении оказываются и те, кто рассуждает примерно так: «Ни у Вселенной, ни у человечества цели существования нет, это правда. Но причина существования есть. Эта причина — случай.» Однако много ли радости жить в безличной вселенной, управляемой слепым случаем? И кончается тем, что эти люди начинают приписывать личностные качества и мотивы самим физическим процессам. Такой скачок этажом выше порождает довольно неожиданную манеру выражаться

Например, выдающиеся советские физики Зельдович и Новиков, размышляя над свойствами Вселенной, задаются вопросом: почему это Природа создала именно такую Вселенную, а не другую?16 Это странно слышать, особенно от советских учёных.

Природа, судя по всему, здесь подменяет собой Бога, играет Его роль.

Френсис Крик тоже пишет слово «Природа» с заглавной буквы и рассуждает о естественном отборе как об «умном» процессе, думающем, что предпринять.17

Английский астроном Фред Хойл приписывает самой Вселенной божественные качества.18

Хотя все эти люди отрицают существование Бога, они протаскивают контрабандой некий заменитель Бога, потому что им тошно жить во вселенной, где всё представляет собой случайный результат действия безличных сил. Забавно наблюдать, как они пятятся, отступаясь от своих взглядов перед лицом вытекающих из них конечных логических выводов.

Так например, борцы за права женщин поднимают бурю протеста по поводу сексуальной психологии Фрейда, обвиняя её в шовинизме и в унижении женщин. Некоторые психологи не выдерживают напора и пересматривают свои теории.

Но где же их логика? Если фрейдистская психология и впрямь истинна, её унизительность для женщин не должна иметь никакого значения. Нельзя менять истину только потому, что нам не нравится, куда она ведёт. Но люди не могут вести последовательную и счастливую жизнь в мире, где другие люди обесцениваются.

Последовательно выступать в поддержку прав женщин можно лишь при условии, что Бог существует. Ибо если Бога нет, то ценности не имеет никто. К тому же, в соответствии с установкой естественного отбора, самец биологического вида обладает характеристиками доминантности и агрессивности, и у женщины «прав» не больше, чем у козы или курицы. В природе правильно то, что существует.

Но кто же сможет жить с такими взглядами? Видимо, даже фрейдистам это не под силу.

Вспомним социологический бихевиоризм — учение Б. Ф. Скиннера. Его взгляды ведут к обществу наподобие описанного Джорджем Оруэллом в романе «1984», где правительство контролирует и программирует мысли каждого Собак Павлова можно было приучить к слюнотечению по звонку, и то же возможно по отношению к людям. Если Бога нет, и теории Скиннера верны, то не может быть никакого нравственного возражения против обращения с людьми как с крысами в ящике Скиннера, где они бегают по своим лабиринтам, манимые пищей и подгоняемые электрошоками. По мнению Скиннера, все наши поступки все равно заданы наперёд. Человек качественно не отличается от крота, поскольку и тот, и другой — это всего лишь вещество в комбинации с временем и случаем.

Как же можно жить с такими бесчеловечными взглядами?

Или, наконец, возьмем биологический детерминизм такого ученого как Френсис Крик Логика приводит к заключению, что человек ничем не луч1ие любого лабораторного экспоната. Мир пришёл в ужас, узнав о лагерях наподобие Дахау, где нацисты использовали заключённых в медицинских экспериментах. Но к чему приходить в ужас? Если Бога нет, то какие есть основания возражать против использования людей в качестве подопытных кроликов?

На мемориальном комплексе в Дахау есть надпись. «Nie wieder» «Это не должно повториться!», — но подобные вещи повторяются. Недавно было обнаружено, что ученые-медики в Соединенных Штатах сделали нескольким людям, без их ведома и согласия, инъекцию стерилизующего препарата. Отсюда прямая дорога к демографическому контролю, в ходе которого слабые л нежелательные индивиды уничтожаются, уступая место сильным. Разве мы не должны заявить, что это недопустимо, что человек — это не просто электрохимический прибор? Но: мы можем протестовать лишь в том случае, если Бог существует.

Теперь вы видите, почему — если Бог мёртв, человек также мёртв? Человек не в состоянии последовательно жить в соответствии со взглядом, что в конечном счете жизнь лишена смысла, ценности и цели.

Фридрих Ницше, великий немецкий атеист девятнадцатого столетия, провозгласивший «смерть Бога», признавал, что для последовательной и счастливой жизни атеисту необходимо быть «сверхчеловеком» — неким мифическим, сверхчеловеческим идеалом, достичь которого никому, в том числе и самому Ницше, не удалось и не удастся. Сам по себе конечный мир вряд ли достаточен для обоснованно счастливой жизни.

Такова позиция библейского христианства.

Читатель, возможно, спросит — а почему, собственно, речь пошла именно о христианстве, а не о любой другой религии, точно так же признающей существование Бога?

Ответ на это простой. В этой книжке я делюсь с вами теми истинами, которые нашёл лично я. Д мои поиски привели меня к убеждению, что Библия (состоящая из Ветхого и Нового заветов) и основанное на ней христианство — это истина. Разумеется, читатель вправе обратиться и к другим книгам, сравнить точку зрения других авторов с моей. Моё же дело пока что — только ознакомить вас с альтернативой атеизму — не единственно возможной, но (по мнению автора) единственно верной.

Сказанное отнюдь не значит, что в нехристианских религиях абсолютно все ложно. Нет, в любом учении могут содержаться крупицы истины или даже глубокие открытия. Например, аргументы, изложенные в следующей главе, я нашёл у средневековых мусульманских мыслителей. Однако откровение Бога я нашёл именно в Библии. Поэтому, чтобы не терять время, к ней-то мы и обратимся.

Согласно Библии, Бог существует, и жизнь человека могилой не завершается. Бог наделил нас душой, которая, воссоединившись с воскрешённым телом, будет жить вечно. (Все люди по-своему бессмертны, но одни унаследуют вечную жизнь, а другие — вечную гибель.) Таким образом, библейское христианство признаёт два условия, необходимые для осмысленной, ценной и целенаправленной жизни: Бога и бессмертие.

Давайте теперь для каждой из этих трёх областей вкратце коснёмся библейского решения проблемы.

Человек не перестаёт существовать, когда физически умирает. Поэтому выбор, сделанный им при жизни, имеет реальное и вечное значение. Согласно Библии, человек располагает свободой, не снившейся никаким экзистенциалистам: свободой определять свою вечную судьбу. (Бог предлагает нам прощение. И от того, как мы при жизни ответим на это предложение — будет зависеть наша судьба после смерти.)

В этом случае человек обретает не только вечное существование. Тот факт. что он создан по образу Самого Бога, придаёт человеку особое значение.

Как ограниченное материальное существо — он, подобно всей остальной Вселенной, качественно отличен от бесконечного, ничем не ограниченного Бога (см. список слева).

Но как личность, осознающая себя, человек подобен Богу и качественно отличен от всего остального творения (правый список).

Если человек сотворён по образу Бога, то одно человеческое существо ценнее всей материальной Вселенной. Так библейское христианство усматривает в существовании человека значение и смысл.

Поскольку жизнь не завершается могилой, человеку не уйти от ответа за свои действия. Зло будет наказано, добро — вознаграждено. В конце концов, весы Божьей справедливости придут в равновесие. Каждый злой поступок, совершённый во Вселенной, будет наказан. (Но за грехи верующих в Него наказание принимает на себя Иисус Христос.) Поскольку Бог будет судить мир, наши действия обладают реальной нравственной ценностью

Более того, если Бог существует, то существуют и абсолютные критерии добра и зла. Тогда Десять заповедей — это выражение нравственной природы Самого Бога. Святость и доброта, заключённые в природе Бога, — это и б>дет тот абсолютный стандарт, по которому меряются все поступки. Поэтому мы с полным правом можем считать эгоизм, войну, ненависть и угнетение истинным злом. Так библейское христианство выявляет в жизни ценности.

Поскольку человек получает дар бессмертия, он живёт не просто затем, чтобы умереть. Бог создал нас с известной целью: чтобы мы стали Его детьми. Мне очень нравятся слова катехизиса: «В чём главная цель человека? Любить Бога и вечно радоваться Ему». Наше окончательное назначение — это не земля сырая, а небо.

Больше того: человек и Вселенная — это не плод слепою случая. Бог задумал нас от века, когда Вселенной ещё не существовало, и был только Он. Сам Христос знал ещё до существования Вселенной, что примет человеческое обличье и умрёт на кресте, чтобы спасти людей, тогда ещё не созданных. Таким образом, человек и Вселенная — не случайны, но воплощают извечные цели Бога. И нам, Его детям, позволено присоединиться к Нему в достижении этих целей. Тем самым наша жизнь преисполняется вечно значимой цели.

Итак, библейское христианство говорит нам, что жизнь имеет смысл, ценность и цель. И человек может прожить свою жизнь последовательно и счастливо. Библейское христианство добивается успеха именно там, где атеизм терпит неудачу. (Продуманный до логического конца, он приводит лишь к отчаянию.)

Не будем забывать, что мы пока мы не доказали истинности христианства. Мы лишь посмотрели, какие возможны варианты.

Если Бога нет, жизнь бесцельна и абсурдна. Если же Бог Библии существует, тогда обеспечены условия для осмысленной жизни. Только второй вариант позволяет человеку быть и счастливым и последовательным.

Давайте сделаем предварительный вывод: ещё не зная, существует Бог или нет, мы видим, что Его существование желательно.

Поэтому даже если бы аргументы в пользу этих двух альтернатив были абсолютно равноценными, разумный человек должен, мне кажется, выбрать вторую и допустить существование Бога.

Правда, некоторые атеисты, вроде Антони Флю, любят порассуждать о «презумпции атеизма» — т. е. что при вариантах равновероятных следует считать, что Бога нет.

Но в свете сказанного выше это кажется мне совершенной чепухой. Во-первых, здесь содержится логическая ошибка. Атеизм есть такая же претензия на какое-то знание («Бога нет»), как и теизм («Бог есть»). Поэтому, при равных доказательствах, он не может претендовать на презумпцию. В лучшем случае можно говорить о «презумпции агностицизма» («Может быть. Бог существует, а может, и нет»).

Во-вторых, разве не разумнее, при равных доказательствах, выбрать тот взгляд, который придаёт жизни и Вселенной значение, ценность и цель, и которого поэтому можно последовательно придерживаться! Зачем при равной вероятности этих двух вариантов предпочитать смерть, тщету и уничтожение? Поэтому я склонен говорить о «презумпции теизма». Ещё Блез Паскаль показал, что терять нам практически нечего, а выиграть мы можем бесконечно много.

Но при этом я отнюдь не считаю, что весы находятся в полном равновесии. По-моему, есть достаточно оснований полагать, что существование Бога не только желательно, но и весьма вероятно в свете логики и научных фактов. Давайте рассмотрим некоторые из этих оснований.

Примечания:

2. Маршак С. Собр. соч. в 8 тт., т 5, с 187, М., 1970

3. Конечно, многим атеистам мысль о том, что человечеству придёт конец, покажется странной. Однако именно это логически вытекает даже из их собственного мировоззрения, особенно если они марксисты

Ведь диалектический материализм утверждает, что вечна только материя с ее атрибутами (временем, пространством, движением). Она не имела начала и не будет иметь конца. Но все ее формы — не вечны То есть, всё, что имело начало, то будет иметь конец. \\ если человечество имело начало, то и оно будет иметь конец. Таков неизбежный (хотя обычно и не рекламируемый) вывод из предпосылок диалектического материализма.

4. Достоевский Ф. М. Братья Карамазовы, кн. 2, гл. 6, кн 5, гл. 5; кн. 11, гл. 8

5. Уэлс Г. Машина времени, М, 1983, гл 14

6. Т. S. Eliot, «The Hollow Man,» in The Complete Poems and Plays (New York: Harcourt, Brace, & Co., 1934), stanza V.

7 Экклезиаст 3.19.

8. Jacques Monod in Newsweek (April 26, 1971), p.99.

9. W. E. Hocking, Types of Philosophy (New York: Scribner's, 1959), p. 27.

10 Вайнберг С. Первые три минуты, М„ 1981

11 Francis Schaeffer, Escape from Reason (Chicago: Inter-Varsity Press, 1968), p 66

12 Francis Schaeffer, The God Who Is There (Chicago: Inter-Varsity Press, 1968).

13. Маршак С, там же

14 Ernst Bloch, Das Printip Hoffnung, 2nd ed., 2 vols. (Frank-fun am Main: Sughkamp Verlag, 1959), 2: 360, 361.

15. Там же

16 I. D. Novikov and Ya. B. Zeidovich, «Physical Processes Near Cosmological Singularities,» Annual Review of Astionomv and Astrophysics 11 (1973), pp. 387-410.

17 Francis Crick, «Why I Study Biology,» Washington University Magazine (Spring, 1971), pp. 20-24.

18 Fred Hoyle, From Stonehenge to Modern Cosmology (San Francisco: W. H. Freeman & Co., 1972), p. 2.