Противодействие истине неизбежно, особенно если истина облекается в форму какой-либо новой идеи, однако сила сопротивления может быть уменьшена... Присматриваясь к тому, через какие этапы прошли различные новые идеи, пока они не получили признания, мы убеждаемся, что этот процесс был облегчен в тех случаях, когда идеи удавалось представить не как нечто совершенно новое, а как возрождение в модернизированном виде освященных временем, но позабытых принципов или практики. Для этого не надо было прибегать к обману, надо было лишь взять на себя труд обнаружить такую связь, ибо «нет ничего нового под солнцем».

(Б. Х. Лиддел-Гарт. «Стратегия непрямых действий» )

ПРИВИТИЕ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ[16]

КАКОВА ИДЕОЛОГИЯ капитала и капитализации?

Невинная буковка «и», которая здесь соединила капитал с капитализацией, скрывает под собой метаисторическую бездну размером с XX столетие.

Карл Маркс, признанный величайшим философом в истории человечества согласно одному из последних британских опросов общественного мнения, писал в «Капитале» полушутя-полусерьезно: «Обеспечьте 10 %, и капитал согласен на всякое применение, при 20 % он становится оживленным, при 50 % положительно готов сломать себе голову, при 100 % он попирает все человеческие законы, при 300 % нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». А в рукописях, наедине с собой и потому чуть более серьезно, он называл капитал «господствующей абстракцией». Капиталистами правит невидимая рука рынка, которая не оставляет своим агентам места для каких-либо идей либо идеологий. Капитал – невидимая голова этой невидимой руки, он сам по себе идеология. Впрочем, все это дела минувших дней.

Во-первых, капитализация как человеческая деятельность – сознательное превращение вещей в капитал, придание им качества капитала, то есть способности расширенно воспроизводить себя. Во-вторых, это количественное изменение, наращивание данного качества, управление качеством капитала. Тут мы, поднатужась, под невидимую руку рынка капиталов подсовываем свою. У людей, которые занимаются капитализацией, идеология уже, безусловно, есть. У них-то, собственно, она и появляется впервые в истории. В широком смысле слова это идеология свободы, а в узком и конкретном – идеология инвесторов, желающих освободиться от превратностей рынка капиталов, который, как всем известно из экономической классики, склонен к разрушительным припадкам, циклическим спадам и взлетам. Вложив с вечера капитал в ценные бумаги, утром вы рискуете проснуться либо безумно богатым (пальцем для этого не пошевелив), либо разоренным (хотя ночью ничего дурного не совершали).

Управляемое повышение уровня капитализации своей собственности – первый шаг к овладению системой отношений собственности, преодолению социального отчуждения. А эта задача, завещанная всей историей европейского гуманизма, подразумевает в качестве своих ступеней триаду идеалов свободы, справедливости и братства.

Цель компании – заработать деньги или изменить мир?

«Или» здесь неуместно, если вспомнить, что в компании работают люди. Трудно представить себе человека, единственной целью которого было бы заработать деньги.

Деньги не едят, не надевают. Даже если вы этого захотите, не удастся обклеиться непосредственно деньгами, придется сшить штаны или юбку из банкнот. Деньги для любого человека являются лишь одним из средств, промежуточным этапом достижения других целей. Другой вопрос – простираются ли эти цели на изменение мира или человеку достаточно своей семьи. Мир человека – матрешка, в ядре которой пульсирует наша боговдохновенная самость. Где-то снаружи таится то, что людям всего нужнее – смысл, счастье, и этим далеко еще не исчерпан мир человека. А промежуточные слои – разнообразные институты, которые отделяют его от достижения человеческих целей. Деньги (как и компании, кстати) являются одним из институтов. И если можно достичь чегото без посредства банкнот, подверженных фальсификации, с магнитной кредитной карточкой, человек охотно обойдется без этих бумажек. А если вместе с партнером установить клиринговую систему прямых обменов, то человек, конечно, вообще обойдется без архаичного института денег, лишь бы высшая цель достигалась.

Как рождалось управление капиталом?

Чтобы не пересказывать трехтомник Броделя,[17] начну с какой-нибудь банальности. Смыслом большого XX века (который наступил местами раньше, чем 1900 год, а для многих народов еще не завершился) является как раз переход, прорыв из Истории-1, увенчавшейся рождением капитала как производительной силы, в Историю-2, где предстоит освоить управление им.

Человек на всем протяжении Истории-1 учился присваивать силы и вещества природы, распределять их, обмениваться ими, пока не породил на свет такую удивительнейшую вещь-силу, которая ухитрялась производить и расширенно воспроизводить сама себя. Капитал – социальная машинка, которая все время производит больше капитала, чем было; он лезет из своих первоначальных границ, как тесто из квашни. На этом величайшем достижении закрылась начальная школа освоения вещей-сил.

Капитал как бизнес живет, кредитуя другие бизнесы, товаропроизводящие и торговые. В XX столетии в силу ряда известных причин существовать за счет кредитования становится все более затруднительным. Чтобы выжить, капиталу приходится стать инвестиционным, прокачивать себя через проекты: все более длинные и сложные цепочки из производительных сил, сознательно конструируемые для создания новой (добавленной) стоимости. И тут выяснилось, что «дикий запад» закончился: все вещи-силы, которые могут понадобиться в проекте, это уже не часть природы, они имеют собственников.

Чтобы ваша вещь лучше работала как капитал, надо вставлять ее во все новые производящие цепочки. Управляя своей вещью как капиталом, человек вылезает из границ этой вещи, тянется к другим вещам-бизнесам и натыкается на вполне видимые руки их собственников. Так впервые он оказывается вынужден обратить внимание на других людей, которые до сих пор – в нео-классической модели спроса/предложения, совершенной информации и однородных товаров – были ему неинтересны. Приходится посмотреть в глаза другому человеку – пока еще не как экзистенциальному существу, созданному по образу и подобию, а всего-навсего как хозяину того склада, который нужен для хранения произведенной продукции, начальнику автоколонны трейлеров, необходимых для ее доставки, владельцу торговой сети. Нужно понять систему интересов каждого из них, логику его бизнеса, чтобы связать их системой запроектированных контрактов. Тогда-то и наступает период управления стоимостью своего капитала, понимаемой как плотность пучка пропущенных через него цепочекпроизводства добавленных стоимостей. Вот что открывается в новой бездне – если вкратце.

Зачем предприятию нужна идеология?

Предприятие – двусмысленное слово. Его можно понимать двояко. Если предприятие – это контора или завод, то ему несвойственно ни вдохновляться, ни нуждаться, ни страдать. Но вообще-то «предприятие» порусски означает первичный акт деятельности, в процессе которого человек, собственно, только и становится человеком. Предпринять нечто, согласно Далю, означает совершить некие новые, важные и значимые, притом очень дискомфортные и опасные действия.

Воспроизводя то, что уже делают другие, можно просто обезьянничать, и для этого идеология не требуется: нужно лишь внимательно следить за руками других пекарей, докеров и брокеров. Функционеру не нужна идеология, ему достаточно зарплаты.

Но если я предпринимаю нечто невиданное, например путешествие в поисках нового континента, мне необходимы не только знания, накопленные прежними мореплавателями, но и вера, что неоткрытые земли существуют, и воля плыть сквозь ураганы, а не мечтать на диване. Пускаясь в сомнительное предприятие, уповать на стабильную зарплату и твердую пенсию не приходится. Значит, человеком должна двигать идея – нечто нематериальное, не тождественное жалованью или званию героя каптруда. Поэтому ответ на вопрос подразумевается смыслом самого вопроса.

Каковы особенности развития капитализма в России?

На нескольких страницах по поводу особенностей развития капитализма в большой и сложной стране можно сказать нечто предельно абстрактное и поэтому банальное. Общеизвестно, что капитализм в России не эволюционировал так, как в абстрактных странах образцового Запада, где он по официальной версии прорастал и вызревал сам по себе. Куски зрелой капиталистической ткани были импортированы в Россию в разные эпохи и по разным поводам. В России никогда не было капитализма в западном смысле как базового жизненного уклада, но были отдельные анклавы или зоны, где он бурно расцветал. При этом, как считается, более укорененным был промышленный капитал – заводы Демидова или сормовские верфи. С купеческим капиталом все уже обстояло посложнее. Что же касается банковских капиталов, то они, как правило, были родом из-за рубежа, большей частью из Антанты. Поэтому Россия никогда не знала целостного капитализма – он был слоистый и локальный. Большая часть населения обреталась в архаическом крестьянском укладе, буржуазного пороха она сроду не нюхала. После революции почти все острова капиталистического архипелага постигла участь Атлантиды.

Но подобные особенности вовсе не являются российской монополией. Образцово-идеальная страна Запада – не более чем худосочная абстракция, извлеченная из конкретики Англии, Франции, Германии, Италии и США. Чем дальше от Англии, тем менее классично возникновение капитализма. Даже в Истории-1 оно везде было кривое, косое, ограниченное и все равно включало заимствование. Сегодня, в эпоху постиндустриальной связности, новое, рождаясь единожды в какой-то одной стране (глубоко несчастной, кстати), всеми прочими заимствуется. Они в свою очередь делятся на успешно догоняющих и тех, кто не догоняет (а затем резко перегоняет). Заимствование в современном мире является органичным элементом развития.

Чтобы указать, чем отличается Россия в этом смысле от других стран, нужно было бы сперва дать классификацию способов заимствования и типов социальной ткани, на которую ложится это отличие. Но здесь современное обществоведение не идет дальше отдельных мифов, картинок и лоскутков. Например, в дискурсе, возводимом к Максу Веберу, уместно рассуждать, что русские старообрядцы имели такую этику, которая будто бы подходила для людей, ориентированных на индивидуальный успех и прибыль. Не готов говорить на такие темы.

В чем актуальность и альтернативы капитализма?

Сегодня он актуален, как никогда прежде. Там, где в истории страны не случилось эпохи полноценного капитализма, через сито которого пропускалась бы большая часть населения, не возникло достаточно плотной социальной ткани из современных структур, институтов, типов личностной мотивации, на фундамент которых можно дальше ставить этажи современного общества. Поэтому в теле таких стран – а их очень много – зияет дыра, и если мы хотим двигаться в современное общество, то должны ее заполнить.

Другое дело, что заполнение не может произойти эволюционно. Если вам нужен радиоприемник, вы же не будете по новой изобретать грозоотметчики и вариометры, как в эпоху Попова и Маркони, а пойдете в магазин и купите готовое устройство, которое опирается на столетнюю культуру производства радиотехники.

Отсутствующий пласт собственной истории нельзя восполнить, издав декрет о том, что капитализм разрешается. С таким же успехом можно издать декрет, что инвалиду разрешено встать с коляски или полететь по воздуху. К сожалению, для этого потребуется долго лечиться и учиться. Поскольку предполагалось, что в ходе очередных российских реформ капитализм возникнет сам собой путем позволения ему возникнуть, этот вопрос для нас едва ли не актуальнее по истечении пятнадцати лет, считающихся эрой расцвета капитализма.

Такой способ «получения капитализма» в современном мире ведет к обратному результату. Создается устойчивый механизм, блокирующий и разрушающий дальнейшие попытки переноса к нам капиталистических институтов. Естественно, если вы разрешили кому попало приватизировать диспетчерские вышки и покуражиться в кабинах авиалайнеров, то позже, разбираясь, почему так и не появилась современная гражданская авиация, вы выясните, что граждане, самоназначившиеся «летчиками», переделали сломанные самолеты в пивные ларьки, испохабили аэродромы и распугали пассажиров, – в итоге получается не ноль, а устойчивый минус.

Повторюсь, это важно: капитализм как часть фундамента любого современного общества безальтернативен. Альтернативны пути вхождения стран «догоняющей капитализации» в ткань современного миропорядка. Но эту проблематику мы подробно разжевывали еще в докладах руководству СССР в начале 1980-х годов, опубликованных в книге «После коммунизма».

Если же переходить к более существенным вопросам, тогда нужно было бы говорить не об альтернативе капитализму, а о типологии и генезисе «посткапиталистических» обществ и об альтернативах человеческой деятельности в Истории-2. Но что бы ни было после капитализма, это «после» не состоится, если вы альтернативным путем не заткнете актуальную дыру на его месте.

Возможен и нужен ли капитализм в России?

В принципе я уже ответил: капитализм возможен в любой стране, и он нужен любой стране, но в конкретном смысле. Если в историческом теле страны его не было и нет, она будет проваливаться в эту пустоту, как трактор, пашущий поле, проваливается в карстовую пещеру. Но сами пещеры всегда имеют уникальную структуру.

Капитализм – всего-навсего общество, которое умеет устойчиво производить и воспроизводить вещи и самое себя как вещь, это хозяйство, которое саморегулируется, в нем все, что нужно, ремонтируется и еще остается прибыль. Россия принадлежит к числу несчастных стран, где народные умельцы создавали уникальные агрегаты и удивительные организации, но каждый раз, стоило создателю-Левше помереть или отлучиться, его творение необратимо разваливалось. И наши «бизнесы» чаще всего не работают в отсутствие бизнесмена: он уехал в отпуск – все рассыпалось. Это означает, что не пройдена школа капитала, люди не умеют делать вещи, которые обладали бы способностью себя самоподдерживать и самонаращивать, не обеспечивается расширенное воспроизводство. Если эта элементарная компетенция не приобретена, то, двигаясь в светлое постиндустриальное общество, всякий раз вы будете с хрустом проваливаться в архаику.

На сегодняшний день общество, именуемое капиталистическим, обернулось для большинства россиян нищетой, потерей стабильности и отсутствием видимых перспектив. Закономерность это или случайность?

В первой части вопроса правильно использован оборот «именуемое капиталистическим». Из того, о чем мы говорили, ясно, что оно именуется так совершенно напрасно. У Евгения Евтушенко есть длинное фальшивое стихотворение, где он кокетливо отнекивается от причисления к богеме, но конец там правдивый:

Какая-то рядом мегера,
С которой полжизни прожил...
Вот вы говорите – богема.
Спасибо, но не заслужил.

Мы ни с какого боку не заслужили высокого звания капиталистического общества. Почему же то общество, которое получилось за 15 лет автономного российского существования, обернулось для большинства нищетой, потерей стабильности и отсутствием видимых перспектив?

Чем предопределяются в каждом конкретном обществе его благосостояние, уровень стабильности и характер перспектив? Маркс объяснял, что такой фундаментальной основой является структура собственности данного общества. Теперь, спустя 160 лет, тому же учит мейнстримный неоинституционализм.

И вот тут-то с первого же взгляда современная Российская Федерация предстает скопищем диковин.

В типичном современном обществе (за исключением разве тех, что едва выбрались из мглы архаики либо «оранжевых» передряг) имеется, во-первых, куча малых и средних предпринимателей. Их объединяет то, что все они являются собственниками, пусть даже мелкими, без образования юридического лица. Их жизнь необязательно состоит из молочного шоколада, но в количественном соотношении это половина населения, и они производят порядка 80 % ВВП. Во-вторых, почти все прочие, кого у нас принято называть рабочими и колхозниками, тоже помимо зарплаты имеют собственность, у них как минимум есть ценные бумаги собственных предприятий, чья стоимость зависит от капитализации этих предприятий.

Подавляющее большинство нашего населения не является собственниками чего-либо вообще помимо жилища и тряпок. Стоит ли удивляться, что они нищие, если у них собственности нет? Как можно в сегодняшней России стабильно, да еще и с перспективой жить на зарплату? Ведь зарплату трудящимся выплачивает небывало крохотное меньшинство, буквально горстка собственников – либо напрямую, в качестве нанимателей, либо косвенно, в роли налогоплательщиков.

На Западе всеми крупными ресурсами и активами типа металлургических комбинатов, стратегических месторождений, электростанций, судоверфей управляют публичные корпорации с прозрачной структурой собственности и менеджмента, где одному человеку может принадлежать от силы три-пять процентов, а все остальное распылено среди множества мелких акционеров. У нас сплошь и рядом отдельные малопубличные граждане обладают контрольными пакетами стратегических активов, украшая собой список «Форбса».

В сегодняшней России, где всей-то собственности кот наплакал (с учетом ее сверхнизкой капитализации), она еще и нарезана такими миллиардными ломтями, что на межах маргинальному большинству просто нечего ловить. Мы – страна люмпенов, лиц без определенного места в собственности (БОМС).

Поэтому праздный вопрос о закономерности-случайности такого оборота дел я бы заменил на другой, безотлагательный: что с этим делать? И если практический ответ будет дан, тогда возникнет моральное право пофилософствовать, как все случилось. Вообще-то это не бином Ньютона. Если говорить совсем кратко, в реформах 90-х вовсе не была предусмотрена работа с собственностью граждан нашей страны, исключая момент, когда им раздали ваучеры. Но выяснилось, что ваучер ничего не стоит. О причине я много раз говорил и писал: собственность страны обесценилась, потому что между материальными активами были нарушены прежние связи, а новых не создали. Старые связи формировал и поддерживал упраздненный Госплан, новые ожидалось как-то на халяву получить благодаря рынку, коему предписано было возникнуть. Но рынок, если бы и возник, едва ли догадался бы, как строить связи между активами постиндустриального типа, возникшими нерыночным путем. А поскольку стоимость активов определяется плотностью производственных связей между ними, то и результат получился вполне предсказуемый.

Реформаторы собственными руками, не желая того (я далек от мысли о заговоре), произвели на свет гремучую структуру собственности, при которой абсолютному большинству населения оказалось нечего терять, не исключая и цепей. А горстка приватизаторов присвоила стратегические активы и со временем смогла их капитализировать (пусть и с КПД ниже паровозного), поскольку это были природно-экспортные ресурсы или первый их передел. Такое общество абсолютно рукотворно, подобного не было и не могло возникнуть в истории. Капитализм при всем желании не смог бы создать похожую картину, это больше напоминает древнейшие азиатские социумы, где имелся один тотальный собственник, богоподобный царь, восседавший на троне. Беда в том, что мы-то оказались еще и без царя. В известном смысле (метафорически употребляя слово «закономерность») это закономерный результат того, как мы обошлись с собственностью, а она в ответ обошлась с нами. И абсолютно нежизнеспособный.

Необходим быстрый управляемый рост стоимости всех российских активов для начала в 5-10 раз (до бразильско-португальского уровня) во избежание нового искушения «отнять и разделить». Необходимы капитализация имущества, компетенций и доли в хозяйстве страны подавляющего большинства ее граждан, их институциональное превращение в собственников. Необходима реструктуризация, приближение структуры российской собственности к современным стандартам за счет неравномерного роста различных ее составляющих.

Вот мы и подошли к вопросу, который так и не был задан.

Как нужно действовать?

Вот Иван-царевич настрелял на взморье гусей, лебедей, в два чана поклал. Стал птицу Нагай кормить, она поднялась и летит в вышину. Долго ли, коротко ли так летели, скормил Иван-царевич оба чана. А птица Нагай опять оборачивается. Он взял нож, отрезал у себя кусок с ноги и Нагай-птице подал. Она летит, летит и опять оборачивается. Он с другой ноги срезал мясо и подал.

Вот уже недалеко лететь осталось. Нагай-птица опять оборачивается. Он с груди у себя мясо срезал и ей подал. Тут Нагай-птица донесла Ивана-царевича до родной стороны. – Хорошо ты кормил меня всю дорогу, но слаще последнего кусочка отродясь не едала.

Иван-царевич ей и показывает раны. Нагай-птица рыгнула, три куска вырыгнула: – Приставь на место. Иван-царевич приставил – мясо и приросло к костям.

Сказка о молодильных яблоках и живой воде

Летом 1990 года была провозглашена Декларация о государственном суверенитете Российской Федерации. Трудно поверить, но и пятнадцать лет спустя на производственных фондах советского происхождения создается 90 % валового продукта суверенной России. Попытки сформировать современную экономику по-прежнему опираются на проседающий фундамент из фрагментов производительных сил и ресурсов, доставшихся нам от СССР. Но только сейчас в общественном сознании стали проступать контуры проблемы, о которую разбиваются усилия реформаторов. Внешнее ее проявление – феномен, ошибочно именуемый «недооцененностью» российских активов.

Возьмем российскую и еэсовскую компании, основанные на однотипных производственных технологиях и фондах, и сопоставим оценки, которые рынок готов выставлять их стоимости, отнесенной к единице мощности этих фондов. Обнаружится различие в десятки раз не в нашу пользу. К примеру, в одной из наиболее благополучных в этом отношении отраслей – энергетике стоимость активов в пятнадцать раз меньше, чем в

Италии.[18] Хуже всего дела обстоят в машиностроении, где капитализация российских предприятий вообще может быть близка к нулю либо отрицательна. Относительно благополучно – в добывающих отраслях, в связи с тем что подтвержденные запасы природных ресурсов вносят существенный вклад в оценку стоимости. Но и здесь, к примеру, капитализация ЛУКОЙЛа в несколько раз ниже, чем у ее инвестора и партнера ConocoPhilips.

Давление фактов столь неодолимо, что тема начинает просачиваться сквозь герметику власти. Весной 2005 года словцо «капитализация» всплыло в потоке сознания премьер-министра. В конце июня первую официальную сводку с энергетического фронта о плачевном состоянии нашей стоимости дал Анатолий Чубайс. Тогда же Сергей Степашин выступил с мифом о злокозненных корнях проблемы и возможности методом «стратегического аудита» строго указать рынку на пристрастность его оценок. А по осени плотность идеи в воздухе превысила ПДК: директор пилотной оптово-генерирующей компании провозгласил своей стратегической линией управление стоимостью.

Рынок не способен на систематическую недооценку. Нищенская стоимость российских корпораций отражает крайнюю неэффективность всей системы институтов собственности, в частности неумение сознательно управлять стоимостью активов. А ведь стоимость компании – объективный показатель качества и плотности всей системы ее социальных отношений, включая контракты с поставщиками и потребителями, страховыми компаниями и кадровыми агентствами, ремонтниками и проектировщиками, энергетическими, транспортными, коммуникационными компаниями, государственными и общественными регуляторами. Управление стоимостью компании – первый шаг к управлению системой отношений собственности, которые в совокупности и составляют «невидимые активы».

Если над фундаментом производственных фондов и ресурсов, которыми мы все еще располагаем, возвести современную институциональную надстройку взамен обветшавшей советской – рыночная капитализация страны возрастет в десятки раз. На карту мира вернется экономическая сверхдержава и по праву займет место в тройке лидеров.

Нынешняя Россия – безоговорочный антилидер: это крупнейший в мире заповедник плохо лежащих ресурсов и некапитализированных фондов. Если пересчитать их потенциальный вес пусть даже не по европейским, а по среднемировым меркам эффективности (мы ведь умудряемся в разы отставать и от Бразилии), валовой продукт, недополучаемый ежегодно на территории РФ, составит астрономическую сумму – свыше пяти с половиной триллионов (тысяч миллиардов) долларов.

Вот главный вопрос современности, не для нас одних – для мира. Кто выступит субъектом рекапитализации российских богатств и по какому из трех базовых сценариев она будет осуществляться?

1. При максимально неблагоприятном для нас повороте событий зарубежные собственники напрямую займутся капитализацией российских природных ресурсов, а стареющие производственные фонды, занятые освоением и переработкой этих ресурсов, просто выкинут на свалку. Грубо говоря, сибирские месторождения останутся на месте, но для их разработки будут применяться (уже не нами) другие агрегаты и добывающие технологии; в обновленное тело плотин вмонтируют новые гидростанции с турбинами Siemens и GE... Это сценарий доведения развала 90-х до полновесной национальной катастрофы. Это страна – резервация для туземцев, живущих на политкорректные отчисления от колонизации недоосвоенных ими лесов, полей и рек.

2. Второй сценарий внешне выглядит оптимистичнее. Иностранные инвесторы могли бы вложиться в рекапитализацию наших производственных фондов, обеспечение их плановых ремонтов и модернизации. Но, как уже сказано, это задача не столько производственная, сколько институциональная: чтобы получить средства на модернизацию, нужно сначала поднять стоимость фондов на уровень современных стандартов. В таком раскладе наша доля как титульных обладателей «железа» упадет до единиц процентов в совокупной стоимости модернизированных корпораций. Кто капитализирует собственность, тот ее и присваивает. Результат отличается от предыдущего варианта непринципиально.

3. Сценарий, к которому мы обязаны стремиться, – безотлагательный подъем капитализации страны таким способом, при котором и природные запасы, и основные производственные фонды останутся в нашей собственности. Для этого необходимо утвердить модернизированные российские активы в качестве неустранимого посредника между нашими природными ресурсами и мировым рынком. Это означает, в частности, что внешние инвесторы получат гарантированную возможность забирать долю от прироста стоимости активов, но при этом не должны получать ни доли в базовой собственности, ни допуска к управлению ею. Современные методы управления собственностью и финансовые технологии позволяют этого добиться.

Тема управления собственностью, которой моим коллегам и мне выпало заниматься с начала 80-х, бездонна, хотя и небезгранична.[19] Но время для методологических дискуссий ушло. К тому же для них не осталось и социального пространства. Академическое сообщество не имеет представления о предмете. Собственники, управленцы и эксперты, павшие жертвой системы образования, в большинстве не владеют элементарной культурой мышления. А подавляющая часть российской «общественности», лишенная собственности как таковой, интересуется ею лишь в плане экспроприации.

Пора не дискутировать – действовать. Знания должны быть воплощены в управленческие орудия. Аргументами в споре станут практические результаты.

Пришло время для запуска пробных программ рекапитализации в масштабе отдельных российских регионов и отраслей.

Как ставится задача? За счет применения современных методов управления собственностью, стандартов и технологий проектной деятельности обеспечить быстрый рост стоимости российских активов, генерацию нового потока инвестиций в экономику, концентрацию и управление этим потоком. Здесь мы можем опираться на концептуальный задел, созданный управленцами и системщиками страны во второй половине XX века, на новейшие западные модели и методы институционального управления, на уникальный по своей сложности опыт последних пятнадцати лет, приобретенный молодым поколением российских управляющих собственностью.

При каких условиях инвестиции придут в управленческую программу? Проект увеличения капитализации того или иного актива инвестиционно привлекателен, если отношение ожидаемой добавленной стоимости к величине рисков выше среднего рыночного уровня. Инвесторы придут туда, где им будет предъявлен поток проектов, представленных на уровне современных стандартов так, что можно проверить и убедиться: в каждом из них действительно есть проектное содержание, компетентная команда проекта, внятный график поступлений требуемых средств и их возврата, правдоподобные оценки прибыли и рисков.

Программа привлечения инвестиций логически делится на три этапа. Ниже говорится в основном о первом, второй и третий обозначены контурно.

Теоретически каждый этап программы, будучи реализован в полном объеме, может увеличить поток инвестиций в регион или отрасль примерно на порядок. С учетом коротких сроков программы и ранних фаз развития описываемого подхода реалистичнее предположить, что каждый из трех этапов способен обеспечить рост инвестиций в среднем в два-четыре раза. Таким образом, реализация программы может привести к тому, что приток инвестиций за пять лет вырастет примерно на порядок. Это реальная задача, но ее решение потребует максимальной концентрации воли, веры и знаний.

Первый этап связан с мобилизацией ресурса предпринимательских проектов. В том числе венчурных, то есть новых бизнес-идей, находящихся на ранней стадии реализации и потому рискованных. Однако (особенно в наших условиях) следует обратиться и к проектам вовлечения в оборот и рекапитализации активов, которые были созданы еще при советской власти и до сих пор могут работать, но простаивают – из-за отсутствия спроса, исчезновения поставщиков или под давлением импорта. В этих проектах требуется восстановление, реконструкция разорванных цепочек производства добавленной стоимости либо формирование новых.

Необходимы последовательное сканирование конкретных сфер хозяйственной деятельности и конкурсный отбор проектов, в первую очередь нуждающихся в инвестиционном ресурсе и готовых его правильно использовать.

Здесь возможны два подхода, которые внешне кажутся противоположными. Первый – систематическая поддержка на конкурсной основе независимых проектов малых и средних предпринимателей. Второй – реструктуризация крупных производств и даже кластеров производств с недооцененными активами на основе концепции «внутреннего предпринимательства». Большое предприятие, чьи активы используются неэффективно, превращает само себя в бизнес-инкубатор: предоставляет права на управление элементами и компонентами собственных ресурсов предпринимательским командам, формируемым из наиболее продвинутых сотрудников. Задача команды – повысить эффективность использования данного ресурса или актива, заработать на этом и приобрести предпринимательскую компетенцию. А задача руководства предприятия в целом – централизованное обеспечение деятельности и оптимизация взаимодействия таких команд.

Независимо от разницы в исходных точках, конечным продуктом первого этапа программы будет конвейер, с которого сходят инвестиционно привлекательные предпринимательские проекты, прошедшие конкурсный отбор и необходимую доводку. Все эти проекты должны быть представлены в едином стандарте, по внешнему контуру максимально совместимом с существующими стандартами инвестиционных проектов и IT-продуктов западного образца. Такой продукт пользуется у инвесторов бешеным спросом.

Организация, управляющая программой, может предоставлять внешним инвесторам для покупки сбалансированные пакеты в виде долей в наборе стандартизованных предпринимательских проектов. При этом по каждому проекту – именно в силу стандартности его формы – легко получить максимально полную информацию относительно того, как он устроен, включая прогнозы прибыльности, оценки рисков, аудит состояния активов. Пакет должен быть сбалансирован с точки зрения того, чтобы усредненный риск по блоку разнородных проектов был значительно ниже, чем по каждому из проектов, а средняя доходность – выше рыночной.

Результат первого этапа – создание нескольких центров в регионе или отрасли, формирующих потоки предпринимательских проектов.Решающую роль при этом будет играть качество используемых в программе управленческих стандартов. В отсутствие стандарта программу не удастся запустить с самого начала. Отдельный предпринимательский проект, во-первых, чаще всего недостаточно крупный, чтобы заинтересовать внешних инвесторов. Во-вторых, в качестве уникального он требует нереальных затрат времени на разбирательство с его рисками, перспективами и авторскими заморочками. Именно эту ситуацию мы имеем сейчас.

На втором этапе центр внимания переносится на корпоративный этаж – на компании, агентства, фонды, которые на первом этапе обеспечивали поиск предпринимательских проектов, конкурсный отбор, стандартизацию, формирование пакетов. Теперь речь идет о секьюритизации самих корпоративных центров по привлечению инвестиций. К этому времени они должны наработать деловую историю, превратиться из конкурсных комиссий и администраторов проектных баз данных в корпорации, которые управляют потоками предпринимательских проектов. Тогда можно будет на основе накопленной информации говорить о параметрах роста стоимости этих центров управления потоками. Они выпустят свои ценные бумаги с определенными правдоподобными цифрами средней доходности. Такие центры могут быть привязаны к регионам (муниципальный или районный центр поддержки малого и среднего предпринимательства), крупным предприятиям (центр по реструктуризации оборонного предприятия на основе методологии «внутреннего предпринимательства»), могут иметь характер отраслевой, кластерный (корпоративный центр по обеспечению инвестициями предпринимательских проектов в сфере энергетики, транспорта или связи).

Наконец, на третьем этапе становится возможным освоение такого ресурса, как стратегический анализ и прогнозирование развития хозяйственной деятельности. При этом инвесторы станут ориентироваться не столько на текущую доходность имеющихся корпоративных центров, сколько на прогнозирование спроса, планы развития, программы технического перевооружения того или иного кластера. Инвесторам будет предложено вкладывать, скажем, в перевод группы предприятий, связанных с энергетикой, на энергосберегающие технологии или в развитие транспортной программы, обусловленной тем, что через регион прогнозируется или уже начинается рост товарных потоков. Так или иначе, предвидение различных трендов, оценки роста спроса или идеи технического перевооружения, отвечающего инновационному прорыву, будут превращаться в конкретный 3-5-летний прогноз, где именно ожидается максимальная востребованность инвестиций (а значит, и рост их доходности). На программе надстраивается третий этаж, который будет работать уже на энергетике правильно спрогнозированных тенденций.

На первом этапе, когда инвестиций еще нет, стратегия сама по себе достаточно бесполезна. После реализации первого и второго этапов поток инвестиций запущен и направлен в корпоративные русла. Только тогда стратегия может превратиться из документа, который имеет научно-публицистическое значение, в конкретный guide-book, непосредственное руководство к действию для стратегических инвесторов. Она нацеливает потоки инвестиционной энергии в узлы и полюса приоритетного роста.

У типовой программы управления стоимостью пять групп участников.

1. Конкретные региональные или отраслевые собственники и управляющие активами, которые готовы предпринимать и способны развиваться, но нуждаются в инвестициях для своих проектов.

2. Инвесторы всех типов, готовые вкладывать средства в ценные бумаги, рост стоимости которых устойчиво опережает динамику рынка и обеспечен реальным ростом капитализации активов.

3. Руководство региона или отрасли, его подразделения и службы, которые конкретными действиями создают возможность для реализации программы, предоставляют ей те или иные гарантии, преференции, инфраструктуру и т. д.

4. Предпринимательские объединения и другие субъекты гражданского общества, обеспечивающие прозрачность программы, мониторинг и контроль за ее реализацией, социальную поддержку.

5. Управляющая компания, предоставляющая ресурс компетенции и систему управленческих стандартов, которая способна запустить программу как массовую и клонировать проекты и команды предпринимателей.

Вымученная дискуссия о том, кто и что у нас должен увеличить в два раза, и точно ли в два, бесповоротно протухла. С площадок популярных изданий и еженедельных заседаний ее пора эвакуировать из гуманитарных соображений. А для решения управленческих проблем по существу есть инстанция, известная со времени первых пятилеток: постоянно действующее производственное совещание. Прописанное, кстати, по месту работы, а не рассуждений о ней.

Запуск советского автомата с посадочным модулем долгое время тормозился из-за бесконечной дискуссии о том, является ли поверхность Луны твердой либо мягкой. Тяжущиеся стороны не желали брать на себя ответственность. Тогда Сергей Королев написал на чистом листе:

«Луна твердая».

Поставил дату и расписался.

Формирование массового экономически и творчески раскрепощенного сословия собственников – сверхзадача строительства новой России. У кого нет собственности – у того нет и России. Кто не собственник – не имеет чести быть собственностью своей страны.

В первую очередь речь должна идти об управляющих от имени государства. Несвободный, не имеющий собственности и потому ворующий управленец – первопричина нищеты стариков, домохозяек и детей, враг народа поневоле, паразит предпринимательства, агент национальной катастрофы.

Тем временем вопреки крепнущей моде на учреждение «проектных», «инвестиционных» и прочих комитетов управляющие компании в составе естественных монополий (типа «Росэнергоатома» или ГидроОГК) сегодня не являются ни предпринимательскими, ни, на худой конец, рыночными субъектами. Управленческие усилия их менеджеров все менее способны серьезно повлиять на размер дохода от основной деятельности, которая прямо или косвенно регулируется сверху почти на 100 %. А прежнее гуляй-поле для корыстной эксплуатации (пресловутого «распила») вверенных финансовых потоков объективно сужается.

Их положение все больше напоминает советский главк, находившийся под тотальным контролем отраслевого министерства (в лице соответствующего РАО). Только вместо изощренной системы госплановских показателей ими пытаются руководить с помощью убогих трехпальцевых комбинаций KPI или BSC.

Однако эта тенденция к новому управленческому закрепощению– лишь один из объективных факторов. С ним можно как сопоставить, так и противопоставить ему другие факторы, тенденции и способности. Даже на парусниках при использовании определенного набора компетенций можно плавать при любом направлении ветра, в том числе и встречном. В частности, для этого нужны, во-первых, определенные технологии управления парусами. Во-вторых, совокупность географических моделей и представлений об устройстве земного шара, континентах, течениях и рифах. В-третьих, способность точно определять собственные координаты и использовать особенности местонахождения.

В нашем конкретном случае названным компетенциям соответствуют:

1. Современные методы работы с активами, основанные на управленческих стандартах.[20]

2. Содержательные представления о системе институтов собственности, развиваемые, в частности, в институциональной экономике.

3. Знания о причинах, механизмах воспроизводства и путях решения проблемы сверхнизкой капитализации российских производственных фондов.

Сегодня для менеджерских команд, стремящихся обрести, сохранить и углубить свою субъектность, профессиональную независимость, есть возможность действовать на первом из управленческих уровней – предпринимательском. Здесь уже сформировались необходимые институты и базовые формы деятельности, притом госрегулирование все еще фрагментарно. С этого плацдарма возможно начать восхождение к трудной свободе корпоративного, а затем и стратегического управления. Альтернатива – дожидаться дарования обещанных свобод по итогам реформ в энергетике, концепция которых плывет, а дата окончания отодвигается все дальше.

Ниже изложена логика конструирования управляющей компании как субъекта реформ российской энергетики и других естественных монополий. Это контуры возможного будущего, для которого в настоящем есть основные предпосылки.

Задачи этого этапа:

1. Обеспечить стабильную генерацию нового финансового потока, занимаясь предпринимательской деятельностью в периферийных зонах профильной сферы ответственности (например, энергосберегающие технологии, малая энергетика для локальных нужд, внутрикорпоративные энергетические модули и т. п.), частично свободных от административного регулирования. Если говорить о масштабах этого потока, то на первом этапе речь может идти о разработке и реализации десятков цепочек добавленной стоимости малого и среднего формата, рассчитанных на объемы инвестиций в интервале от 1 до 100 миллионов долларов и сроки реализации от одного года до трех лет.

2. Выявить и нарастить предпринимательский потенциал менеджеров компании на материале этих задач, наладить приток новых управленцев в команду.

3. Приобрести независимый источник доходов для удовлетворения нужд коллектива, развития, проектных разработок, собственных инвестиций.

4. Сформировать на базе компании постоянную «биржевую» площадку взаимодействия собственников производственных фондов, инвесторов и предпринимателей, которая послужит фундаментом для следующего этапа.

Задачи основной части компании по отношению к зоне внутреннего предпринимательства – создать защитный зонтик над ней, минимизировать корпоративные неопределенности и по возможности снижать стратегические риски. Иначе работа будет продвигаться слишком медленно.

Теперь в теле старой корпорации формируется новая, опирающаяся на появившийся снизу инициативный слой предпринимателей; строится система управления созданным потоком предпринимательских схем и проектов. За счет использования стандартов деятельности, выполняющих эвристическую и конструктивную функции, запускается конвейер по ускорению реализации предпринимательских проектов, их оптимальному обеспечению всеми видами ресурсов – финансовых, кадровых, сырьевых, административных, информационных и иных.

Задачи этого этапа:

1. Выстраивание новой информационной технологии и корпоративной логистики по управлению растущим потоком схем добавленной стоимости.

2. Адаптация и освоение корпоративного управленческого стандарта, овладение энергией внутрикорпоративных противоречий и конфликтов, переход от административно-властной иерархии к рефлексивной иерархии управленческих компетенций.

3. Повышение мощности потока проектов, его стабилизация, увеличение среднего размера добавленной стоимости.

4. Наработка и стандартизация связей с опосредующими инвестиционными структурами: фондами private equity, венчурными фондами, операторами рынков junk bonds, хеджевыми фондами, инвестбанками.

5. Вовлечение в оборот предпринимательских команд из смежных областей энергетики, расширение поля деятельности за формальные границы компетенции УК.

6. Секьюритизация корпоративной программы по управлению потоком предпринимательских схем, концентрация инвестиций не на отдельных проектах, а на деятельности самой корпорации.

Главная задача этапа– запуск управляющих механизмов подъема капитализации отрасли до средних европейских стандартов. Для этого необходимо:

• распространить систему управления потоком схем добавления стоимости на основную сферу деятельности УК;

• реструктурировать уже ведущиеся работы по строительству и модернизации крупных энергообъектов в соответствии с управленческими стандартами;

• вывести профильную деятельность по производству энергии из тарифно-бюджетного тупика и превратить ее в высокодоходную за счет постоянного роста капитализации отрасли и привлечения в нее потока инвестиций.

Такие задачи в отличие от двух предыдущих этапов могут быть решены только в содержательном партнерстве с правительственными структурами. Но УК как партнер едва ли впечатлит государство в роли сочинителя стратегических программ, претендующих на бюджетные средства. Гораздо перспективнее выглядит переговорная позиция разработчика и собственника действующей корпоративной системы привлечения инвестиций. С этой позиции уже можно формулировать и обсуждать конкретные принципы государственной политики, позволяющие существенно нарастить пропускную способность системы управления инвестициями УК и распространить ее на всю естественную монополию.

Средств бюджета – в условиях сверхнизкой капитализации производственных фондов страны – в принципе недостаточно не только для экономических реформ, но и для полноценной модернизации отдельной отрасли. Проблема оказывается разрешима с помощью многократного увеличения «внутренней стоимости» (капитализации) отрасли и ее конвертации в рыночную за счет привлечения внешних инвестиций.

Потребуется предъявить крупным инвесторам программу управления капитализацией отрасли, сделать ее максимально прозрачной и открытой в узловых точках для внешней экспертизы и мониторинга. От государства нужны внятные гарантии, но не столько финансового, сколько политического характера, касающиеся долгосрочных целей программы привлечения инвестиций, ее основных этапов и неизменных принципов реализации. Задача УК в программе – воплотить этот набор гарантий в конструктивную форму финансовой технологии непрямых инвестиций, обеспечивающей рост стоимости средств, инвестированных в программу отраслевых реформ.

Главный принцип привлечения непрямых инвестиций в программы модернизации энергетики и других стратегически важных отраслей:

Инвестиции служат для запуска и поддержания роста капитализации отрасли, поэтому инвесторы получают жесткие государственные гарантии и прозрачный, поддающийся контролю механизм получения доли в приросте стоимости отраслевых активов, превышающей средний рыночный уровень доходности инвестиций. Однако они ни при каких обстоятельствах не должны получать ни доли в собственности на основные ресурсы и производственные фонды отрасли, ни доступа к управлению ими.

Функции собственника и управленца в подобных программах как раз и должны выполнять уполномоченные государством управляющие компании.

Государство в лице образованных им (либо с его участием) инвестиционных фондов также может выступать одним из инвесторов в модернизационных программах в двух случаях:

• если инвестиции бюджетных средств в программу обеспечивают государству более высокую доходность по сравнению с другими вариантами их вложения;

• если это требуется в отношении отдельных элементов и блоков программы по соображениям государственной безопасности.

Во всех прочих случаях использование бюджетных средств нецелесообразно.

Другая важнейшая функция управляющих компаний в программе связана с социально незащищенными конечными потребителями энергии. К ним в полной мере относится тезис, с которого начинается этот раздел. Проблемы тарифов и «перекрестного субсидирования» в российском обществе будут постоянно воспроизводиться в условиях, когда значительная часть потребителей не являются собственниками. Перевод всех потребителей энергии (и иных отраслевых продуктов и услуг) в позицию собственников возможен через корпоративные механизмы, внешне подобные государственной ваучеризации населения. Потребительские доли в собственности на активы энергетики должны при этом находиться под частичным (а для некоторых категорий населения – полным) управлением уполномоченной компании. Ее задача в данном случае – обеспечить такой рост стоимости этих долей, который даст возможность оплачивать за счет него определенный гарантированный минимум энергопотребления для граждан-собственников. Это позволит обеспечить сбалансированный рост доходов всех потребителей, социальную защищенность их отдельных групп и иные приоритеты государства экономическими методами, не прибегая к архаическим и топорным средствам типа тарифного администрирования и принудительных контрактов.

Сегодня управляющие компании, о которых шла речь выше, в качестве младшего партнера вмонтированы в матрешку из объемлющих корпоративных и стратегических игр. К примеру, проекты в сфере гидроэнергетики строятся на зыбкой почве реформы РАО «ЕЭС России». Она в свою очередь вставлена в неустойчивую рамку модернизации всей энергетической отрасли с участием Минпромэнерго, газовиков, нефтяников, угольщиков и атомщиков. Последняя же вязнет в каше преобразований российской экономики, которые так и не обрели ни руля, ни ветрил.

Каковы общеизвестные источники выигрышей в этих играх? На чем тут, грубо говоря, можно заработать, на какой поток подсесть?

Во-первых, это передел бюджетного пирога. Такая игра, полная неопределенностей, в конечном счете малоперспективна для всех: совокупный выигрыш целиком зависит от международной сырьевой конъюнктуры и жестко ограничен возможностями добывающих отраслей, чей потенциал роста исчерпан. Притом электроэнергетикам перепадают лишь объедки нефтегазового банкета.

Во-вторых, распродажа пакетов акций энергокомпаний внешним инвесторам. Это мероприятие разовое, его эффект ограничен принципом кота Матроскина и нищенской рыночной капитализацией. Осмысленность такого заработка – отдельная трагедия (которая вскоре разразится). В любом случае гидроэнергетики не властны торговать собой, на то есть инстанция-сутенер. Их активы поставлены в очередь на панель не первыми среди ОГК, а в неопределенно далекой перспективе.

Наконец, в этой перспективе, говорят, возможен приток средств за счет роста стоимости пакетов, оставшихся в собственности самих энергетиков. (Гипотетический рост еще, кстати, надо будет суметь конвертировать в кэш-фло без потери контрольного пакета.) Но сама надежда на рост питается лишь светлыми перспективами реформ энергоотрасли, которые сдвинулись с места только в анклаве РАО «ЕЭС России» (как и куда – опять же отдельный разговор) и запоздало стартуют на площадке Росатома. Как бы ни обстояло дело с помянутыми реформами, ГидроОГК в списках их субъектов не значится.

Похоже, гидроэнергетики и атомщики – чужие на этом празднике жизни. Да и праздника особого ни для кого из игроков не просматривается.

Реформаторы всех уровней даже не пробуют задать ряд очевидных, наивных вопросов. Откуда, собственно, можно взять новые деньги в энергетике? Перетаскивать друг у друга рваное бюджетное одеяло? Снять с закордонных лохов-инвесторов? А на чем им в конечном-то счете предлагается заработать? На импорте энергии из страны, где своей не хватает? На вялотекущем строительстве полутора новых станций в тундре? Даже не смешно.

Игры, в которых региональным администрациям приходится состязаться с центральными ведомствами, немногим веселее.

Федеральная стратегия понятна: предоставить региону как можно меньше прав по эксплуатации ресурсов территории, но свалить на него максимум обязанностей. При этом полномочия, делегированные субъектам Федерации центром, во-первых, изначально противоречивы, во-вторых, неполны и, главное, непредсказуемо изменчивы.

В частности, постоянно изменяются правила распределения налогов между федеральным и региональными бюджетами. Из-за этого осмысленная налоговая политика становится для регионов невозможной. Но даже независимо от этого абсолютное большинство регионов является хронически дотационным. Такое положение дел обрекает региональных топ-менеджеров на роль вечных просителей, скитающихся по московским кабинетам с протянутой рукой.

Казалось бы, не может быть и речи о том, чтобы губернские администрации могли независимо зарабатывать на управлении региональной собственностью и независимо тратить заработанное...

Единственный шанс как для отраслевых, так и для региональных управленцев – обнаружить и присвоить источник новых ресурсов, недоступный для федерального центра. Тот, кто сумеет правильно этим ресурсом распорядиться, может стать незаменимым.

Откуда вообще в современных социальных играх берутся новые блага, подлежащие дележу и присвоению?

Все, чем пользуется человек в материальной жизни, – это в конечном счете вещества природы (минералы, вода, растительный и животный белок и т. д.), добытые и обработанные с помощью сил и процессов той же природы (ветер и течение, физическая сила животных, трение, горение и т. д.), используемых в качестве производительных сил. Меняются конкретные их наборы – технологии, а также, что существенно, способы присвоения производительных сил и продуктов производства.

К началу прошлого века в целом завершился огромный период истории, по итогам которого сформировалась индустриально-рыночная система присвоения. В ее рамках хозяйствующие субъекты производят продукты и услуги в форме товаров, продают их на свободном рынке исходя из динамики спроса и предложения и приобретают универсальный денежный эквивалент их стоимости.[21]

Новость состоит в том, что век спустя эта система в целом прекратила существование, от нее остается только видимость, внешняя оболочка. Заработать деньги «рыночным» способом для производителей становится практически невозможным.

Для энергетиков, впрочем, новости тут нет никакой. Еще в XIX веке Карл Маркс (признанный ныне основоположником экономического мейнстрима – институционализма) указал на противоречие между общественным характером производительных сил и частным способом их присвоения. Чтобы построить и эксплуатировать современную электростанцию, требуется сложная кооперация тысяч хозяйственных субъектов в масштабах страны. Кто же позволит директору ГЭС торговать электричеством как своим на колхозном рынке? На месте невидимых рук войны политики и рынка на протяжении последнего столетия бурно формировались институты и инстанции, регулирующие плотную ткань отношений между собственниками. В частности, в русле этой тенденции появились органы антимонопольного управления, Федеральная резервная система, Комиссия по биржам и ценным бумагам и т. п.

Казалось бы, в сфере производства простых конечных продуктов типа пищи и одежды свободный рынок может сохраняться. В начале 80-х в рамках идеологической кампании по «избавлению от лишней регламентации» представители администрации Рональда Рейгана выяснили, что производство и продажу пиццы в США регламентируют 800 актов и документов различного уровня. К разочарованию неоконсерваторов, в итоге выяснилось: большинство из них действительно необходимо. Сегодня пицца Papa John's в Саратове производится в рамках отношений франшизы, и хозяин пиццерий рассказывал мне, что ежеквартально представители собственника бренда проводят тщательную инспекцию и проверку качества его деятельности по нескольким сотням параметров. На этом фоне пресловутые козни наших пожарных и санэпидстанций кажутся милыми пустяками.

Производители одежды и обуви во всем мире безуспешно «конкурируют» с китайцами. Кавычки означают, что наряду с невидимой рукой в этой «конкуренции» фундаментальную роль играют правительство КНР, Всемирная торговая организация и национальные таможенные органы. Так что цены на ширпотреб не в большей степени определяются рынком, чем тарифы в энергетике.

Вместо рамок спроса и предложения производители оказываются зажаты между ростом институциональной регламентации, провоцирующим новые затраты, и прессом снижающихся цен и тарифов на их продукты и услуги. Вместо невидимых рук они сталкиваются с институтами собственности, которые порождают институциональные издержки.

Основная задача современного производителя – снижение трансакционных (и других институциональных) издержек. Основной способ ее решения – конструирование цепочек добавленной стоимости, включающих его актив: системы отношений между ним и потребителями его продукции, поставщиками сырья и комплектующих, корпоративными регуляторами, страховщиками, дистрибьюторами, кадровыми агентствами и т. д. При этом акт «продажи» – всего лишь заключительное звено сконструированного процесса производства добавленной (сэкономленной) стоимости, элемент ее технической реализации.

Конструирование схем добавленной стоимости не по силам невидимой руке рынка, но ни в чем не нарушает его законов, напротив, базируется на их использовании. Так, производство и эксплуатация самолетов не противоречат закономерностям движения воздушных масс. Но на этом основании заводы концерна «Боинг» и аэропорт Домодедово не стоит причислять к метеорологическим явлениям.

Экономическая наука на сей счет заблудилась в двух соснах. Но энергетикам, не забывшим курс физики, все легко объяснить.

Чтобы разделить воду на кислород и водород, надо приложить значительное количество энергии. Если же соединить водород с кислородом, то при этом энергия выделяется вместе с образующейся водой. Синтез производит энергию, разрыв связей требует ее затрат.

Другой пример. Лед характеризуется более высоким уровнем межмолекулярной связности, чем вода. Все знают: чтобы лед таял, к нему надо подводить извне тепловую энергию. Но не все отдают себе отчет (а любой физик это знает): когда вода застывает, превращаясь в лед, то, как и положено при синтезе, тепло выделяется. В том месте, где идет образование льда, даже в лютый мороз температура близка к нулевой.

Этот же принцип работает в реакции синтеза, лежащей в основе взрыва водородной бомбы.

Кроссвордная эрудиция провоцирует вопрос: а как же обычная атомная бомба? Там, как нас учат, происходит вовсе не синтез, а деление ядер урана. Однако энергия выделяется. Выходит, источником энергии может быть не только синтез, но и распад?

Ответ выглядит неожиданным, как и все конкретное. Ядра изотопов урана и плутония, предрасположенные к распаду, устроены рыхло, силы притяжения и отталкивания в них находятся в зыбком равновесии. Тем не менее, чтобы спровоцировать деление, приходится, как и положено, затратить некоторую энергию внешнего воздействия. Но то, что неточно именуется «распадом», на деле больше похоже на мгновенную переупаковку изначально неустойчивого ансамбля элементарных частиц в два стабильных ядра, суммарная плотность частиц в каждом из которых гораздо выше, чем в ядре исходном. Интегрально синтез в этом процессе преобладает над разделением, за счет чего высвобождается значительная энергия, хотя и несопоставимая с чистым термоядерным синтезом.

Так что и в этом случае нет исключения из закономерности.

Для разрушения целостности требуется затратить внешнюю энергию. И наоборот, при ее органичном, системном синтезе энергия выделяется. Неудивительно, что в ходе приватизации советского народно-хозяйственного комплекса возникло множество частных собственников, но при этом было растрачено, утеряно огромное количество социальной энергии. А в результате суммарная капитализация страны обрушилась в сотни раз.

Сборка, возобновление региональных и отраслевых хозяйственных комплексов, повышение уровня связности современных производственных систем на уровне отношений собственности несет колоссальную потенциальную энергию. Поэтому мировым трендом является интеграция (или реинтеграция) производственных мощностей регионального, отраслевого, корпоративного, кластерного характера.

Эффективное управление строительством цепочек добавленной стоимости в своей зоне ответственности, постановка их на поток – тот самый ресурс, за счет которого капитализация региональной и отраслевой собственности может быть поднята на порядок.

Наша страна в XX веке была в числе пионеров воплощения в жизнь этой тенденции. Поэтому нам важнее других понять, в чем смысл перераспределения собственности, происходившего последние двадцать лет.

В рамках Советского государства осуществлялась доктринальная сборка частной собственности в общественную «сверху вниз». Правда, доктрина Маркса была истолкована самым превратным образом, и потому в результате на свет появился довольно примитивный вариант собственности государственно-монополистической, под которой не было необходимой рыночной основы.[22] Тем не менее и этот вариант в течение десятилетий показывал наивысшую эффективность в мире. Он обеспечивал возможность концентрации большого количества ресурсов на главных направлениях, программно-целевого управления крупными оборонно-промышленными комплексами. И в состязании с западными странами, где эволюция интеграционных структур наталкивалась на сопротивление сильных частных собственников, мы долгое время имели преимущество.

А потом начали тормозить и отставать, потому что тенденция сборки собственности снизу вверх набирала обороты во всем мире. Уже после войны в ряде стран Запада были достигнуты высокие уровни корпоративности, проектной культуры. Например, в 1960-е годы в ходе реализации лунной программы «Аполлон» было создано и использовано 300 000 тонн регламентирующей документации всех уровней. При этом весь советский пятилетний план весил 15 тонн. Иначе говоря, реальный уровень плановости «планового общества» был в 20 тысяч раз меньше, чем на постиндустриальном Западе.

К концу 60-х строительство здания общественной собственности в СССР окончательно остановилось на корпоративном уровне, увязнув в бюрократическом консенсусе. Все попытки экономических реформаторов сформировать слой эффективных собственников ниже уровня «красных директоров» потерпели поражение. Система министерств во главе с Госпланом могла поддерживать ограниченное число ключевых, длинных цепочек управления стоимостью. Строить же множество коротких цепочек на низовом уровне управленцев-предпринимателей было некому. Обрушение громоздкой системы сквозь пустоты первого этажа было предрешено.

В 1990-е годы мы были вынуждены заняться постиндустриальной пересборкой собственности с низового уровня. Из-за неготовности адекватных представлений в общественном сознании она была мифологически истолкована как «рыночные реформы». В результате было сформировано некоторое количество эффективных частно-предпринимательских собственников, но – ценой полного разрушения национального и частичного развала корпоративного уровня собственности. Произошло обрушение капитализации, управлявшейся с верхнего уровня. Зато наконец-то подрос массовый нижний слой собственников, с которым уже можно работать.

Вот почему сегодня возникла необходимость реинтеграции собственности на новых предпринимательских основаниях. По ее завершении можно будет вернуться к конструированию корпоративных, национальных и глобальных систем управления собственностью, которые являются источниками дальнейшего роста ее капитализации.

Чтобы выработать логику действий, нужно понимать, по каким стандартам в современном мире происходит управление собственностью.

Нулевой этаж – рыночный. Этот базовый, необходимый уровень больше века назад был достигнут в передовых странах. В результате расщепления общинных и протокорпоративных структур возникли частные собственники. Задача рынка – произвести на свет массу эффективных производителей, отбраковывая слабых грубыми методами конкуренции.

После чего весь XX век над рыночным уровнем надстраивались следующие этажи управления собственностью, каждый из которых решает свою задачу. Это строительство можно назвать тремя этажами институциональной интеграции, которые поэтапно снимают соответствующие издержки и формируют три слоя «невидимых активов».

Этаж № 1 – предпринимательский. Смысл предпринимательской деятельности – сборка частных рыночных собственников в первичные цепочки производства добавленной стоимости. Сам по себе рынок не в состоянии этого сделать,[23] это не его задача. Зато это может сделать предприниматель (как установил Рональд Коуз в своей статье 1937 года, ставшей через полвека нобелевской). При этом он должен знать, как устроены рыночные институты, уметь снимать трансакционные издержки и за счет этого повышать стоимость управляемой им собственности.

Этаж № 2 – корпоративный. Он базируется на предпринимательском. На этом этаже достигается синергия параллельно сосуществующих предпринимательских проектов по повышению стоимости активов. Будучи предоставлены сами себе, они сталкиваются друг с другом в борьбе за однотипные дефицитные ресурсы – топливо и энергию, деньги, кадры, помещения... Корпоративный уровень снимает эти предпринимательские противостояния путем оптимального перераспределения ресурсов – и возникает огромная добавленная эффективность собственности.

Этаж № 3 – стратегический. Когда решена задача построения цепочек добавленной стоимости и эффективного обеспечения их потока совокупным набором ресурсов, наступает пора направлять усилия предпринимательских корпораций по каналам объективных тенденций развития. Базовая задача стратегического уровня – модернизация энергетических, транспортных, промышленных технологий, повышение мощности производительных сил общества.

Процессы формирования трех слоев современной общественной собственности протекают одновременно и разнонаправленно, с различной скоростью. Между ними образовались многочисленные разрывы. Каждый из них потенциально является источником добавленной стоимости. В современной России наиболее острый характер приобрел разрыв между предпринимательским и корпоративным уровнями собственности. Но именно здесь локализована зона ответственности частно-государственных управляющих компаний.

В предыдущем разделе были предложены контуры программы конструирования современной управляющей компании как субъекта реформ российской энергетики. В частности, на первом этапе предполагалось сформировать ее предпринимательский этаж. Задача этапа – «обеспечить стабильную генерацию нового финансового потока, занимаясь проектной деятельностью в периферийных зонах профильной сферы деятельности (например, энергосберегающие технологии, малая энергетика для локальных нужд, внутрикорпоративные энергетические модули и т. п.), частично свободных от административного регулирования».

Однако попытка реализовать этот этап в лоб сразу же наталкивается на хорошо известное обстоятельство.

В тени большой приватизации в нашей стране состоялась малая. Она протекала в разных формах, как легальных, так и теневых. По ее результатам и в отраслях, и в регионах практически все элементы производственных фондов и активов, способных генерировать поток наличности, производя и продавая продукты или услуги на рынке в формате B2B и B2C, были так или иначе приватизированы. Причем большинство из них присвоено менеджерами естественных монополий, чиновниками государственных структур. За прошедшее время часть их была неоднократно перепродана и теперь находится в руках добросовестных приобретателей. Многие из них – эффективные управленцы. А другая часть активов по-прежнему находится в теневой собственности. Иными словами, их собственники продолжают числиться в аппарате отраслевых или региональных корпораций. Они одновременно выступают в двух ролях: как тайные бенефициары бизнесов и как внутренние лоббисты, которые обеспечивают им бюджетные заказы изнутри корпораций.

В соответствии с производственной логикой эти активы по-прежнему являются неотъемлемой частью региональной или отраслевой целостности. Например, потому что служат естественными поставщиками специфических продуктов и ресурсов для нее либо потребителями ее услуг. Зачастую это просто часть технологической цепочки, которая была выпилена и изъята в ходе приватизации. Проблема в том, что структура собственности теперь не отвечает структуре производственной целостности.

Но жизнь ушла вперед, разорванная целостность хирургической сшивке не поддается. Если наметившаяся в стране тенденция к административной реприватизации получит продолжение, то возникнет новое издание советской системы: производственные фонды будут снова национализированы, а новые собственники и управленцы – оторваны от них, и обездвиженные фонды повиснут мертвым грузом на бюджете.

Нужно построить работу по интеграции хозяйственного комплекса страны так, чтобы приватизированные ранее активы возвращались в целостную структуру общественной собственности вместе с новыми собственниками-предпринимателями, которые научились управлять их стоимостью. Чтобы предпринимателям такая реинтеграция была выгодна. Чтобы корпорация занималась управлением потоком проектов, повышая устойчивость длинных цепочек добавленной стоимости, обеспечивая их необходимыми ресурсами и увеличивая их совокупную эффективность.

Для того чтобы сдвинуть с места формирование отраслевых и территориальных комплексов производственных фондов, обеспечение управляемого роста их капитализации, необходим ряд конкретных шагов к реинтеграции активов, оказавшихся в частной собственности или под контролем непрофильных холдингов.

Шаг № 1 – провести мониторинг всей совокупности производственных активов (независимо от текущей формы собственности), технологически связанных с территориальным или отраслевым комплексом.

Шаг № 2 – создать прецедент реинтеграции активов в рамках предпринимательских проектов. Сначала надо научиться работать с теми собственниками, которые понимают, что их активы – органичная часть единого технологического комплекса, сознательно идут навстречу УК и настроены на сотрудничество. Нужно реализовать ряд типовых предпринимательских проектов, при котором «внешние» собственники, интегрируя свои активы с активами УК в цепочки добавленной стоимости, достигают взаимного роста капитализации.

Шаг № 3 – подготовить возможность взаимовыгодной реинтеграции эффективно управляемых активов, находящихся в теневой собственности менеджеров региона или отрасли. Нужно создать механизм легального вывода их из тени – что-то типа налоговой амнистии, – при котором фактический хозяин становился бы легитимным управляющим, а доходы всех сторон существенно увеличивались.

Такая работа могла бы стать реальным, а не пропагандистским вкладом проектных комитетов УК в формирование систем корпоративного управления.

Шаг № 4 – отработать легитимные формы отстранения от управления неумелых и недобросовестных собственников отраслевых или территориальных активов, отказывающихся от взаимовыгодного сотрудничества с УК, и передачи их в управление уполномоченным менеджерам. Речь может идти о частно-государственной службе «захватов и поглощений», действующей строго в правовом поле, в интересах эффективных собственников и при поддержке общественного мнения.

Перечисленные шаги позволят выполнить два важных условия дальнейшего продвижения вперед.

1. Каждый из региональных и отраслевых активов должен быть закреплен за управляющим-собственником пострыночного, предпринимательского типа, готовым и способным управлять его капитализацией, включая его в цепочки добавленной стоимости.

2. К каждому из активов нужно обеспечить доступ (access) всем другим собственникам для встраивания его в схемы взаимовыгодного сотрудничества.

Такая предпринимательская реинтеграция собственности откроет путь к новой корпоративности постиндустриального, несоветского типа.

На смену тезису «экспроприации экспроприаторов» (превратно перетолкованному в лозунг) должна прийти общественная парадигма присвоения собственников.

Если судить по масштабу природных ресурсов, Россия должна быть богатейшей страной, безусловным мировым лидером. Что касается мощности производственных фондов, унаследованных от СССР и все еще работоспособных, мы и здесь пока среди сверхдержав. Но рыночная оценка стоимости этих ресурсов и фондов в десятки раз ниже, чем у сопоставимых активов, которыми располагают развитые страны Запада. Являясь ресурсным и производственным гигантом, на мировых экономических весах страна оказывается карликом.

Век назад Россия первой прорвалась в новую эру социального конструирования. Здесь расцвели филоновские цветы Мирового расцвета. Российские ваятели нового общества клепали и резали по живому, социальные хирурги догоняли и перегоняли мясников. Но с тридцатых по шестидесятые страна ходила в лидерах планеты, и восточно-общественная собственность прирастала быстрее западно-частной. Даже мировая война только подняла страну еще выше. Какая же сила ее опустила? Внук Гайдара предал дедушку, но и это не помогло. Проект провалился.

Вполне советского качества гидротурбина, будучи перенесена из итальянских в российские берега, мигом просела бы в цене в 15 раз. Значит, тайна не в теле турбины, а в свойствах берегов. Стоимость работающего станка определяется не затратами на железо и зарплату машиностроителям, а тем, много ли может заработать его собственник. Стоимость вещи-собственности пропорциональна плотности, длине и устойчивости пропущенных сквозь нее нитей добавленной стоимости. Социальная ткань позднего СССР была трухлява. В перестройку она поползла по швам. Шоковая терапия сорвала последние покровы хозяйственных связей, и наши фонды встали в убогой наготе.

Проблема неэффективности управления национальной собственностью унаследована новой Россией от Советского Союза. Неспособность решить ее привела страну к краху. Однако теперь, по итогам процессов, проходивших в стране в 90-е годы, эта проблема только усугубилась. Пауза, щедро отпущенная нам историей на преобразования, заканчивается, а локальные позитивные сдвиги все фатальнее отстают от темпа глобальных перемен, масштаба проблем и вызовов, встающих перед страной. Мировое общественное мнение уже открыто подталкивают к выводу, что Россия хронически не способна распорядиться случайно доставшимися ей природными богатствами, которые поэтому должны быть переданы под внешнее управление. Нам угрожает потеря суверенитета над большей частью территории в форме международного банкротства. Эльдорадо размером с континент, малонаселенное спившимися индейцами, не укрыть даже за ядерным щитом.

Наши трудности имеют не ресурсный, а субъектный характер. Мы располагаем всеми возможностями для решения масштабных задач, однако их некому ставить. Невидимая рука рынка, полезная во многих отношениях, не в силах приделать нам «невидимую голову». Общество не осознает себя собственником и не ведет себя как хозяин своих производительных сил.

Остается не столько объяснять, убеждать и агитировать, сколько делать все собственными руками.

Основываясь на разработках в сфере институционального управления собственностью, которые мы ведем с 1983 года, можно утверждать, что с управленческой точки зрения эта проблема разрешима. К тому же основные теоретические и практические предпосылки для ее решения сегодня налицо.

За исторически короткий срок в 10–15 лет вполне достижимо «русское экономическое чудо»: рост капитализации активов страны в 10–20 раз.[24] Больше того, тут единственный случай, когда справедлива дискредитированная формула «Иного не дано». Стране предстоит сделать это – либо умереть. За счет нового управленческого качества, конструктивного и компетентного уплотнения системы хозяйственных связей можно и нужно решить такие стратегические задачи, как вовлечение в оборот неиспользуемых ресурсов, модернизация основных производственных фондов, мобилизация инновационного потенциала.

Мои товарищи и я намерены принять непосредственное участие в обеспечении роста российской капитализации в качестве одной из управляющих компаний. И дело тут не в избытке амбиций. Одно из трех: либо это сделает кто-то за нас (кто бы?), либо мы справимся сами, либо в ближайшее время надо уезжать из России, причем надолго. Торговать керосином на тонущем «Титанике» не просто некрасиво, не только аморально, но и нерационально.

Перейти от теории к практике сразу в национальном масштабе мы не готовы, да этого нам никто и не предложит.

Для обеспечения «допуска» на стратегический уровень необходимо продемонстрировать работоспособность институционального подхода к управлению собственностью на локальных, но масштабных примерах. Предстоит создать несколько эффективных систем управления собственностью на уровне региона или отрасли.

В 2003–2006 годах удалось достичь договоренностей с руководством ряда субъектов Федерации и секторов экономики, инициировать несколько таких программ, накопить опыт запуска и сделать первые шаги по реализации. Однако мы столкнулись с технологическими ограничениями применяемого подхода.

Системы управления собственностью должны оптимизировать распределение инвестиционных и других корпоративных ресурсов по отношению к потоку параллельно реализуемых предпринимательских проектов. При этом каждый из них направлен на повышение стоимости активов путем их включения в конструируемые цепочки производства добавленной стоимости.

Сегодня мы располагаем вариантом методологии управления предпринимательскими проектами «вручную», которая позволяет осуществлять их предварительный отбор, анализ, доработку и представление инвесторам и при этом является самоокупаемой. Однако эта методология пока находится на самой ранней стадии технологизации. Она предъявляет избыточно высокие требования к компетенции управленцев, не позволяет работать одновременно с большим количеством проектов, не рассчитана на детализированную регламентацию и сквозное сопровождение крупномасштабных проектов вплоть до их завершения.

По принципу действия теплоходы значительно эффективнее парусников, а главное, обладают рядом принципиально новых возможностей. Однако первые пароходы уступали лучшим парусным судам в скорости и маневренности. По аналогии можно сказать: в первой версии нашего способа работы с проектами потенциал институционального управления собственностью реализован лишь на доли процента. Хотя и при этом преимущества отчетливо видны.

Нужно быстрее переводить содержательные представления институционального подхода в операциональную форму управленческого стандарта.

Стандарт предполагает, в частности, основанную на нем детальную типологию предпринимательских проектов и максимально рационализированную процедуру отнесения конкретного проекта к одному из типов. На этой основе можно получить типовое ноу-хау по реализации подобного проекта, в концентрированном виде содержащее накопленный управленческий опыт.

Для конвейерного управления потоком стандартизованных проектов необходима информационная технология, которая позволит увеличить среднюю длину и время стабильного поддержания проектных цепочек добавленной стоимости (а следовательно, увеличить их капитализацию), обеспечить оптимальное распределение корпоративных ресурсов и разрешение конфликтов между ними.

Первичная инструментализация подхода может занять два-три года.

Сказанное позволяет грубо оценить масштабы и сроки предстоящей всем нам работы, пятясь от необходимого результата к точке старта.

Сроки общенационального этапа программы – 2012–2021 годы.

• Прогнозируемая исходная капитализация экономики России – 1,5 триллиона у. е.

• Проектируемая капитализация спустя 9 лет – 15 триллионов у. е.

Сроки демонстрационного этапа программы —

2009–2011 годы.

• Исходная капитализация фондов под управлением ГУК ПН[25] в 2009 году – 10–20 миллиардов у. е. (порядка 1 % от национального уровня).

• Среднегодовые темпы роста капитализации —

30 %.

• Капитализация фондов под управлением ГУК ПН спустя три года – 20–45 миллиардов у. е.[26]

Отсюда следуют задачи на технологический период программы – 2007–2009 годы:

• Технологизировать используемый нами стандарт управления собственностью, конкретизировать типологию предпринимательских проектов, запустить первую IT-версию для управления потоком проектов.

• Собрать под управлением региональные и отраслевые комплексы активов с общим объемом капитализации от 10 миллиардов у. е.

• Выйти на уровень ежегодного прироста их капитализации не ниже 30 %.

Реализация программы, о которой идет речь, началась не вчера. Разработка и практическое внедрение институциональных методов и стандартов управления собственностью преемственно ведутся с 1983 года.

Какие этапы прошла наша деятельность в 1983–2006 годах? С какими проблемами мы столкнулись, чему научились на каждом из них?

Понимание этого важно по трем причинам.

Во-первых, история деятельности содержит в свернутом виде правильную структуру ее предстоящего этапа. За двадцать с лишним лет работы мы смогли детально прощупать всю структуру проблемы собственными руками. Конструкция эффективной управляющей компании, призванной обеспечить достижение поставленных задач в установленные сроки, должна быть зеркальным отражением этой структуры. При этом нужно отдавать себе отчет: прямых прецедентов таких УК не существует, списать не у кого.

Во-вторых, необходимо проанализировать набор компетенций и ресурсов, которыми мы располагаем, чтобы убедиться, что задуманное предприятие не является авантюрой.

В-третьих, нас особо интересует история неудач, она полезнее истории успехов.[27]

1983–1987. Идеологический этап. В ответ на призыв Юрия Андропова мы предприняли попытку разработать и предложить партийно-государственному руководству реформистскую идеологию модернизации страны. В серии докладов «на самый верх» была сделана реконструкция подхода немецких классиков и Маркса к институтам собственности и управлению собственностью. На этой основе вполне возможен был перевод страны на рельсы постиндустриального развития без водевиля с отречениями от социализма и самосносом крыши.

С формальной точки зрения попытка увенчалась полным успехом. Мы вступили в прямой диалог по содержанию предложенной концепции (что сегодня кажется немыслимым) со многими представителями высшего руководства партии и правительства, включая членов Политбюро и зампредов Совмина. Сотни часов плодотворных дискуссий за четыре года. Мы встретили понимание и поддержку.

Однако, как выяснилось, в советском обществе в тот период отсутствовали институты трансформации идеологии в стратегическое действие. Четверо из наших номенклатурных собеседников[28] независимо друг от друга в разное время совершили один и тот же акт гражданского мужества: сложили подготовленные материалы в папку и отправились к первому лицу. На том, если опустить трагикомические детали, все и закончилось.

Документальные итоги нашей первой пятилетки, включая закрытые доклады и записки руководству страны, в 1989 году опубликованы в книге «После коммунизма» (под псевдонимом С. Платонов).

Разработанные в этот период концепции, идеологемы и модели образовали долговременный фундамент для дальнейшего развития программы. Будущее подтвердило их адекватность. В частности, именно в этом направлении двинулся в 90-е годы мировой мейнстрим «новой институциональной экономики».

1987–1989. Стратегический этап. Мы решили самостоятельно создавать институты и инструменты прямого стратегического действия на основе разработанной концепции и идеологии. Вначале был подготовлен и проходил согласование с высшим руководством проект Международного фонда им. Маркса (по аналогии с немецкими фондами Аденауэра и Эберта). Затем по тактическим причинам был взят курс на формирование Международного фонда «Культурная инициатива», учрежденного американским Фондом Сороса и советскими Фондом культуры и Фондом мира. Организация действовала по модели инвестиционного фонда, осуществляя конкурсный отбор и финансирование проектов (при этом не ставилась задача извлечения прибыли). Правление, экспертные советы и аппарат «Культурной инициативы» состояли только из советских граждан. Представитель Сороса в фонде имел право вето (которым, кстати, ни разу не воспользовался). В 1989 году фонд проанализировал свыше пяти тысяч заявок и осуществил финансирование около 200 проектов на общую сумму 25 миллионов долларов. Были реализованы программы «Экономическая инициатива», «Правовая культура», «Гражданское общество», программа грантов, поездок и приобретения оборудования для ученых, издательская и целый ряд других. Деятельность фонда разворачивалась в условиях острой многосторонней борьбы.

В 1988 году на базе фонда и созданного нами ранее подразделения во ВНИИ внешнеэкономических связей

(оно напрямую подчинялось зампреду Совмина СССР Владимиру Каменцеву) был инициирован стратегический проект «Открытый сектор в советской экономике». Проект лично курировал председатель Совета министров Николай Рыжков. Он докладывал о ходе работ Горбачеву. Руководство проектом осуществлял международный комитет, в шести профильных комитетах над важнейшими разделами проекта трудились около сотни экспертов, включая представителей 16 стран. Опираясь на Каменцева и Бессмертных, конструктивно взаимодействуя с Соросом, мы смогли построить механизм контроля над содержанием проекта.

К концу 1989 года все усилия ушли в песок.[29] Предлагать стратегические решения было уже некому.

От этого этапа, несмотря на его предсказуемый конец, программа унаследовала формы работы в публичном пространстве, отработанные PR– и GR-технологии и набор инструментов стратегического проектирования. С тех пор они неоднократно применялись – и при администрации Ельцина, и во времена Путина, неизменно подтверждая, что можно эффективно осуществить выход практически на любой уровень руководства, хотя само по себе это успеха не гарантирует.

1989–1991. Корпоративный этап. К февралю 1989 года удалось наконец-то согласовать и выпустить постановление правительства СССР, предоставившее беспрецедентные льготы фонду «Культурная инициатива». В частности, он сам, все его отделения, представительства и предприятия были полностью освобождены от налогов и таможенных сборов. Фонд получил невиданное в СССР право «дарить гражданам и организациям печатно-множительное оборудование и компьютеры».

В фонде была создана экономическая дирекция, под эгидой которой вскоре уже работало свыше ста предпринимательских компаний и проектов. Вклад дирекции в финансирование деятельности фонда стал сопоставим с вкладом Сороса. Планировалось всемерное расширение масштабов деятельности дирекции как независимой хозяйствующей корпорации.

Однако вскоре выяснилось, что эффективные механизмы корпоративного управления бурным потоком разнородных предпринимательских проектов отсутствуют, поэтому он создает едва ли не больше проблем, чем решает.

Тем временем осенью 1989 года, когда стало очевидно, что общество на пороге серьезных социальных потрясений, был учрежден клуб «Гуманус», который запустил ряд перспективных программ педагогического, исследовательского и издательского характера.

В 1991 году, в обстановке углубляющегося хаоса в стране, контроль над фондом был утерян.

Важным достижением этапа стала отработка первой версии системы управления потоком проектов, эффективного распределения между ними корпоративных ресурсов и реструктуризации на этой основе различных сфер жизни страны. Была продемонстрирована возможность вывода такой деятельности на самофинансирование. Кроме того, возникла сеть проектов, успешно реализованных при поддержке фонда, лидеры которых в дальнейшем оказывали поддержку программе.

1991–1998. Реинтеграционный этап. Нужно было искать новые пути и способы деятельности после распада страны.

В 1991 году был создан аналитический центр «ГРУППА БЕССМЕРТНЫХ» на площадке Внешнеполитической ассоциации. В его работе принимали участие ведущие аналитики и эксперты самой различной политической ориентации: Андрей Белоусов, Александр Бессмертных, Олег Генисаретский, Вячеслав Глазычев, Симон Кордонский, Сергей Кургинян, Владимир Малявин, Глеб Павловский, Джахан Поллыева, Петр Щедровицкий и ряд других. Параллельно продолжал свою работу клуб «Гуманус».

В 1992–1995 годах был инициирован проект «ИНОЕ. Хрестоматия нового российского самосознания».[30] В его рамках было проведено сканирование интеллектуальных ресурсов страны и организовано прямое взаимодействие лидеров тридцати новых направлений общественной мысли.

Зимой 1995/1996 года началось сближение с проектами и структурами Глеба Павловского, Юрия Милюкова и Ярослава Кузьминова, перешедшее в многолетнее сотрудничество.

Был инициирован кадровый проект «Русский университет». По этому поводу, в частности, совместно с помощником президента РФ Юрием Батуриным была подготовлена и направлена записка Борису Ельцину (не имевшая последствий). Проект в дальнейшем развивался как сетевой. На площадке Высшей школы экономики началась отработка элементов новой педагогической системы.

Летом 1996 года был учрежден Русский институт в качестве перспективного идеологического инструмента. Поначалу он сконцентрировал усилия на развитии русского Интернета. За год была сформирована (в основном из студентов) команда Русского журнала (www.russ.ru), которая впоследствии имела самое непосредственное отношение к разработке таких известных сетевых ресурсов, как Лента. ру, Газета. ру, Страна. ру, и ряда других.

В 1997 году был учрежден Комитет по встрече III тысячелетия, в который вошли Каха Бендукидзе, Марат Гельман, Сергей Караганов, Юрий Милюков, Глеб Павловский, Леонид Парфенов, Константин Эрнст и другие. В дальнейшем комитет был расширен и преобразован в национальный.

В 1997–1998 годах была предпринята попытка вернуться на корпоративный уровень проблемы, запустив систему управления регламентацией в банке МДМ. Был учрежден департамент систем и процедур (судя по всему, первый в России), привлечены средства международных организаций, налажено сотрудничество со службой Systems & Procedures банка ABN-AMRO. Эта работа была прервана дефолтом 1998 года.

Кризис с особой наглядностью вскрыл серьезный разрыв между проектами корпоративного и тем более стратегического уровня и интересами хозяйствующих субъектов, которые в силу объективных обстоятельств не поднимались выше уровня предпринимательских схем.

На данном этапе были успешно найдены способы концентрации лучших интеллектуальных ресурсов на решении задач программы преодоления политических и конъюнктурных противоречий. Вокруг нее сложилась беспрецедентная коалиция ведущих экспертов, методологов, идеологов страны. Отработаны технологии создания и использования сетевых информационных ресурсов. Созданы бренды Русского института и Русского университета, роль которых в программе в дальнейшем будет возрастать.

1998–2003. Предпринимательский этап. К этому моменту на основе накопленного опыта было решено преодолевать указанный разрыв своими силами, перенести акцент с методов идеологического воздействия, развития общественных связей, корпоративной реструктуризации и т. п. на выстраивание целостного здания программы собственными руками снизу вверх, «от земли», то есть непосредственно с предпринимательского этажа.

В 1998–2000 годах были разработаны достаточно конкретные понятийные схемы и модели предпринимательской деятельности.

В 1999 году при поддержке делового сообщества был учрежден Центр корпоративного предпринимательства (ЦКП), создан Институт корпоративного предпринимательства на базе Высшей школы экономики, начата подготовка кадров для малых и средних предпринимательских проектов. С участием группы ведущих методологов и культурологов – Олега Генисаретского, Вячеслава Глазычева, Владимира Малявина, Сергея Попова, Петра Щедровицкого – разработана и прошла экспериментальные проверки первая версия педагогической технологии.

В 2001 году ЦКП организовал ряд профессиональных и общественных экспертиз, доказавших востребованность его продуктов рынком, и продемонстрировал способность выхода на самоокупаемость.

В рамках подготовки и проведения общероссийского Гражданского форума ЦКП взял на себя координацию работы по вопросам подготовки кадров, реформы образования и молодежной политики. Значительный импульс получил проект «Русский университет». По итогам форума была сформирована сеть из 150 региональных организаций, готовых сотрудничать с ЦКП. В нескольких крупных городах были созданы инициативные группы, а во Владивостоке и Саратове приступили к работе ЦКП-В и ЦКП-С.

Состоялась встреча представителей ЦКП с руководителем администрации президента РФ Александром Волошиным. На ней была согласована утвержденная в дальнейшем на форуме стратегия решения кадровой проблемы на госслужбе и в предпринимательстве.

В соответствии с этой стратегией в декабре 2001 года группой предпринимателей, государственных и общественных деятелей был учрежден Первый национальный фонд кадровых инвестиций (председатель правления – Юрий Милюков), совместно со Сбербанком РФ начата разработка и реализация системы образовательных кредитов для стажеров ЦКП.

В 2001–2002 годах для обеспечения работы с предпринимательскими проектами с участием Юрия Громыко и Олега Генисаретского была разработана и воплощена в практику новая педагогическая технология «проектных сессий».

Деятельность ЦКП в этот период строилась как комплексная услуга, оказываемая предпринимателю в процессе доработки и реализации его проекта. Она включала элементы управленческого консультирования, целевой подготовки кадров и аутсорсинга отдельных функций в ходе работы над проектом. Образовательный кредит стажерам проектов входил в состав общего пакета услуг. Идея участия ЦКП в распределении произведенной добавленной стоимости была провозглашена, но фактически еще не реализована.

В марте 2003 года в Казани состоялось открытие общероссийской программы «Тысяча предпринимательских кадров». Она получила официальную поддержку МЭРТ, Минобразования, «ОПОРы России», «Деловой России» и ряда других федеральных и региональных организаций. Однако реальная, а не декларативная заинтересованность в программе ни одной из этих организаций тогда еще не была продемонстрирована.

Малые предприниматели, заявлявшие об острой потребности в кадрах, на деле все свои ресурсы тратили на выживание. Их разрозненные проекты были краткосрочными и неустойчивыми, доступ к необходимым ресурсам ограничен. Без корпоративной опеки региональных властей и предпринимательских союзов кадровая программа балансировала на грани самоокупаемости.

На этом этапе были разработаны версия прикладной педагогической технологии, модель «проектной сессии», представление об институциональном проектном стандарте. Были запущены в оборот важные бренды ЦКП и I НФКИ. В рамках программы только в деятельность центрального модуля были так или иначе вовлечены свыше 700 студентов из десятка ведущих вузов. Несколько десятков стажеров еще в студенческий период состоялись как успешные предприниматели. Программа стала публичной, получила массовую поддержку малых предпринимателей в ряде регионов и в этом качестве вновь вошла в соприкосновение с органами государственной власти всех уровней.

Промежуточные итоги. Важнейший итог двадцатилетней работы в программе: удалось не только в теории, но и на практике проработать всю проблематику управления собственностью – от идеологии до технологии, от уровня общенациональных стратегических проектов до локальных предпринимательских. Результаты были закреплены в спектре конкретных методик, системе юридических лиц и наборе ключевых брендов.

Мы тонули в проблеме собственности вместе с возлюбленным отечеством с 1983 по 1998 год. В 1998 году ударились о дно, барахтались около него четыре года. И только к весне 2003 года, спустя два десятилетия, стали все быстрее всплывать.

Все слои проблемы мы прошли сверху вниз, на каждом из них отстроили соответствующие формы работы. Теперь пришла пора вести обратную сборку – снизу вверх. Началась восходящая фаза развития программы. Наступил момент интенсивно развиваться – условия в стране для этого созрели – и в опоре на поток предпринимательских проектов конструировать первые управленческие корпорации.

Первые корпоративные партнеры. Весной 2003 года к нам обратились две компании, которые с учетом опыта взаимодействия в рамках программы «Тысяча предпринимательских кадров» предложили подняться с уровня отдельных предпринимательских проектов и совместно решать задачу их корпоративной реструктуризации. Это были саратовское объединение «Сигнал» и ОАО «Управляющая компания Волжский гидроэнергетический каскад».

В 2003–2005 годах было проведено свыше двадцати проектных сессий различного типа и уровня. На них анализу и доработке подверглись около ста пятидесяти предпринимательских проектов в рамках совместной работы с этими компаниями, а также рядом других.

Поскольку в ходе этой работы отношения заказчик – исполнитель стали быстро перерастать в отношения корпоративного партнерства, основанного на глубоком доверии, возник вопрос о нахождении адекватной формы такого партнерства.

С этой целью в 2005 году была учреждена Управляющая компания № 1. Предполагается, что первоначально работа компании может строиться по той же схеме, что и деятельность фондов прямых инвестиций (private equity). Роль управляющих партнеров в ней играют топ-менеджеры, которые приобрели опыт корпоративной реструктуризации своих компаний на основе институциональных проектных стандартов и разделяют идеологию программы. Управляющие партнеры входят в УК в личном качестве (а не как представители собственных компаний), внося вклад в виде собственной управленческой компетенции и разового начального взноса на общие управленческие издержки.

УК № 1 достигает соглашения с компаниями-заказчиками об управлении ростом их капитализации, приобретает долю в них, используя заемные деньги или средства партнеров, делегирует одного или нескольких управляющих в состав их руководящих органов. В ходе работы УК № 1 обеспечивает управляющим партнерам доступ к корпоративной IT-системе, организует проведение экспертных проектных сессий, оказывает иную методологическую, консультативную и кадровую поддержку.

УК № 1 играет роль головной организации при создании систем институционального управления собственностью в масштабе региона, отрасли, кластера или холдинга.

Летом 2005 года УК № 1 инициировала программу привлечения проектных инвестиций для одного из субъектов Федерации. В частности, учрежден Совет по привлечению инвестиций под председательством губернатора. Сопредседателем совета является председатель совета директоров УК № 1. Поступают предложения о разработке подобных программ от других регионов.

Ведутся переговоры о разработке системы корпоративного управления проектами для ГидроОГК.

Функциональная структура деятельности. В России чрезмерно, неоправданно раздута сфера «творческой деятельности». Дарованную свыше способность к созданию уникальных продуктов, преодолению беспрецедентных преград наши предприниматели каждодневно транжирят на задачи, для которых культурой давно заготовлены типовые решения. А когда наступает время выстрелить – пороха не хватает.

В нашей творческой работе по конструированию российской собственности пришла пора обзаводиться пластом собственной рутины, расширять его, культивировать и пестовать. Рутинизация прокладывает путь технологии.

Как бы и где бы ни строилась работа по реализации подобной программы управления собственностью, в ней по объективным причинам всегда будут присутствовать – явно или неявно – три этажа функций, связанных с вещами, отношениями и идеями.

1. Нижний[31] этаж– разработка и реализация технологий производства, распределения и обмена.

2. Средний, субъектный этаж – проекты по управлению собственностью, то есть системой отношений между собственниками различных бизнес-активов, распределительных структур, производственных фондов и ресурсов.

3. Верхний– работа с идеологиями соответствующих собственников.[32]

В свою очередь на нижнем (технологическом) этаже нужно различать три слоя:

• финансовые технологии (управление стоимостью бизнес-активов);

• информационные технологии (управление эффективностью распределительных структур);

• промышленные технологии (управление мощностью производственных фондов).

Матрешка «стоимость – [объемлющая ее] эффективность – [объемлющая ее] мощность» в совокупности определяет производительность находящихся в нашей собственности производительных сил.

На среднем (проектном) этаже этим слоям соответствуют предпринимательские проекты, корпоративные и стратегические.

• Предпринимательские проекты – конструирование цепочек (точнее, схем) отношений между собственниками бизнес-активов в поле действия институтов обмена (капитал, деньги, право) с целью снижения институциональных экономических издержек и создания добавленной стоимости.

• Корпоративные проекты – конструирование схем отношений между собственниками предпринимательских проектов в поле действия институтов распределения (закон, власть, имущество) с целью снижения институциональных политических издержек и создания добавленной эффективности.

• Стратегические проекты – конструирование схем отношений между собственниками корпоративных проектов в поле действия институтов присвоения (способность, потребность, идентичность) с целью снижения институциональных социальных издержек и создания добавленной мощности.

На верхнем (идеологическом) этаже им соответствуют три слоя:

• работа с понятиями, исходящая из идеала свободы и мобилизующая ресурс интереса в рамках предпринимательских проектов;

• работа с образами, исходящая из идеала справедливости и мобилизующая ресурс веры в рамках корпоративных проектов;

• работа с символами, исходящая из идеала братства и мобилизующая ресурс воли в рамках стратегических проектов.

Принципы реализации. В зависимости от конкретных обстоятельств времени и места в деятельности по конструированию собственности на первый план, конечно, будут выступать то одни, то другие слои. Однако программа разворачивается не хаотически, а подчиняется трем системообразующим принципам.

Принцип направленности. В целом центр тяжести, узел субъектности исторически поднимается «снизу вверх», от производства вещей-бизнесов – к конструированию отношений между их собственниками.

Принцип структурности. Каждый этаж, слой и элемент в деятельности приоритетно связан с несколькими вполне определенными слоями и элементами на выше– и нижележащем этажах.

Принцип целостности. Хотя внимание и усилия действующего субъекта всегда прикованы к главному звену, центру приложения усилий, но сопровождающие и обеспечивающие действия необходимо вести одновременно на всех этажах и во всех слоях. Отсутствие действия в нижележащих, технологических слоях создает пустоты, куда субъект проваливается. Отсутствие действия в вышележащих, идеологических слоях создает преграды, которые отсекают субъекта от источника энергии.

Цели и ценности. Мы живем в обществе, которое последние сто лет менялось слишком часто и слишком быстро. Наша мораль застряла в томиках Тургенева и Чехова. Наши хозяйствующие субъекты оторвались от народной массы и оказались в этически чистом поле, вне целей и смыслов. Во всем, что касается влекущей, постыдной, пикантной темы собственности, мы более нечисты и дремучи, чем советские подростки до легализации полового воспитания. Наши предприниматели живут на разрыве между онанистической психологией одиночек и коллективной, синтетической природой своей работы. Общество по отношению к ним расколото на прокуроров и попрошаек, власть делится на волков и гиен.

Собственность – отчужденный, неуправляемый продукт человеческой деятельности. Это крыша общества, которая отгораживает нас от звезд, вместо того чтобы сближать с ними. Нельзя просто снести ее, тогда дом превратится в бессмысленный забор-лабиринт под открытым небом. Но можно и нужно шаг за шагом делать прозрачной.

Собственность – главная тема нового русского века. Нам предстоит без устали учиться жить и сотрудничать в ней, думать и говорить о ней, обладать и управлять ею, быть собственниками и собственностью страны. Цель ведь не столько в том, чтобы Россия выросла в цене, сколько в том, чтобы вернуть миру ценность жизни в России.

Примечания:

1

Это абсолютно не противоречит кратко– и среднесрочной тенденции к усилению локальной неравномерности социального развития регионов. Развитие вообще не бывает ни равномерным, ни «устойчивым». Но речь здесь не о том.

2

Об этом мне не раз приходилось говорить и писать, см., например, Чернышев С. Корпоративное предпринимательство: От смысла – к предмету. – М., 2001. – С. 520.

3

Цифры сопоставительного уровня капитализации, приводимые здесь и ниже, в основном относятся к 2004–2005 годам, когда материалы книги начали публиковаться в «Эксперте» и «Русском журнале». Произошедшие с тех пор сдвиги в капитализации российского фондового рынка по сути дела ничего не изменили.

16

Ответы на вопросы «Российского экспертного обозрения»

17

Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм: XV–XVIII вв.: В 3 т. – М., 1986–1992.

18

И это по оптимистическим оценкам Анатолия Чубайса. Есть более пессимистические. Например, по оценке «Ведомостей», капитализация «Колэнерго», отнесенная к единице мощности, в 41 раз ниже, чем у соседей из финской компании Fortum.

19

Отошлю читателей, интересующихся историей вопроса, к материалам 1983–1985 годов, опубликованным в кн.: Платонов С. После коммунизма. – М., 1989.

20

Простейшей их разновидностью являются различные стандарты Project Management. Однако лежащие в их основе модели «проекта» при всей их практической полезности сводят проблематику управления к абстрактному и крайне узкому аспекту его содержания. Они не позволяют не только решить, но даже просто сформулировать задачи, о которых здесь идет речь.

21

Не надо только забывать, что это идеализированная модель, нигде и никогда полностью не реализованная.

22

См. об этом в кн.: Платонов С. После коммунизма. – М., 1989.

23

Если только не использовать «рынок» и «бизнес» в качестве синонимов «жизни» и «деятельности», как это часто бывает в экономической беллетристике.

24

Это будет соответствовать всего лишь нижнему уровню среднеевропейской планки капитализации, то есть пресловутому «португальскому» эталону.

25

Оператор программы – группа управляющих компаний «Первая национальная» (название пока условное).

26

Без учета возможности перехода новых фондов под управление ГУК ПН в период реализации «демонстрационного проекта» в 2009–2011 годах.

27

Мемуарная составляющая в последующем повествовании опущена. Задача оценки личных вкладов не ставится.

28

Александр Бессмертных, Филипп Бобков, Владимир Каменцев, Анатолий Черняев.

29

В начале 1989 года Рыжков, испытавший острый личностный кризис во время катастрофического землетрясения в Армении, отошел от руководства проектом. Кандидатура Каменцева была провалена во время первого утверждения состава правительства на скандальном заседании Совета народных депутатов. Горбачев потерял к проекту интерес, переключившись на программу «500 дней» (которая тоже разрабатывалась при поддержке фонда). Затем он отказался и от нее.

30

При поддержке первого вице-премьера Георгия Хижи и группы предпринимателей.

31

«Верх» и «низ» здесь заданы условно, их можно при желании поменять местами.

32

В гегелевско-марксистской парадигме им отвечают («снизу вверх») этажи производительных сил, производственных отношений и форм сознания. В «Государстве» Платона – сословия ремесленников, стражей и мудрецов.