Американский ученый Джон Лилли известен нам своими трудами, посвященными дельфинам. ...

Американский ученый Джон Лилли известен нам своими трудами, посвященными дельфинам.

Но мало кто знает, что Лилли -- крупный нейрофизиолог, обогативший науку о мозге новыми остроумными методами исследования. Он получил чрезвычайно интересные научные данные, на которые до сих пор опираются, например, психологи, психиатры, не подозревая о том, что первым открыл их именно он. Дельфины - лишь одна из точек приложения неуемной энергии, творческой смекалки, изобретательности исследователя. Наконец, Лилли интересен как философ, размышляющий над глобальными проблемами мироздания.

Мы расскажем о жизненном пути Джона Лилли и о той необычной программе, которая в конце концов привела его в области, далекие от его первоначальных научных занятий, да и, пожалуй, вообще от той работы, которую мы привыкли считать научной...

"Я родился под знаком Стрельца..."

Джон Каннинга Лилли родился 6 января 1915 года (Дж.Лилли считает, что он рожден под знаком Стрельца, хотя, по нашему мнению, он - Козерог. - Примеч. ред.) в городе Сент-Пол, столице штата Миннесота. Родители его были глубоко верующими католиками. Это очень сильно сказалось на формировании личности Джона. Представления о грехе, искуплении никогда не покидали его. Впоследствии на эту почву упали идеи Фрейда о глобальном чувстве вины и породили стремление сделать мир лучше, а людей - более открытыми друг к другу и к природе; отсюда и настойчивые поиски гармонии в космическом, вселенском масштабе...

Джон был хрупким, болезненным мальчиком. Как это часто бывает, физическая слабость обострила его внешние и внутренние чувства, он рос вдумчивым, склонным к анализу своих и чужих ощущений, переживаний, поступков. Он очень рано духовно отдалился от своих родителей и сверстников, погрузился в мир раздумий, много наблюдал за природой.

Когда Джону было 10 или 11 лет, родители перевели его из обычной школы в католическую школу Св. Луки, где его стали готовить к службе при алтаре: он учил молитв, пел в хоре, , звонил в колокольчик... Поначалу Джонни был горд своими успехами на этом поприще, но вскоре осознал, что церковь - не его место. Джон-подросток был по-своему очень религиозен, но отказался принять официальную догматику католической церкви: он не выносил ни малейшего стеснения своей свободы, всегда отстаивал право на самостоятельное мышление. По просьбе Джона родители забрали его из школы Св. Луки и перевели в академическую школу в его родном городе Сент-Пол. В 1933 году он успешно сдал экзамены в Калифорнийский технологический институт.

Курс общей биологии вел знаменитый профессор Т.Морган; под его руководством Джон с увлечением занимался эмбриологией и генетикой. Его заинтересовали проблемы возникновения и развития жизни, разума. Окончив институт, он поступил в одну из высших медицинских школ, где изучил анатомию и физиологию мозга.

В годы второй мировой войны Джон участвовал в создании аппаратуры для исследования физиологического состояния военных летчиков в высотных полетах. Он разработал технику непрерывной записи параметров дыхания и артериального давления и химического анализа выдыхаемого воздуха в условиях полета. Работа, весьма ценная для военной медицины, стала для Лилли неплохой экспериментальной школой.

После войны он начал собственные исследования электрической активности мозга: освоил методику вживления тончайших электродов в мозг кошек, собак, обезьян, стараясь как можно меньше травмировать животных. Воздействуя током на различные мозговые структуры, он наблюдал изменения поведения.

Большим научным достижением было обнаружение мозговых центров, ответственных у животных за чувства боли, страха, гнева, удовольствия. Давая обезьянам возможность самим включать и выключать сигнал, Лилли исследовал особенности поведения при стимуляции "положительных" и "отрицательных" зон мозга.

Результатами экспериментов Лилли на мозге заинтересовались не только ученые коллеги, но и, совершенно неожиданно для молодого ученого, разведывательные службы. ЦРУ, ФБР, армейская и военно-морская разведка пожелали заслушать отчет о его исследованиях. Джон был немало обеспокоен. Он ясно осознал: в его рук - ключ к управлению поведением человека. Добытые им знания могут быть использованы кому-то во вред!

Он согласился предоставить разведслужбам всю требуемую информацию, но лишь при условии: ничто из переданных им материалов не должно быть засекречено! Условие было принято, и на сей раз все обошлось благополучно. Но и впоследствии спецслужбы не оставляли Лилли своим вниманием, - увы, ученый в современном мире не может быть совершенно свободен от общества.

Братья по разуму

Однажды Лилли обнаружил новый объект изучения. Дельфины!

Его заинтересовал большой мозг дельфинов ("такой же большой, как человеческий, и даже больше!"), их довольно сложный "язык" - система сигналов, которыми дельфины обмениваются между собой, и еще - их дружелюбие к человеку, готовность идти на контакт. Общение с дельфинами сулило разгадку тайн, скрытых в глубинах мирового океана.

Лилли возмущала несправедливость: вместо того, чтобы учиться у "морских братьев", постигать их мудрость, сотрудничать с ними, человек охотится на них и убивает. В 1958 году он выступил с докладом, который взбудоражил весь научный, и еще более - околонаучный мир. Лилли увлеченно и страстно говорил о существовании рядом с нами иного разума, иной цивилизации, которых мы не замечаем из-за своей ограниченности, ""человекоцентризма". Водная стихия, уверял Лилли, рождает более совершенные формы жизни и разума, чем наша. За миллионы лет жизни под водой дельфины и киты, с их большим мозгом, постигли не только тайны океана, но и законы мироздания в целом. Океан занимает две трети земной поверхности; значит, именно там нужно искать разгадку тайн мироздания. Человек, властелин суши, должен сделать шаг навстречу властелинам океана, тем более, что свою власть над сушей он использует далеко не лучшим образом; вмешательство же человека в жизнь океана и вовсе грозит всемирной катастрофой, если он, человек, не воспользуется призывом к сотрудничеству, с которым настойчиво обращаются к нему дельфины...

Книга Лилли "Человек и дельфин" (1961) вышла громадными тиражами на многих языках, в том числе на русском; и принесла ему мировую славу.2 С легкой руки Лилли миллионы людей увидели в дельфинах братьев по разуму; под давлением общественности многие страны, среди них и СССР, отказались от промысла дельфинов. Более того, защитники животных решительно осудили... самого Джона Лилли - за то, что он вводит электроды в мозг "братьев по разуму". Впрочем, к тому времени уже и сам Лилли был склонен отказаться от этих опытов.

Он наблюдал за поведением дельфинов, записывал их "речь" на магнитофонную ленту; при этом оказалось, что дельфины умеют воспроизводить звуки человеческой речи. Лилли задался целью обучить "морских братьев" английскому языку. Он уверял, что однажды дельфин в его присутствии отчетливо произнес: "Лилли!.."

Стоит ли удивляться, что ученый и по сей день сохраняет трогательную верность "морским братьям". Он отвел им весьма почетное место в своей картине мира, среди многообразных форм жизни и разума, наполняющих вселенную. И если многолетнее общение с дельфинами не открыло Лилли и его коллегам в_с_е_х тайн мироздания, то причину этого он видит в несовершенстве человеческого мозга, в ущербности привычного нам способа познания мира, а не в недостатке разума либо доброй воли со стороны морских братьев.

Ванна и Сущность

Джона Лилли всегда отличала счастливая способность разрабатывать две или несколько научных проблем одновременно, причем каждую - тщательно и с полной отдачей.

В ту пору он искал ответа на вопрос: насколько автономно наше сознание? Необходим ли для его работы приток сигналов извне или оно имеет свой собственный внутренний источник активности?

------------------------------------------------

2. Лилли Дж. Человек и дельфин. М., Мир, 1965.

Русский перевод другой книги Лилли "Разум дельфинов" был опубликован журналом "Природа" (1969, #5-6).

------------------------------------------------

Для ответа на этот вопрос требовалось полностью изолировать человека от всех внешних воздействий. Но как это сделать?

Поместим человека в темное помещение, плотно закроем уши. В лабораторных условиях нетрудно выключить из игры чувства обоняния и вкуса. Но этого недостаточно. С реальностью нас прочно связывает чувство осязания: мы ощущаем телом поверхность, на которой сидим или лежим, сила тяжести влияет на динамику кровотока, на положение внутренних органов; действует вестибулярный анализатор, работают рецепторы температуры и влажности окружающей среды... Как это устранить?

Лилли нашел красивое и остроумное решение. Он взял резервуар с водой и поместил его в темную звуконепроницаемую камеру. Температура воды +34 град. С ощущается как нейтральная - ни холодная, ни теплая, и тело в ней становится как бы невесомым. Исчезают перепады температуры и влажности, нейтрализуется сила гравитации. Лилли сконструировал специальную мягкую маску на лицо, дыхательная смесь подавалась через шланг. Пригодился его опыт работы с системами жизнеобеспечения. В результате - была создана уникальная экспериментальная установка, открывшая буквально новую эпоху в науке о человеческом сознании. Сегодня с "изоляционной ванной" хорошо знакомы психологи, физиологи, все, кто имеет отношение к подготовке пилотов и космонавтов, но им, как правило, невдомек, что впервые ее придумал и применил в 1954 году Джон Лилли.

В роли испытуемого выступал сам Лилли. Ответ на полученный вопрос был получен быстро: сознание, по-видимому, относительно автономно. Отрезанное от внешнего мира, оно продолжает существовать но только... в совершенно измененном виде. Именно это неожиданное открытие побудило Лилли продолжать исследования. И выяснилось следующее.

По мере того, как утрачивается ощущение тела, сознание раскрепощается, становится ка бы независимым от своего "хозяина". И начинаются удивительные вещи.

Возникают видения, напоминающие галлюцинации. Это могут быть знакомые образы, но часто - совершенно неожиданные, странные, причудливые. Слышатся различные звуки, голоса.

Человека в "ванне" посещают творческие озарения. Ему удивительно легко думается, играючи устанавливаются связи между самыми отдаленными явлениями, понятиями; раскрепощается фантазия, открываются глубины памяти, подсознания... Все это напоминает ту неограниченную свободу, которую мы иногда испытываем во сне; однако это не сон. Ум ясен, восприятия отчетливы, надолго врезаются в память (сновидения же легко забываются). Правда, впечатления не всегда приятные. Но для пытливого ума, одержимого жаждой новых идей, нового опыта, это - не препятствие.

Лилли надолго "заболел" изоляционной ванной. Он провел там многие часы - размышлял, сопоставлял, делал выводы. Здесь он окончательно сформулировал гипотезу о мозге человека и животного как п_р_и_р_о_д_н_о_м б_и_о_к_о_м_п_ь_ю_т_е_р_е со сложными связями и переключениями, продуцирующем мысль и сознание.

Работая с дельфинами, он пришел у выводу, что их "биокомпьютер" не менее сложен и совершенен, чем человеческий, и пытался найти пути установления информационного взаимодействия человеческого сознания ч "нечеловеческим разумом" дельфинов; но в конце концов был вынужден заключить, что человек пока не готов к контакту с иными формами сознания, - для этого надо пройти длительный путь совершенствования, обучения. А такому обучению, в чем Лилли не сомневался, способствуют его занятия в ванне.

Там, в ванне, ему довелось испытать много необычного: путешествия в пространстве и времени, посещение "иных миров", беседы с неземными существами, трудно переводимые на обычный язык... Время от времени являлись ему некие "Сущности". Впоследствии это понятие стало одним из ключевых в философской системе Лилли.

В детстве и юности Джон, имевший слабое здоровье, иногда терял сознание. В такие моменты перед его внутренним взором возникало нечто едва уловимое, бестелесное и вместе с тем бесконечно близкое, участливое к нему. Он называл это "нечто" своим ангелом-хранителем. Хотя позднее он разочаровался в христианском учении и утратил веру в Бога, но смутное представление о ком-то или чем-то, незримо сопровождающем его, осталось. В особом состоянии, на грани смерти, когда душа расстается с телом, - в эти моменты "он" или "оно" обнаруживает свое присутствие. Как-то раз, повествует Лилли в одной из своих книг, - когда маленький Джон лежал тяжело больной, появилось "нечто" и позвало его последовать за собой, покинуть этот мир и присоединиться к другим бестелесным "Сущностям". Мальчик отвечал, что ему жалко покидать этот мир, где его ждут во дворе товарищи по играм, его собака Джеми... "Что же, выбор за тобой, сказала Сущность. - Ты можешь уйти со мной или остаться здесь". - "А ты останешься здесь или уйдешь?" - "Я буду с тобой всегда, пока ты веришь, что можешь встретиться со мной". - И Сущность осталась с ним.

С той поры Джон вырос, возмужал, им овладела страсть к науке. Для детской наивной веры не осталось места в мировоззрении ученого-естественника, она потускнела, отступила в туманную область "того, что было когда-то". И вот теперь, в зрелые годы, оказавшись в довольно необычном для взрослого человека месте - в затемненном сосуде с тепловатой водой, напоминавшем теплую материнскую утробу3, занимаясь этими странными опытами, в которых душа покидает тело и блуждает по неведомым мирам, - он вновь встретил тот самый, давно забытый образ...

----------------------------------

3. Для Лилли, всерьез увлекавшегося психоанализом, это сходство было исполнено глубокого значения: возвращение назад, к исходному пункту, началу своего бытия.

----------------------------------

Ангел-хранитель? Но теперь ученый, в отличие от ребенка, по-иному строит картину мира. Призрачным бестелесным формам, во множестве встречавшимся в его удивительных путешествиях, он дает единое название: С_у_щ_н_о_с_т_и_.

Джон Лилли разработал стройную философскую концепцию, в которой Бог, Создатель выступает как первопричина, дающая импульс к образованию "из ничего" пространства и времени и порождающего в пространстве и времени первые Сущности. Вся дальнейшая история Вселенной есть история эволюции Сущностей. Каждая Сущность, выполняя определенную программу, принимает ту или иную телесную форму - звезды или мотылька, человека или дельфина... Ее задача - держать свой "объект" под контролем, предоставив ему, однако, известную самостоятельность, и так направлять его развитие и поведение, чтобы он мог наиболее полно реализовать заложенные в нем возможности. Если это удается - Сущность считает свою программу выполненной. Она постоянно находится, по-видимому, где-то внутри своего "объекта", но изредка выходит из него и созерцает "объект" со стороны, а он на это время получает возможность видеть свою Сущность рядом с собой, что и было несколько раз с Лилли. Но, в общем, Сущности избегают выдавать свое присутствие, стараясь действовать незаметно. Время от времени они дают отчет другим сущностям о ходе выполнения программы, анализируют успехи и ошибки. Когда объект умирает (выполнив либо не выполнив заложенную в него программу), Сущность возвращается в "гиперпространство" (так Лилли назвал основное местопребывание Сущностей, их космический "дом"), воссоединяясь там с другими Сущностями. Затем, по истечение определенного времени, она выбирает себе новый объект, чтобы вместе с ним совершить новый цикл развития.

По мере того как Лилли углублял свой мистический опыт, погружаясь в необъятные просторы "изоляционной ванны" и блуждая по неизведанным мирам и пространствам, в нем усилилась борьба двух систем убеждений, двух мировоззрений.

В первой из них сознание было функцией мозга, а мозг сложным "биокомпьютером", продуктом естественной эволюции органического мира.

Во второй системе мир наполняли бестелесные Сущности, они направляли развитие всех Вещей в соответствии с Планом Творения, а мера активности индивидуального сознания устанавливалась Мировым разумом. Первая система убеждений подкреплялась всем опытом исследователя, вторая - тоже опытом: особым, "внутренним" опытом, а еще - верой.

Пора было принимать решение.

И вот однажды, во время очередного сеанса в ванне, Джон Лилли стал свидетелем исторического события: он "подслушал" разговор, который вели три Сущности. Две из них были ему незнакомы, а третья - его собственная, та самая, ангел-хранитель. Они говорили о нем, Джоне Лилли, о его дальнейшей судьбе. Одобрив его успехи на научном поприще, они рекомендовали ему продолжить изучение "Сущностей, называемых дельфинами", для чего следовало оставить государственный научный институт и открыть собственную лабораторию, чтобы быть более независимым в своих действиях, а также - углублять самопознание, продолжая опыты в ванне.

Все "услышанное" он принял как программу дальнейших действий. В ближайшие дни Джон Лилли покинул Национальный институт здоровья и Национальный институт психиатрии, где проводил свои исследования, и отправился в теплые края подыскивать место для собственной научной лаборатории.

Вскоре Лилли получил в свое распоряжение даже не одну, а две прекрасно оснащенные лаборатории: одну - в Майами (штат Флорида), другую - на острове Сент-Томас (группа Виргинских островов в Карибском море). В первой лаборатории штат квалифицированных сотрудников занимался изучением мозга дельфинов, во второй, где главным образом и находился Лилли, велись работы по расшифровке языка дельфинов и обучению их английской речи. Здесь же, на острове Сент-Томас, для него построили замечательный просторный бассейн для опытов с изоляцией, взамен старой заслуженной ванны. Бассейн наполнялся водой прямо из Карибского моря.

Шел 1958 год.

Новые пространства

В это самое время в Национальном институте психиатрии, с которым Джон Лилли продолжал сотрудничать, проводились испытания чрезвычайно любопытного и, как казалось, многообещающего препарата - диэтиламида лизергиновой кислоты, или попросту ЛСД. Препарат этот относится к группе психотомиметиков, то есть веществ, вызывающих у здоровых людей подобие острого психоза. Пройдет несколько лет, и ЛСД совершит свое триумфальное шествие по странам Европы и Америки, после чего будет поспешно объявлен "вне закона" и повсеместно изъят из употребления. Но на первых порах испытания ЛСД шли совершенно беспрепятственно: его рассматривали как возможное средство лечения психических заболеваний и алкоголизма.

Возникла идея: испытать действие ЛСД в "изоляционной ванне". Лилли был знаком с ЛСД по работе в Национальном институте психиатрии. Он понимал, что эксперименты эти опасны. Главное коварство ЛСД - в непредсказуемости. Его действие индивидуально и никогда не бывает одинаковым у одного и того же человека в зависимости от общего состояния, от преднастройки к опыту; к тому же может возникать самое неожиданное последействие (искажения восприятия, галлюцинации, провалы внимания), скажем, через 1-2 дня после окончания действия препарата. (Испытал это и Лилли, что едва не стоило ему жизни). Поэтому исследователям ЛСД было запрещено принимать препарат в одиночку, без внешнего контроля. Однако Лилли нарушил запрет и, никого не посвящая в свои опыты, стал экспериментировать с ЛСД в полном одиночестве.

Как возникла идея совмещения ванны и ЛСД?

В прежних опытах в ванне без ЛСД, как и с ЛСД без ванны, Лилли все время так или иначе сохранял ощущение "себя". Выходя за пределы своего тела, совершая "далекие путешествия" и постигая "новые истины", он по-прежнему оставался Джоном Лилли, сохранял память об "обычной" реальности и знал, что скоро вернется в нее. Он желал испытать полную трансформацию и побывать в новых "пространствах", абсолютно не похожих на прежние.

В первом же опыте он совершенно "избавился" от тела, от собственных мыслей, от чувства "я"... Отныне каждый или почти каждый день Лилли приходил в свой бассейн с морской водой, расположенный в лабораторном корпусе, по соседству с дельфинарием (близость "морских братьев" морально поддерживала, придавала уверенности: "Я здесь не один..."), принимал дозу ЛСД - и исчезал... Почти совсем исчезал. Он перемещался в "точку сознания" - невесомую, не имеющую измерений и координат в пространстве. Эта точка так бесконечно мала, что не вмещает в себя ничего. Что она такое - понять невероятно трудно. В ней, в этой точке, нет места для собственного "я": "я" становится для наблюдателя таким же внешним объектом, как и все остальное. Это, полагал он, идеальная позиция для непосредственного, не искаженного восприятия, свободного от оценок и комментариев. Лилли заимствует термин из метеорологии: "центр циклона" (в русском языке имеются более поэтические наименования: "око циклона" или еще - "глаз бури"). Так называется точка в самом центре бушующего вихря, в которой сохраняется полное спокойствие и тишина. Из этой точки можно безмятежно созерцать бурлящий, клокочущий вокруг океан нездешней жизни, бесконечное разнообразие миров и населяющих их "Сущностей".

В книге, которая так и называется "Центр циклона", Лилли описывает свои странствия по "другим мирам".

Вот мир гигантов, где он всего лишь крошечный муравей, песчинка, "маленький ум в космическом разуме, маленькая подпрограмма в огромном компьютере", и все вокруг движется, сверкает, грохочет, несется... Вот он проникает в собственное тело, путешествует по кровеносным сосудам, исследует клетки своего мозга, печени, кишечного тракта... Вот спускается еще глубже, на молекулярный и атомный уровни, видит, как происходит распад атомов и высвобождается гигантская энергия; вот он среди невиданных, удивительных форм жизни, не похожих на нашу... Впрочем, по описаниям Лилли, некоторые из "невиданных" сказочных существ напоминают ему знакомые образы древнегреческой мифологии, другие - изображения демонов и богов из буддийских храмов, а некоторые образы, похоже, навеяны научно-фантастическими романами, которых он прочитал на своем веку немало.

Но обратите внимание вот на что: в_с_е_, ч_т_о в_и_д_е_л_, ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л Л_и_л_л_и в с_в_о_и_х "_п_у_т_е_ш_е_с_т_в_и_я_х_"_, в_с_е и_с_т_и_н_ы_, к_о_т_о_р_ы_е е_м_у п_р_и э_т_о_м о_т_к_р_ы_в_а_л_и_с_ь_, в_с_е э_т_о у_ж_е б_ы_л_о и_м к_о_г_д_а_-_т_о п_р_е_ж_д_е у_в_и_д_е_н_о_, п_р_о_д_у_м_а_н_о_, п_р_о_ч_у_в_с_т_в_ов_а_н_о_. Но только теперь перед ним зримо, объемно, в красках, в звуках, в движении... После каждого путешествия, стараясь оставаться исследователем и скептиком, он подробно записывал и анализировал свои впечатления, стараясь выразить словами "невыразимое", с каждым разом дополняя и расширяя свою картину вселенной. Он поставил перед собой задачу "беспристрастного исследования и картографирования новых пространств". Для былого скептицизма оставалось все меньше места. Вопрос: "Это все правда или только мне кажется?" утрачивал свою актуальность. Для того, чтобы окончательно избавиться от этого назойливого вопроса, Лилли сформулировал для себя программное положение: "Я сделал очень важный вывод,и- пишет он. - В_с_е_, ч_т_о м_ы м_о_ж_е_м в_о_о_б_р_а_з_и_т_ь_, с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т в д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_с_т_и_"_. Приняв эту новую точку отсчета, Лилли тем самым выпал из русла естественнонаучного мышления и оказался в сфере, где властвует другой тип логики и мышления - мистический4.

---------------------------------

4. В этом отношении концепция Дж. Лилли заметно перекликается с эзотерическим учением Карлоса Кастанеды, где мир воображения и реальность находятся в довольно своеобразных отношениях. (См. С.Алимарин, Ю.Барабашев. "Путь воина". "Наука и религия", 1988, N10).

---------------------------------

"Слушаю и повинуюсь..."

Опыты с ЛСД исчерпали себя: они дали свои плоды, указав Лилли направление дальнейших поисков. Он не сомневался в том, что "другие пространства" существуют, и теперь стояла задача исследования, "картографирования" этих пространств. И еще: какими иными путями они могут быть достигнуты?

Ситуация способствовала активизации таких поисков: в 1966 году запретили проводить любые опыты с ЛСД, а все запасы препарата предписывалось сдать в кратчайшие сроки.

Без особого сожаления Лилли закрыл обе лаборатории, распустил сотрудников и приготовился к новому броску в Неизведанное.

Вскоре он присоединился к небольшой группе, занимавшейся "изменением системы убеждений" с помощью гипноза. Оказалось, что и гипноз дает возможность посещать те же пространства, что и "изоляционная ванна" и ЛСД. "Главное, - поясняет Лилли, - сделать свое сознание открытым для информации, идущей из мира Сущностей".

Ободренный успехом, он отправился в институт Эселена на побережье Биг Сур в Калифорнии. Там осуществлялся комплекс программ по психотерапии, разнообразным видам тренинга, основанным частью на различных вариантах психоанализа, частью на старинных восточных системах самопознания.

Группа, в которой занимался Лилли, сеансы психотренинга проводила в обнаженном виде, что якобы помогало избавиться от скованности в общении. Джону Лилли, прошедшему в свое время трехгодичный курс психоанализа, идея "срывания одежд" в прямом и переносном смысле была близка и понятна, но теперь он впервые проделывал это в группе единомышленников. Членам группы предлагалось открыто высказывать отношения друг к другу, не стесняться в выражении эмоций. Лилли с наслаждением "выплеснул" из себя, "отреагировал" гнев и другие эмоции, которые привык с детства подавлять, что служило для него постоянным источником напряжения и дискомфорта. Теперь он почувствовал себя свободным от этих застарелых "оков".

Проводился в институте и глубокий массаж, так называемый "рольфинг", сочетавшийся с мысленным проникновением в каждую клетку тела, - в результате 56-летний Лилли вышел из института Эселена "как новенький".

И тут в его жизни произошло еще одно крайне важное событие. Лилли узнал об эзотерической школе "Арика", возглавляемой Оскаром Ичазо.

Ичазо, по происхождению боливиец, , в 40-х годах прошел обучение в школе Георгия Гурджиева5. Восхищенный новыми возможностями самопознания, заложенными в системе великого мистика, и освоив их, он не остановился на достигнутом. Изучая восточные мистические дисциплины - суфизм, йогу, дзэн, - Ичазо создал на их основе собственную мистическую школу, с которой обосновался в городе Арика, на севере Чили. Название города дало имя его школе.

-------------------------------------

5. См. М.Мейлах. "Четвертый путь" Георгия Гурджиева. "Наука и религия", 1989, N9,10 (Примеч. ред.).

-------------------------------------

В Арике практиковались своеобразные методы работы над собой. Ичазо, как и его учитель Гурджиев, провозгласил прежде всего необходимость "ста:ь полностью сознательным". Он разработал особые многочасовые упражнения, требующие большой концентрации сознания на собственных мыслях, поступках, привычках. Тщательной проработке подлежат все свойства характера, все поступки - как бывшие когда-либо, так и те, что еще впереди. После того, как ученик осознал все свои слабости и недостатки, он их планомерно изживает по специальной программе. Мысленное изживание неприятных воспоминаний О.Ичазо трактует как "сжигание кармы". "Вы сожгли громадное количество кармы!" - одобрительно сказал он Джону Лилли, выслушав его рассказ о сеансах психоанализа, о "ванне" и прочем.

Ичазо признал Лилли человеком, близким по духу, ка "исследователя запредельных пространств", и щедро передал ему всю премудрость "Арики".

В учении Ичазо используется терминология, заимствованная из суфизма, дзэн-буддизма; из тех же источников почерпнуто большое количество медитационных техник и физических упражнений. Для "Арики" характерно сочетание медитации с изматывающими многочасовыми физическими упражнениями, требующими не только концентрации внимания, но и буквально полной отдачи сил. Большинство занятий проводится под открытым небом, требуется по многу раз взбираться на горы и спускаться с них, поднимать и бросать тяжелые камни...

Вот, например, как описывает Дж. Лилли одно из упражнений, под названием "Мертвый вес".

"Я подбирал на склоне холма такой большой камень, как только мог достаточно удобно нести. Я представлял себе, что этот камень - моя карма. Я нес этот тяжелый камень - и салютовал им, двигаясь по определенному маршруту, пролегавшему через холмистую местность , который требовалось пройти трижды в обоих направлениях..."

Были та упражнения, называемые "Пампасы" (восхождение по эллиптической траектории на вершину холма, вознесение молитвы Солнцу и спуск вниз по прямой линии); "Слушаю и повинуюсь" (нужно произносить фразу "слуш-шаю и по-ви-нуюсь" на семь счетов, в такт шагам, обретая при этом власть над собой); различные действия с камнем, отождествляемым с кармой (помимо уже описанных); движение под музыку, танцы.

Лилли с головой окунулся в этот необычный мир эзотерических истин и откровений, который органически вписался в его концепцию развития Сущностей. Однако в задачи Лилли не входит оставаться "там", в этом мире: он намерен продолжать исследования.

После восьмимесячного пребывания в Арике Лилли возвращается в институт Эселена. Там он пишет книгу "Центр циклона" (1972) и ряд других, где обобщает свой мистический опыт, начиная от первой встречи с Сущностями и вплоть до "высших уровней сознания", достигнутых в школе Ичазо. Сформулировав для себя программу дальнейших поисков, он следует ей неуклонно и методично. Теперь уже во главе собственных учеников он продолжает исследование и "картографирование" запредельных миров и пространств...