МАТЕРИАЛЬНЫЕ МАЛЬЧИКИ И ДЕВОЧКИ[МаterialGirl— песия Мадонны]

Смысл перестал исходить из церкви или от государства. Господствует материализм! Чтобы вырваться за пределы meaning of lite[По аналогии сmeaning of life(смысл жизни) — смысл легкого бытия, легкой жизни. Lite— легкий, искаженное light. Light life = lite.] и растущего одиночества, люди вынуждены создавать свои собственные сообщества, состоящие из близких и схожих в чем—то людей, где бы те ни находились. Мы наблюдаем смену караула из граждан государства на членов глобальных племен.

Не только технологии и институты подвергаются изменениям. Третьей и последней силой, подверженной изменениям, становятся наши ценности или, как скажут некоторые, недостаток ценностей. В наше время повседневная жизнь утратила смысл. Современная личность, пишет Салман Рушди, есть «шаткое сооружение, которое мы выстраиваем из мусора, догм, детских обид, газетных статей, старых фильмов, случайных наблюдений, скромных побед, тех, кого мы любим и ненавидим». Неудивительно, что поиски смысла жизни продолжаются.

Наши предки считали смысл жизни и работы чем-то не требующим доказательств. Благодаря религии и государству смысл существовал автоматически. Одно-два поколения назад религия означала не просто посещение церкви раз в неделю. Она пронизывала всю жизнь. Фактически христианство может рассматриваться как некий предел караоке. Господь даже послал своего Сына в качестве достойного для подражания объекта, чтобы все мы могли равняться и учиться у Него. Цель была совершенно прозрачна — стать по возможности, как Иисус.

С появлением протестантства трудовая деятельность стала неразрывно связана с религией. Трудовая этика протестантов ассоциировала упорный труд с набожностью. Работа была благом, даже если она приводила в уныние, опустошала душу, была невыносима физически и плохо оплачивалась. Не только на Западе, но и в таких местах, как Япония, множество людей стремились доказать свою ценность через труд. Он придавал жизни смысл. Статус в организации имел значение. Он указывал четко очерченное место в организации и обществе. Работа давала чувство причастности. Мы принадлежали физически и, в некоторых случаях, фигуралы — организации. Мы были мужчины (и женщины) компании.

Смысл, предлагаемый церковью и государством, заместился смыслом денег. Но если гтротесталтская этика, как однажды заявил немецкий мыслитель Макс Вебер, была столь жизненно необходима для рождения и роста капитализма, возможно, следует задаться вопросом, что произойдет с капитализмом, если оставить его без религии?

В караоке-мире понятие личности связано не с производством, но с потреблением. Вы совершаете покупки, значит вы существуете. Права на то, чтобы быть, выбирать и потреблять, являются основой нашего бытия, У нас есть возможность изобрести смысл для самих себя.

О величии государства говорят его архитектурные творения. Египтяне возвели пирамиды. Греки оставили после себя Акрополь. Римляне создали Колизей. Современность дала нам торговый центр.

В этом новом мире индивидуализм, выбор и рынки крепко, порой причудливо, переплетены. Такова новая реальность. Церкви пусты.

В гипермаркетах не протолкнуться. В большинстве крупных европейских городов круглосуточных заправок больше, чем круглосуточно работающих церквей (включая мечети и синагоги).

Смысл жизни превратился в meaning of lite.

Да будет lite. Оглянитесь, и вы увидите вокруг выхолощенные институты. Можно было бы назвать это материальным миром, но, по странности, материалы все дешевеют, тогда как программная составляющая (soft stuff) становится все дороже. Правит lite.

Почитайте газеты. Вместо привычной привязки к определенному месту или точке зрения самые популярные новые издания все больше выглядят, как ежедневная европейская бесплатная газета Меtro. Меdiа lite — информация вместо идей и идеалов.

Ценности изменились. В 1968 году на вопрос о цели в жизни 41% г колледжей ответили, что их целью является финансовое благополучие, тогда как три четверти стремились выработать философское понимание бытия. 30 лет спустя о финансовом благополучии заботились 78% респондентов, а о смысле жизни — лишь 41%. Вероятно, время подтвердило правоту Скотта Фитц джеральда, когда он говорил, что проблема американской мечты состоит в том, что у нее отсутствует второе действие. Что следует за благополучием?

«Я обладаю всеми качествами человеческого существа: плотью, кровью, кожей, волосами, но ни единой отчетливой эмоцией, за исключением жадности и отвращения», — говорит Патрик Бейтман, персонаж романа Бретт Истон Эллис «Американский сумасшедший». Смысл жизни иллюзорен. Новая элита выбирает его по вкусу, наугад или осознанно. Но что они выбирают? Что они хотят? Чем вдохновятся? Каково их понятие хорошей жизни?

Более чем когда-либо люди ищут самовыражения и самоопределения, совершая покупки.

Более чем когда — ответ, видимо, надо искать на рыночной площади. Люди проявляют свою индивидуальность посредством бросающегося в самоопределения, глаза потребления, о котором писал еще экономист Торстен Веблен. Они покупают, чтобы быть. Более чем когда-либо люди ищут самовыражения и самоопределения, совершая покупки.

В то время как общее потребление возросло на 29%, экстремальный туризм вырос на 46%, потребление элитного шоколада — на 51%, жемчуга — на 73%, дорогих авто — на 74%, яхт — на 143%. Актриса и femme fatale Мэй Уест была права: слишком много хорошего — это удивительно прекрасно!

Следующий рубеж в наших поисках смысла — космос. Компания Zero Gravity Согрогаtion планирует полеты людей на специальном самолете с тем, чтобы пассажиры могли испытать состояние невесомости. Вероятно, компания ориентируется на спрос. Один полный день тренировки космонавта может стоить около $4 тыс. и включает в себя два часа полетов с несколькими пике и с 30 секундами состояния нулевой гравитации в каждом.

Ничто не преуспевает так, как излишество, утверждал Оскар Уайльд, так что да здравствует великая глобальная вечеринка — фрагментированный мир, в котором единство находится на грани вымирания. Мы всё еще слышим отзвук слов Бада Фокса в начале фильма «Wall Street»: «В бедности сегодня нет ничего благородного». Жадность может быть отвратительна, но она работает. Более важный вопрос: сможет ли изобилие когда-нибудь избавить от жадности.

Неуверенные колеблющиеся, порой напуганные люди нуждаются в ком-то, кто разделял бы их ценности. Человеческие существа не выносят одиночества. Поэтому молодые люди, для которых жизнь не имеет смысла, переселяются из промышленного Бирмингема в центре Англии в тренировочные лагеря Аль Каеды у подножия Гималаев. Молодежь предпочитает культовые или экстремистские движения традиционным носителям ценностей по той же самой причине по какой она выбирает предпринимательские компании вместо обычных организаций. Эти племена предлагают кое-что свеженькое и менее предсказуемое для мужчин и женщин, которые в противном случае прожили бы жизнь, не предполагающую никаких сюрпризов.

Некоторые люди не узнают себя в lite жизни караоке-мира. Зеркало не дает отражения. «Я простой американский парень, вскормленный МТУ. Я видел всех этих ребят в рекламе газировки. Но ни один из них не похож на меня», — поет кантри-рокер Стив Эрл в песне «John Walkers Blues» пытаясь понять, что толкнуло Джона Уокера Линда стать американским воплощением Талибана. Реакция на текст песни вынудила Эрла переехать с семьей в охраняемую гостиницу.

Мы хотим быть частью чего-то. Человечество всегда было и будет состоять из племен, но племен, отличных от прежних. Близости уже недостаточно. Где и кто больше не эквивалентны. В нынешней реальности география, культура и религия не обязательно накладываются друг на друга. К примеру, в Европе проживают 15 млн мусульман. Взамен многие новые племена структурированы биографически, как то: специализированные академические сообщест ва, Харе Кришна, Фан-клубы, Аmnesty International или любители компьютерных игр. Вот вам смелая гипотеза. В 2042 году финал чемпионата мира по футболу вместо национальных сборных Бразилии и Италии может вполне пройти между командами «Гомосексуалисты Юнайтед» и ФК «Ангелы Ада»!

Возьмем к примеру Народную Республику Бритни Спирс. У этого племени, невзирая на сомнительное качество последнего альбома, сторонников больше, чем населения во многих европейских государствах. Для большинства бизнес-организаций Народная Республика важно, где они родились. Эти соплеменники и соплеменницы уже давно знакомы друг с другом. Их просто еще не представили друг другу на должный манер. «Мы слушаем одну и ту же музыку, смотрим те же фильмы, пьем одну и ту же водку в одно и то же время», — комментирует Том Форд из Gucci.

Возможно, говоря о снижении уровня социального капитала, профессор Путнам смотрел не в ту сторону. Возможно, новые племена просто другие. Вместо боулинга (в одиночестве) они занимаются чем-то слегка более интересным совместно с людьми из самых отдаленных уголков планеты.

И, опять, три силы взаимодействуют. Технология предоставляет племенам инструмент для контактов и рукопожатий — в международном масштабе. IТ позволяет маргиналам местного уровня занять серьезные позиции на уровне глобальном. Однако у этой истории есть и мрачная сторона. Дискуссии ради предположим, что в каждой отдельно взятой деревне есть один педофил или неонацист. Эти индивидуумы на местном уровне являются маргиналами, но когда они объединятся в Сети и станут группой, племенем из, скажем, 250 тыс. особей, они из маргиналов превращаются в серьезную силу. Повторим еще раз, обвинять технологии — значит не понимать сути вещей. Только люди могут быть плохими или хорошими.

Вследствие биографикации система ценностей изменяется, не только с точки зрения пространства, но и в двух других измерениях. Когда-то ценности были вечными. Мы умирали с тем же набором ценностей, на которых были воспитаны. Сегодня ценности становятся временными. Нормы прежде заменяли нам кожу, теперь они вроде рубашки — некоторые могут менять их по своей прихоти и делают это. Вдобавок большинство людей привыкли иметь лишь один набор ценностей. В мире караоке-капитализма можно одновременно быть приверженцем разных верований. Мы не принадлежим одному племени, у нас их несколько. Можно быть членом племени академиков, племени родителей, художников или финнов. География, конечно, еще имеет значение, например во время Олимпийских игр. Биография дополняет географию, а не вытесняет ее. Важно лишь понимать, что не так давно мы все жили в моно-режиме, теперь, по крайней мере некоторые, живут в стерео. Ценности все более преходящи.

Возьмем футбол. 50 млн. человек во всем мире являются поклонниками Маnchester United. Но для некоторых граждан этого племени привязанность к клубу столь слаба, что они даже не знают, что Манчестер — это город в Англии. Связи уже далеко не так прочны. Верность мимолетна. «Мы привыкли считать, что шансы поменять команду меньше, чем шансы поменять спутника жизни или даже пол», — говорит Хосе Анхель Санчес, маркетинг-менеджер RеаI Маdгid, клуба, недавно купившего суперэвезду дэвида Бэкхема у Маnchester United. «Но в Азии люди присоединяются к футболу иначе — они приходят на звезд». Люди начинают следовать за личностями, а не за институтами — даже в коллективистской (в прошлом?) Азии. Когда звезды перемещаются, племена последователей движутся за ними.

Компании уже нацеливаются на глобальные биографические племена. Корпорации следуют за разными сообществами единомышленников. Не важно, на чем базируются такие сообщества: на покупательских привычках, интересах, фантазиях или взаимоотношениях. И все это находит отражение в деятельности мультинациональ ных компаний. Когда-то они были построены по страновому или региональному принципу — отражая влияние географии. Ныне многие из них в глобальном масштабе построены по продуктам или сегментам — отражая значение биографии.

Или посмотрим на список интернет-сайтов для геев. Gау.соm и Рlanetout.com имеют миллионы посетителей каждый месяц. Сравните эти цифры с тиражами печатных журналов для геев — Аdvocate c 88 тыс. экземпляров или Оut с тиражом 155 тыс. Новые технологии позволяют вступить в контакт со значительно большей, чем скром ный 1%, частью популяции.

В итоге люди обретут смысл, сколь непостижимым ни казался бы он другим членам общества, и будут на основе личного выбора общаться и объединяться с теми, кто разделяет их воззрения. Движителем этого процесса являются молодые способные люди, не отягощенные физическими барьерами. Бизнес стал первым традиционным институтом, вынужденным приспособиться, или, как минимум, принять изменившиеся ценности. Не в пример большинству других исторических образований, корпорации находятся под постоянным давлением результата. Капитализм спускает курок перемен. Нравится это организациям или нет, рыночные силы вынуждают их идти дальше. В таком мире власть переходит от тех, кто идет по проторенной дороге локальной логики, к членам глобальных племен.