ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА

[1] В томе II (с.289–290) своего замечательного груда «Дух средневековой философии» г-н Жильсон пишет по поводу этих страниц: «Да позволено мне будет сказать, что этот очерк (…) определяет (…) специфику теоретического решения вопроса. Я не только не думаю, что историческая точка зрения исключает теоретическую, она требует ее и, в определенном смысле, включает в себя. Чтобы откровение могло просветить разум, надо, чтобы и та, и другая завязали действительные отношения по поводу предмета, который они совместно изучают.

(…) Возьмем какую-либо философскую систему; спросим себя: «христианская ли она», существует ли она вообще и какие её черты позволили бы нам признать её существование? Для наблюдателя — это философия, стало быть, творение разума; ее автор христианин, но его христианство, столь действенное, что оказало влияние на его философию, в конечном счете отчетливо проявляет себя. Единственное средство, которым мы располагаем, чтобы обнаружить это внутреннее действие, — сравнение данных, которые доступны нашему наблюдению извне: философия без откровения и философия с откровением. Именно такое сравнение я и пытался провести, а поскольку это во власти одной истории, я сказал, что только история может придать смысл понятию христианской философии. Представляет или не представляет вывод ценности — зависит от посылок. Но если эта формулировка или другие аналогичные формулировки, которые я смог использовать, оказались не ясны и потребовали уточнения, то я готов их изменить. Я бы сказал, что христианская философия является объективно наблюдаемой реальностью только для истории и что ее существование положительно доказуемо только историей, но ее существование обосновано, а ее понятие поддается анализу и само по себе, и с точки зрения того, чем она должна быть, что и продемонстрировал только что г-н Ж.Маритен. Я же с ним полностью согласен. И напротив, моя позиция должна быть признана ложной, если правильно будет сказать вместе с г-ном Э.Брейе, что христианская философия не является исторически наблюдаемой реальностью, или, вместе с г-ном М.Блонделем, что христианский характер философии (если предположить, что это возможно) ничем не обязан воздействию откровения.» (Gilson E. L'esprit de la philosophic medievale. - Paris: Vrin, 1932. - Vol. 2. - P. 289–290).

[2] См.: Bulletin de la Societe Francaise de philosophic, 1931, mars-juin.

[3] Gilson E. L'esprit de la philosophic medievale. - Paris: Vrin, 1932. - 2 vol.

[4] Brehier E. Y a-t-il une Philosophic chretienne? // Rev. de Metaphysique et de Moral. 1931, avr.-juin. Ср. текст его выступления на собрании философского общества, приведенный в том же выпуске указанного выше «Bulletin…».

[5] «Выполненный в общих чертах разбор г-ном Брейе философии св. Августина («философии Платона и Плотина») и его христианской веры внушает чувство, что этот историк, в знаниях и честности которого никто не сомневается, совершенно не дает возможности вникнуть в суть учения, или, точнее, в его отдельные моменты, которые в нем тесно спаяны и которые он своим анализом разъединяет. Г-н Жильсон, который, напротив, обрел внутреннюю связь с учением св. Августина, предпринял достойную самого большого внимания попытку показать, как у великих учителей, и, пожалуй, особенно у св. Фомы, понятия, заимствованные из греческой философии, используются в совершенно новом контексте, глубоко изменяющем их природу. Занимаясь простыми перечислениями, сталкивая термины, вырванные из контекста, куда чаще, чем идеи, нельзя надеяться на достижение той живой истины, которая даже (а для философии прежде всего) может быть единственно важной.» (Marcel G. // Nouv. Rev. des Jeunes. - 1932, 15 mars).

[6] Жаль, что это утверждение вышло из-под пера г-на Мишеля Сурио (Rev. de Metaphysique et de Moral. - 1932, juill.-sept. - P. 365), который, поверив г-ну Брейе, выдает таким образом за обретенную истину очевидную ошибку, порожденную плохим пониманием текста. Неужели латынь в «De unitate intellectus» так сложна для эрудитов, что ни говори, людей ученых и скрупулезных?

[7] Blondel M. Le probleme de la philosophic catholique. - Paris: Blond: Gay, 1932.-223 p.

[8] В этих главах г-н Блондель использует, цитируя длинные пассажи, исследования своего друга каноника Малле о Дешане.

Известно, что апологетика Дешана настаивает прежде всего на «охвате» следующих двух фактов: зова нашей падшей и предположительно спасенной природы, обращенной к откровению, которое ей неведомо; и присутствия Церкви, которая предлагает это откровение tanquam potestatem habens (как власть имущая. — Лат.) и являет сама собой, по словам Боссюэ, (Боссюэ (Bossuet) Жак Бенинь (1627–1704) — писатель, оратор, епископ г. Мо, один из идеологов католицизма во Франции. Возвеличивал идеал неделимой католической Церкви, полемизировал с протестантами. Его произведения проникнуты идеей провиденциализма Бог непосредственно управляет судьбами народов и налагает свою печать на каждую эпоху их развития. — прим перев) «сущее чудо».

[9] Gardeil A. La credibilite et I'apologetique. - Paris: Gabalda, 1928. - 316 p.

[10] Garrigou-Lagrange R. De revelatione per Ecclesiam catholicam proposita. -Roma: Ferrari, 1921. - 2 vol.

[11] Ibid. Prolegomena, cap. 2, 3.

[12] Эта позиция, впрочем, заметно отличается от той, которую г-н Жильсон занимал в некоторых своих ранних работах.

[13] Cf.: Jolivet R. Essai sur les rapports entre la pensee grecque et la pensee chretienne. - Paris: Vrin, 1931. - 208 p.

[14]Maritain J. De la sagesse augustinienne // Rev. de philosophic. - 1939, juill.-dec. Idem // Maritain J. et R. Oeuvres completes. - Vol. 4. P. 785–817; Discours pour 1'inauguration du monument au cardinal Mercier, a Louvain// Inauguration du monument erigc au cardinal Mercier. - Louvain, 1931. - P. 44–52; Le Songe de Descartes Paris: Correa, 1932. Idem // Oeuvres completes. - Vol. 5. - P. 13–222; Les Degres du Savoir. Paris: Desclee De Brouwer, 1932. Idem // Oeuvres completes, vol. 4, p. 259–1111.

[15] Cf.: Fernandez R. Religion et philosophic // Nouv. rev. fr. - 1932, I mai.

[16] Полная абстракция (лат.).

[17] Аристотель. Метафизика. Л. 1073, а23

[18]По вопросу о логосе указываем мыслителям, которым нравится использовать слово «Слово» не по назначению, думая, что этим они «возвращают философам их добро», на работы о. Лагранжа и большую книгу о. Лебретона: «Возникновение учения о Троице» (Lebreton J. Les origines du dogme de la Trinite. - Paris: Beauchesne, 1919. - 644 p.). Нельзя рассматривать вопрос о логосе, не зная этих работ.

[19] Marcel G. // Nouv. rev. des Jeunes. - 1932, 15 mars.

[20] По поводу природы богословия см. уточнения в Комментариях, п. 2.

[21] Мы таким образом приходим, со своей стороны, к попыткам в работах философского содержания (напр. «Разделить, чтобы объединить, или Уровни знания» — Distinguer pour unir ou les Degres du Savoir) изучить проблему мистического опыта, вдохновляясь примером св. Фомы Аквинского и св. Иоанна Креста.

[22] См. Комментарии (в данной работе), раздел II.

[23] Maritain J. Les Degres du Savoir // Oeuvres completes. - Vol. 4. - P. 772–774.

[24] «Ratio hunana in rebus divinis est multum deficiens» (Разум человеческий, в божественных делах весьма недостаточен. — Лат.) Thomas Aquinas. Sum. theol., II–II, 2, 4. Cf.: Sum, contra gent, I, 4: Compend. theol, cap. 36 De verit., 14, 10; In Boet. de Trin. 3, 1, ad 3.

[25] «Интеллектуальная порядочность обязывает нас указывать на все, что имеет христианское происхождение в наших занятиях, в наших вопросах, в наших исследованиях, в наших философских теориях… Предлагаемое нами решение, вытекает из положительной религии; в одном смысле это решение весьма философское, потому что оно было принято разумом и подкреплено аргументами; но это открытие не мог сделать разумом, предоставленный сам себе. Более того. О самом таком вопросе надо сказать, что не один только разум его ставил и не один только разум подвергал его сомнению… Да, в этих исследованиях, в которых я в наибольшей степени и наилучшим образом пользовался своим разумом и методом, основанным на законах разума, мне часто являлся свет, который вовсе не был светом естественным» (O116-La Prune L. Le prix de la vie. - 50-eme ed. -Paris: Belin, 1931. - P. 345–347.).

[26] Без милосердия человек может обладать не только, например, ложной умеренностью скупца (направленной на имущество), но и подлинной естественно приобретенной умеренностью (направленной на имущество, заработанное честным трудом); однако без милосердия эта подлинная умеренность остается в состоянии предрасположенности (facile mobilis) и не достигает состояния подлинной добродетели (difficile mobilis) (лат.: легко изменяемой; трудно изменяемой).

[27]Например, ниже богословских добродетелей и основных врожденных добродетелей располагаются также основные приобретенные добродетели, которые имеют формальный объект и правило, познаваемые естественным путем. Так что приобретенное естественное благоразумие осуществляется в свете принципов естественного разума, практических принципов, воспринимаемых через противопоставление: надо делать добро и избегать зла и т. п.

Но это приобретенное естественное благоразумие и другие основные добродетели без милосердия могут существовать лишь на положении предрасположенности, а не добродетели в собственном смысле слова, как нами уже было показано в предыдущем (п. 33) примечании. Таким же образом они без добродетели не обретают способности к взаимосвязи, соединения в единый и совершенно прочный организм, ибо они могут быть связанными лишь in statu virtutis (в статусе добродетели — лат., примеч. перев.) (ср.: Thomas Aquinas. Sum. theol., I–II, 65, 1–2, и комментарии этого текста у толкователей св. Фомы). И чисто философское познание этих добродетелей остается поэтому чем-то фрагментарным, с точки зрения правильно понимаемой нравственной науки, не может образовать в рамках самой себя полное и органически содержательное учение о добродетели и поведении.

[28] Различные виды подчиненности одной науки другой науке рассматриваются на с. 84 и далее; показывается (с. 88-189), что правильно понимаемую нравственную философию надо рассматривать как подчиненную богословию по своим принципам, простым и ясным образом, но как дополняемую и совершенствуемую им, а не по своим корням и происхождению.

[29] Эти два слова могут здесь приниматься как равнозначные, хотя в строгом смысле слова это разные вещи. Ср.: Jean de Saint-Thomas. Curs theol., I.P., q. 1, disp.2, a. 11.

[30] Cajetan. I., 1,3.

[31] Слово «lumen» (свет. — лат., примеч. перев.) здесь должно восприниматься со стороны объекта, а не со стороны возможности познания или habitus. Cf.: Jean de Saint-Thomas. Curs, theol., I. P., q. 1, disp. 2a. 7, Solemnes, I, p. 379b.

[32] Это как раз то, что вытекает из раздела I комментария св. Фомы к книге I «Этики»: «Sapientis est ordinare […] Secundum antem diversus ordines quos proprie ratio considerat, sunt diversae scientie. […] Ordo autem actionum voluntariarum pertinet ad considerationem moralis philosophiae». [Именно ученому надлежит направлять… Затем, в соответствии с различными направлениями, определяемыми рассматриваемыми аспектами, налицо различные науки… Более того, порядок добровольной деятельности подлежит рассмотрению нравственной философии. — лат.].

[33] Cajetan, ibid., a. 4.

[34] «… Accipit haec scientia… immediate a Deo her revelationem» [Здесь наука воспринимает… непосредственно от Бога посредством откровения, — лат.]. Thomas Aquinas. Sum. theol., I, 1,5, ad 2.

[35] Cajetan, ibid., a. 4.

[36] См. далее по тексту данной работы п. 12.

[37] Cajetan, ibid., a .1.

[38] «Правильно понимаемое» в своей сфере, без того чтобы кто-то ясно и четко установил это как нравственное богословие — трактовку врожденных богословских и нравственных добродетелей; это не устанавливается, а высвечивается, об этом делается вывод, поскольку это знание подчинено богословию.

[39] Поведение вблизи регулируется именно осторожностью.

[40] Cf.: Jean de Saint-Thomas. Curs, theol. I.P., q, I a. 5. Solesmes, 11, p. 365 et suiv.

[41] Thomas Aquinas. Sum. theol., I, 1,3, ad 2.

[42] См. с. 75.

[43] См. с. 76.

[44] В самом деле, она не могла бы быть тогда возвышена верой и именно содержание веры попадало бы под свет философии, гак как вера в подобном случае могла бы заставить лишь принести материалы, данные откровением, к которому они имели бы отношение лишь на том естественном основании, что с их помощью шли бы поиски взаимосвязей и постижение значений: богословие было бы только применением философии к данным откровения; было бы достаточно для его самопостроения, чтобы догмы накладывались на философский подход (см. Maritain J. L'esprit de Descartes // Oeuvres (1912–1939). - [Paris]: Desclee De Brouwer, 1975. P. 155 et suiv. Idem: Ouevres completes. T.5, p. 57–98). Так как в действительности богословие есть habitus самой мудрости, корнями уходящей в веру и, стало быть, сверхъестественной, по крайней мере, радикально и виртуально, которая использует его как инструмент философского познания, судя о нем со своей точки зрения, философское знание может быть возвышенным верой в его специфической сфере, лишь если оно подчинено богословской науке, которая является в таком случае, как это и есть в действительности, сотворенным участием божественного знания.

[45] “… Theologia procedit ex principiis relevatis in Scriptura. Sed constat in Scriptura contineri multa pertinentia et praecepta moralia et instructionem nostram; unde dicitur. (II Tim, 3, 16,17): Omnis scriptura divinitus inspirata utilis est ad docendum, ad arguendum, ad corrigiendum, ad erudiendum, in justicia, ut perfectus sit homo Dei, ad omne opus bonum instructus. Ergo independenter a philosophia morali, ex suis principiis revelatis potest theologia discurreri circa res morales… «[Богословие осуществляется в принципах, открытых в Писании. Но в Писании имеются также и касающиеся нас нравственные наставления, данные нам в поучение, о чем сказано (II Тим., 3, 16, 17): «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для исправления, для наставления в праведности. Да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен». Следовательно, вне зависимости от философии морали, исходя из данных ему откровением принципов, богословие может обсуждать и все, что касается нравственности]. Jean dc Saint-Thomas. Curs, theol., I.P., q. 1, disp. 2, a. 7, Solesmes, I, p. 377 a.

[46] Thomas Aquinas. Sum. theol. I, 1,7, c. ad 2; 1, I, 3, ad 1..

[47] Sum, contra gent, II, 4.

[48] Thomas Aquinas. Sum. theol. I, 1,4.

[49] Cajetan. I. P., q. 1, disp. 3, a. 7.

[50] Thomas Aquinas. Sum. theol. I, 1, 4.

[51]Thomas Aquinas. Sum. theol. II–II, 9, 2, ad 3.

[52] Этот вид подчиненности подразумевает подчиненность или по принципам, или по предмету, и тогда он смешивается со вторым видом или с третьим (тогда, мы скажем (см. с.85), что правильно понимаемая нравственная философия подчинена богословию по принципам, потому что фактически конечная цель человека сверхъестественна, а цели играют роль принципов в практической философии); или же он касается только зависимости в сфере применения (ministerium et imperium — слуга и власть — лат.) — так искусство производителя сбруи подчинено искусству верховой езды, а оно — военному искусству, а это последнее — политике, но все это будет безотносительно к зависимости, касающейся проявления истины, и с этого момента подчиненность (которая соотносится с подчинением одной науки другой) будет всего лишь неточностью. Cf.: Jean de Saint-Thomas. Log. II. P., q. 26, a. 2.

[53] Jean de Saint-Thomas. Log. II. P., q. 26, a. 2.

[54] Cajetan. I, 1, 2; Jean du Saint-Thomas. Curs. Theol. I. P., q. 2, disp, 2, a. 5.

[55] Cf.: Thomas Aquinas. Sum. theol. I, 1,2; II–II, 9, 2, ad 3; Phys., lib. II, 1, 3; Boet. de Trin., 5, 1 ad 5; 5, 3 ad 6. См. также: Maritain J. Reflexions sur ['intelligence, p. 286; Les Degres du Savoir, p. 84.

[56] Maritain J. Les Degres du Savoir, p. 84–85, 120–125.

[57]Motivum ejus (sc. theologiae) non est pure naturale, sed originative et radicaliter supernaturale; et ideo continuabilis est cum lumine supernaturale claro, et in illud inclinat ex natura sua, secundum quod ex natura sua petit principia supernaturalia, sive fidei in via, sive luminis gloriae in patria [Движущая им (т. е. богословием) энергия не является целиком естественной, по своим происхождению и корням она сверхъестественна; его постоянная идея освещена сверхъестественным светом, и к этому склоняется вся природа его, и в силу этой своей природы оно стремится распространять сверхъестественные принципы либо путем веры, либо светом славы.]. Jean de Saint-Thomas. Curs, theol. I.P., q. 1, disp. 2, a. 5, Solesmes, I, p. 368 a.

… Illa scientia (sc. subalternata) ex natura sua continuari cum scientia subalternante [Подчиненная наука по своей природе должна иметь преемственность по отношению к подчиняющей науке — лат.]. Ibid., а. 3 (I, р. 354).

Fides importat motum quemdam intellectus ad visionem in qua quietatur, fides requirit visionem glorias, tanquam terminus status viae [Вера вносит некоторое движение интеллекта к видению, в котором он обретает покой; вера требует видения славы, как предела ее земного пути.]. Ibid., II–II, q. I, disp. 2, a. I (Vives, VII, p. 28–29).

[58] Об этой особенности богословия см.: Jean de Saint-Thomas. Curs. Theol., loc. cit., a. 8, 9.

[59] Cf. Jean de Saint-Thomas. Curs, theol. I. P., q. 1, disp. 2, a. 6,9. Solesmes, 1.1, p. 372b-392b.

[60] Ibid., disp. 2, a. 6. Solesmes, t. I, p. 371 a.

[61] Внешне; ср., Saint-Thomas J. Ibid., disp. 2, a. 7, 22. Solesmes, t. I, p. 382 a.

[62] Ibid, A. 6, P. 372 a, a. 7, p. 377–381; «Non potest praemissa naturalis componere unum medium cum praemissa de fide, nisi per hoc quod illi subordinatur et ab ea corrigitur et judicatur, utpote a superiori a qua praemissa naturalis certitudinem suam regulat: et praemissa sic conjuncta praemissae superiori de fide, influit simul cum ipsa: non diversa ratione nee diverse lumine, sed inquantum de ejus lumine et certitudine participat; et sic constituitur una ratio formalis quae dicit virtualem revelationem et mediatam, sub qua eodem modo influit praemissa de fide et naturalis ut elevata ab illa» [Предпосылка от природы может сформировать единого посредника с посылкой от веры лишь при условии, что она будет подчинена последней, будет ею поправляться и оправдываться как высшей предпосылкой, на которой низшая предпосылка (от природы) основывает свою надежность. Далее, естественная предпосылка (от природы), связанная таким образом с высшей предпосылкой (от веры), действует в единстве с ней: не в различных направлениях, не под различным светом, но как со своим светом и со всей надежностью; так и образуется формальный аспект рассмотрения предмета как вещи (quae), который служит возможному и опосредованному откровению и в соответствии с которым предпосылка от веры и возвышенная естественная предпосылка действуют одинаковым образом].

[63] Здесь еще первые принципы разума являются возвышенными — не потому, однако, что они как соучастники охватывают формальный аспект рассмотрения, даваемого откровением (как с ними происходит в богословии из-за их связи с принципами веры), но как применяемые, доказываемые и подтверждаемые самой наукой, подчиненной знанию блаженных.

[64] Cf.: Jean de Saint-Thomas, loc. cit., a. 5.

[65] Thomas Aquinas. Sum. theol. I, 1,2: «Sicut musica credit principia tradita sibi ad Arithmetico, ita doctrina sacra credit principia revelata sibi а Dео»[(Как музыка принимает на веру принципы, разработанные арифметикой, так священное учение принимает принципы, данные Богом в откровении — лат.]. Отсюда, следовательно, вытекает то же, что мы видим в подчиненной науке по отношению к подчиняющей. Тогда понимание предмета основывается на заключениях, взятых из подчиняющей науки, но с тем же habitus, что у последней. Подчиняющая наука видит эти выводы, которые являются принципами подчиненной науки, а подчиненная наука как таковая верит в них (если бы она их видела, то смешалась бы с подчиняющей наукой).

[66] Thomas Aquinas. Sum. theol. I, 1,4.

[67] В совершенном состоянии науки (лат.).

[68] Cf. Saint-Thomas J., loc. cit., a. 5, № 12 et suiv.

[69] Ibid., a. 3, № 12. Solesmes, t. I, p. 356 a.

[70]Thomas Aquinas. Sum. contra gent. II, 4; см. выше, c.42.

[71] Именно так св. Фома поступает в «Prima secundae», таким же образом в начале «Prima pars» он сосредоточивает сердцевину представленных знаний на природе с помощью спекулятивной философии, чтобы сразу подняться к первопричине. Богословие применяет, таким образом, как и философия, аналитико — синтетический метод. Но оно применяет его иначе, другим, не подходящим для философии способом. Последняя должна больше ползти ползком, больше запаздывать относительно собственных условий и принимаемых на веру причин вещей, которые обеспечиваю! ей ее собственные средства движения.

[72] Комментарии св. Фомы к «Этике» и «Политике» соответствуют нравственной философии, но не богословию. Они соответствуют правильно понимаемой нравственной философии, но, согласно замечаниям, предложенным выше (с. 172 и след.), они еще больше соответствуют понятию пути к ней и только подготовки к адекватному практическому знанию.