Неудовлетворенность традиционной экономической теорий, уделявшей мало внимания институциональной среде, в которой действуют экономические агенты, способствовала формированию новой научно-исследовательской программы и школы, которая получила название неоинституционализма или новой институциональной теории.

Моментом рождения данного направления является публикация статьи Р. Коуза «Природа фирмы» в 1937 г. Однако новое течение оставалось на периферии экономической науки вплоть до середины 1970-х гг., периода кризиса кейнсианства и неоконсервативной контрреволюции, которые позволили привлечь внимание к себе и занять более достойное место среди различных альтернативных концепций. С этого момента неоинституционализм осознается как оригинальное течение экономической мысли, отличное от других. Первоначально новая институциональная теория была практически чистым американским феноменом, но в 1980-е гг. она перешагнула границы США и получила признание в Западной Европе, а в первой половине 1990-х гг., с начала перехода бывших социалистических стран на рыночные отношения, и среди восточно-европейских экономистов. Заслуги нового направления получили достойную оценку Шведской академии, которая присудила Нобелевские премии по экономике двум его виднейшим представителям: Р. Коузу в 1991 г. и Д. Норду в 1993 г.

Неоинституционализм содержательно и методологически ближе к неоклассическому направлению экономической науки, чем к традиционному институционализму. Рассмотрим подробно связи нового течения с упомянутыми выше направлениями.

Традиционный и новый институционализм связаны достаточно слабо. Оба течения имеют один предмет изучения: социальные институты, играющие важную роль в жизни общества, и используют введенные в научный оборот представителями старого институционализма (Т. Вебленом, У. Гамильтоном, Дж. Коммонсом, У. Митчеллом) терминологические единицы, в частности институт, трансакция и др. Однако на этом их сходство кончается.

Различий между рассматриваемыми течениями гораздо больше. Во-первых, это методология изучения социальных институтов. Так, если «старые» институционалисты двигались от права и политики к экономике, пытаясь подойти к анализу проблем современной экономической теории, применяя методы других социальных наук, то неоинституционалисты исследуют политологические, правовые, социальные и другие проблемы общественных наук, используя инструментарий, разработанный и применяемый представителями неоклассической теории. Вторжение последних в сферу смежных наук получило название экономического империализма. Его ведущим теоретиком является Г. Беккер.

Во-вторых, представители традиционного институцио-нализма применяли в основном индуктивный метод, изучая частные случаи, стремились сделать обобщения, в результате чего общая институциональная теория не сформировалась. Сторонники неоинституционализма используют дедуктивный метод: применяют общие принципы неоклассической экономической теории для объяснения конкретных явлений общественной жизни.

В-третьих, «старый» институционализм исходил из методологии холизма, согласно которой исходным пунктом в анализе были институты, а характеристики индивидов являлись производными от черт институтов. Традиционные институционали-сты обращали внимание на действия коллективов, прежде всего профсоюзов и правительства, по защите интересов индивида. Неоинституционализм придерживается принципа методологического индивидуализма, предполагающего, что институты анализируются через интересы и поведение индивидов, которые их используют для координации своих действий. Иными словами, новое течение ставит в центр независимого индивида, который самостоятельно решает, членом каких коллективов ему выгоднее быть.

Наиболее прочную связь неоинституционализм имеет с неоклассической экономической теорией, от которой он ведет свое происхождение. Неинституционалисты, принимая базовые положения неоклассической теории: устойчивость предпочтений, модель рационального выбора в условиях заданного набора ограничений, приоритет равновесных состояний (равновесных схем взаимодействия), отказываются от ряда ее вспомогательных предпосылок и обогащают последнюю новым содержанием.

Рассмотрим сходства и различия этих двух направлений. Неоинститутуционалисты критикуют представителей традиционной неоклассической теории, так же как и «старых» институционалистов, за отступление от принципа методологического индивидуализма. Последовательное его проведение позволило открыть им новый, более глубокий уровень экономической реальности, который некоторые исследователи называют микромикроэкономическим. Основное внимание неоинституционалистов сфокусировано на анализе внутренней структуры экономических агентов – домашних хозяйств, фирм и государства, которые неоклассиками принимались как данность и не изучались.

Признавая ограничения, учитываемые стандартной неоклассической теорией: физические, порождаемые редкостью ресурсов, и технологические, отражающие уровень развития знаний и практического мастерства экономических агентов, неоинституционалисты вводят еще один тип ограничений, связанных с институциональной структурой общества. Они утверждают, что принятие этой новой разновидности ограничений поможет лучше понять и объяснить процессы реального мира, в котором экономические агенты действуют в условиях неопределенности и риска, высоких трансакционных издержек, слабо и нечетко определенных прав собственности, ненадежных договоров.

Неоинституционализм сконцентрировал внимание на мотивации человеческого поведения. Если неоклассическая теория ориентируется на результат, изучает, как экономические агенты максимизируют выгоды (индивид или домашнее хозяйство – полезность, фирма – прибыль, государство – благосостояние народа), то неоинституционалистов интересует сам ход принятия решений, его условия и предпосылки. Важнейшими поведенческими предпосылками этого процесса являются ограниченная рациональность и оппортунистическое поведение.

Ограниченная рациональность отражает факт ограниченности человеческого интеллекта. Как подчеркивал Г. Саймон, даже в идеально устроенном мире с исчерпывающей информацией, доступной любым агентам бесплатно, они смогут воспользоваться лишь частью этой информации в силу ограниченности способности воспринимать и использовать ее. Если принять во внимание, что реальный мир гораздо сложнее описанной модели, то агенты вынуждены отказаться от принципа оптимизации принимаемых решений, а удовлетвориться теми, которые считают приемлемыми. Тем самым они экономят затраты на поиск и обработку информации о товарах на рынке.

Термин «оппортунистическое поведение», введенный О. Уильямсоном, используется для обозначения любых форм нарушения принятых на себя обязательств. Индивиды, стремясь к максимальной полезности, ведут себя оппортунистически, если другая сторона не способна это обнаружить или применить санкции.

В связи с этим большое значение приобретают сложившиеся в обществе нормы и правила поведения людей, которые призваны уменьшить негативные последствия ограничений этих двух предпосылок. Как отмечает О. Уильямсон, социальные институты необходимы ограниченно разумным существам небезупречной нравственности.

Существует различие в трактовке нормативного анализа в ортодоксальной неоклассической теории и неоинституционализме. Главным критерием оценки в первой являлась модель совершенной конкуренции. Экономические результаты, отклоняющиеся от тех, что получены в рамках данной модели, признавались провалами рынка, надежды на устранение которых возлагались на государство, поскольку последнее имеет больше ресурсов и возможностей.

Такая практика сравнения идеала с действительностью вызвала протесты у неоинституционалистов. Так, Г. Демсец писал: «В современной экономической теории государственной политики преобладает точка зрения, неявно ставящая во главу угла выбор между идеальной нормой и существующим „несовременным“ институциональным устройством. Такой „нирванный“ подход существенно отличается от сравнительно-институционального подхода, при котором в центре внимания выбор между реальными альтернативными вариантами институционального устройства».[54] Принятие нового критерия неизбежно ведет к переоценке многих традиционных форм государственного вмешательства в экономику.

Внутренняя структура неоинституциональной теории достаточно сложна, так как концепция пока находится на начальной стадии развития: нет полного согласия по поводу терминологии и определений, имеются концептуальные расхождения между отдельными ее ветвями, сделан сильный акцент на эмпирическое тестирование. В настоящее время неоинституционализм представляет собой не единое учение, а семейство подходов, объединенных общими идеями, которые в концентрированном виде могут быть сформулированы следующим образом:

– моделирование ограничений, налагаемых на регулирующие обмен правила и контракты, причем в качестве эталона используется преимущественно идеализированная схема прав собственности в неоклассической модели;

– признание неполноты информации и ненулевых издержек обмена, способствующее изучению последствий положительных трансакционных издержек;

– признание возможности других измерений (кроме цены и количества), поддающихся оценке благ, так что исследуется значение качественных вариаций товаров и услуг для экономических результатов и экономической организации.

Традиционной неоклассической теории, по мнению О. Уильямсона, присуща технологическая парадигма. В отличие от нее неоинституционализм опирается на контрактный подход, который подчеркивает, что любые отношения между людьми могут рассматриваться как взаимовыгодный обмен. Его реализация возможна как через институциональную среду, т. е. извне, так и через отношения, находящиеся в пределах организации, т. е. изнутри.

В рамках первого направления можно выделить теорию общественного выбора, которая изучает институциональную среду деятельности индивидов и организаций в общественном секторе, и теорию прав собственности, исследующую институциональную среду деятельности экономических организаций в частном секторе экономики. Различие между двумя концепциями имеют не только терминологическое, но и содержательное значение. Если теория общественного выбора акцентирует внимание на потерях, которые связаны с действием политических институтов, то теория прав собственности – на положительных аспектах, которые обеспечивают институты права (рис. 14.1).

Вторая группа учений исследует организационные формы, которые создаются экономическими агентами на контрактной основе в рамках существующих общих правил. Теория агентов, или концепция взаимоотношений «принципала-агента», фокусирует внимание на предварительных предпосылках, т. е. побудительных мотивах контрактов – ожиданиях до заключения сделки (ex ante), а теория трансакционных издержек изучает уже реализованные соглашения (ex post), порождающие различные управленческие структуры. Применение положений теории прав собственности и теории трансакционных издержек к историческому анализу привело к возникновению нового раздела неоин-ституционализма – новой экономической истории. Различия между упомянутыми теориями довольно условны, многие представители неоинституционального направления одновременно работают в разных его областях. Особенно это относится к конкретным направлениям, таким как экономика права, экономика организаций, новая экономическая история и др.

Основные положения исследовательской программы не-оинституционализма сформулированы Р. Коузом в статьях «Природа фирмы» и «Проблема социальных издержек». Важной категорией неоинституционализма являются трансакционные издержки. В 1937 г. Р. Коуз попытался найти ответы на вопросы, которые даже не ставились неоклассической теорией: если конкурентные рынки столь эффективны, как утверждает теория, как объяснить существование фирм, которые внутри своей структуры стараются обходиться без рыночных сделок? Если фирмы имеют преимущества в сравнении с рынком, как объяснить, почему они не замещают его полностью? Ответ Р. Коуза состоит в том, что заключение сделок на рынке сопряжено с издержками использования рыночного механизма, поскольку при каждой сделке необходимо проводить переговоры, осуществлять надзор, устанавливать взаимосвязи, устранять разногласия. Автор назвал их трансакционными.

Анализ этих затрат ведет к тому, чтобы оправдать теоретическое присутствие организаций в рыночной экономике и некоторые характеристики, которые показывают отличие их от механизма координации, каковым является рынок. Р. Коуз утверждает, что основной отличительной чертой фирмы (организации) является вытеснение механизма цен. Основная причина, по которой создание фирмы рентабельно, состоит, как представляется, в том, что существуют издержки использования ценового механизма. И возникновение фирмы делается более вероятным в тех случаях, когда очень краткосрочные контракты оказываются неудовлетворительными.

Позже понятие трансакционных издержек приобрело более широкий смысл. Им стали обозначать любые виды затрат, сопровождающие взаимодействие экономических агентов независимо от места возникновения – на рынке или внутри организации. Существует множество классификаций этого типа издержек.

О. Уильямсон делит их на две группы в соответствии с этапами заключения сделки: трансакционные издержки ex ante и ex post. Р. Капелюшников в качестве критериев типологии трансакционных издержек предлагает использовать следующие этапы заключения сделки: поиск партнера, согласование интересов, оформление сделки, контроль за ее выполнением.

К издержкам ex ante Р. Капелюшников относит:

– издержки поиска информации — затраты на поиск информации о партнере, о ситуации на рынке, а также потери, связанные с неполнотой и несовершенством приобретаемой информации;

– издержки ведения переговоров — затраты на ведение переговоров об условиях обмена, о выборе формы сделки;

– издержки измерения — затраты, необходимые для измерения качества товаров и услуг, по поводу которых совершается сделка;

– издержки заключения контракта — затраты на юридическое или нелегальное (неформальное) оформление сделки.

В число издержек ex post входят:

– издержки мониторинга и предупреждения оппортунизма — затраты на контроль за соблюдением условий сделки и предотвращение уклонения от выполнения этих условий;

– издержки защиты от третьих лиц — затраты на защиту от претензий государства, организованной преступности и т. д., на часть полезного эффекта, получаемого в результате сделки;

– издержки спецификации и защиты прав собственности — расходы на содержание судов, арбитража; затраты времени и ресурсов, необходимых для восстановления нарушенных в ходе выполнения контракта прав, а также потери от плохой спецификации прав собственности и ненадлежащей защиты.

Для оценки трансакционных издержек на макроэкономическом уровне Дж. Уоллис и Д. Норт предложили использовать понятие трансакционного сектора, включив в него оптовую и розничную торговлю, страхование, банковский сектор, операции с недвижимостью, затраты на аппарат управления в других отраслях, а также затраты государства на судебную и правоохранительную деятельность. Согласно их расчетам доля трансакционного сектора в США возросла с 26,6 % валового национального продукта (ВНП) в 1870 г. (из них 23 % ВНП приходится на трансакционные услуги, оказываемые частным сектором, и только 3,6 % ВНП – государственным) до 54,9 % ВНП в 1970 г. (41 и 13,9 % соответственно), но трансакционные издержки на единицу национального продукта уменьшились, в частности, из-за роста государственного трансакционного сектора.

Другим основополагающим понятием неоинституционализма являются права собственности. Экономическая теория прав собственности разработана А. Алчианом, важный вклад в нее внес также Г. Демсец. Система прав собственности понимается здесь как совокупность методов предоставления конкретным индивидам «полномочий» выбирать любой способ использования конкретных благ из класса незапрещенных способов использования этих благ. Понятию прав собственности в рамках неоинституциональной теории придается широкий смысл. К ним относятся не только закрепленные государством юридические нормы, но и принятые обществом институты – обычаи, нормы морали, религиозные заповеди. Права собственности распространяются как на физические, так и на бестелесные объекты.

Для общества права собственности – это правили игры, которые упорядочивают отношения между отдельными агентами. Индивид воспринимает их как «пучок правомочий» на принятие решения по поводу того или иного ресурса. Каждый «пучок» может быть расщеплен, т. е. права на один и то же ресурс могут принадлежать разным людям. Права собственности имеют также поведенческое значение: одни способы действия поощряются, другие предотвращают, третьи подавляются, тем самым влияя на выбор индивидов.

«Пучок правомочий», который предложил английский юрист А. Оноре, или перечень Оноре, включает в себя:

1) право владения – физический контроль над собственностью и намерение осуществить исключительный контроль, в том числе посредством представителей владельца, агентов;

2) право пользования – право на личное использование вещи;

3) право распоряжения или управления – право на принятие решений, как и кем вещь может быть использована;

4) право присвоения или право на доход – обладание благами, проистекающими от предшествующего личного использования вещи или от разрешения другим лицам пользоваться ею;

5) право на остаточную стоимость – право на отчуждение, потребление, продажу, изменение или уничтожение;

6) право на безопасность, гарантирующее иммунитет от экспроприации;

7) право на переход вещи по наследству или завещанию;

8) бессрочность – неограниченность обладания правомочиями во времени, если иное не оговорено специально в контракте;

9) право на запрещение вредного использования – право запретить использовать вещь, если это связано с производством негативных внешних эффектов;

10) ответственность в виде взыскания – возможность изъятия вещи в уплату долга;

11) остаточный характер – ожидание «естественного» возврата переданных кому-либо правомочий по истечении срока передачи.

Любой акт обмена, с точки зрения неоинституционалистов, подразумевает передачу друг другу «пучков правомочий». Канал их передачи – контракт или договор. Контракт связывает права собственности с экономической организацией. В нем указываются передаваемые правомочия и условия их передачи. Его заключение означает ограничение будущего поведения агентов, с которым они добровольно согласились. Контракт тем сложнее, чем сложнее вовлеченные в обмен блага и структура относящихся к ним трансакционных издержек.

Важным условием эффективной работы рынка является спецификация прав собственности. Чем четче и яснее определены права собственности, тем теснее связь между действиями экономических агентов и их благосостоянием. Таким образом, спецификация подталкивает к принятию эффективных решений. К обратному эффекту приводит «размывание» прав собственности, под которым понимают нечеткую спецификацию и слабую их защищенность или установление различного рода ограничений.

Спецификация прав собственности спряжена со значительными затратами. Степень ее точности зависит от баланса выгод и затрат, сопровождающих установление и защиту тех или иных прав. Следовательно, любое право собственности проблематично. В реальной экономике оно не может быть определено с исчерпывающей точностью и абсолютно защищено. Его спецификация – вопрос меры. Неоинституциональная экономическая теория подвергла сравнительному анализу различные правовые режимы: частной, общей и государственной собственности.

Другая фундаментальная для неоинституционализма статья Р. Коуза «Проблема социальных издержек» (1960) содержит решение проблемы внешних эффектов или экстерналий – побочных результатов, которые сопровождают любую деятельность (сделку) и касаются третьих лиц, непосредственно не участвующих в ней. Позже Дж. Стиглер на основании изложенных в статье положений ввел в научный оборот выражение «теорема Коуза» и предложил первую ее формулировку.

Каждый человек испытывает на себе воздействие множества внешних эффектов, как негативных, например шумовое и газовое загрязнение автомобилями окружающей природной среды, так и положительных, в частности мощение улиц за счет хозяев магазинов. Существование экстерналий приводит к расхождению между социальными и частными затратами. Так, в случае положительных внешних эффектов социальные издержки оказываются выше частных, а при наличии отрицательных внешних эффектов – частные ниже социальных.

Такие расхождения были выявлены и изучены А. Пигу в труде «Теория благосостояния», который трактовал внешние эффекты как провалы рынка и считал, что государство может решить эту проблему посредством вмешательства в экономику, вводя корректирующие налоги и субсидии в соответствующих случаях. Р. Коуз предложил иной вариант решения этой проб лемы. Он доказал, что в условиях нулевых трансакци-онных издержек рынок самостоятельно может справиться с проб лемой внешних эффектов. Согласно теореме Коуза, если права собственности четко специфицированы (определены) и трансакционные издержки равны нулю, то аллокация ресурсов (структура производства) будет оставаться неизменной и эффективной независимо от распределения прав собственности. Иными словами, первоначальное распределение прав собственности не влияет на структуру производства, так как в конечном счете права будут принадлежать собственнику, способному предложить за них наивысшую цену на основе наиболее эффективного использования данного права. Для доказательства выдвинутого предположения Р. Коуз использовал частично условные, частично реальные примеры.

Эта теорема позволяет сделать ряд важных теоретических и практических выводов.

Во-первых, она раскрывает экономический смысл прав собственности. «Размытость» прав собственности, согласно Р. Коузу, приводит к возникновению внешних эффектов, поэтому необходимо четко определить права собственности, и тогда экстерналии перейдут в категорию внутренних издержек, т. е. интернализируются.

Во-вторых, показывает большое значение трансакцион-ных издержек, так как если последние положительны, то распределение прав собственности не является нейтральным фактором и начинает влиять на структуру и эффективность производства.

В-третьих, ставит под сомнение необходимость государственного вмешательства для разрешения проблемы внешних эффектов. Если трансакционные издержки малы, то действия государства излишни, если велики, то вмешательство государства не всегда экономически оправдано, поскольку проводимые его органами мероприятия также сопряжены с положительными трансакционными издержками и результат их может усугубить проблему.

В-четвертых, оправдывает рыночный механизм. Решение проблемы внешних эффектов заключается в создании новых прав в тех областях, где они еще четко не определены. Это означает, что проблема внешних эффектов и их негативные последствия – результат несовершенного законодательства и недостаточного развития частной собственности.

Влияние Р. Коуза на развитие экономической мысли глубоко и разнообразно. Его идеи способствовали развитию новых разделов экономической науки: экономики права, теории экономической организации, а также заложили фундамент неоинституциональной концепции, которая в настоящее время бурно развивается.

Этот раздел неоинституцильнального учения возник в результате применения понятий трансакционных издержек и теории прав собственности к исследованию проблем организаций. Фундаментальное объяснение причин существования организаций, предложенное Р. Коузом, связано с понятием трансакционных издержек. По его мнению, основная причина создания фирмы состоит в том, что существуют издержки использования ценового механизма. Именно наличие и величина издержек этого типа создают условия для возникновения организаций, поскольку, как утверждает автор этой концепции, отличительной чертой фирмы (организации) является вытеснение механизма цен. Иными словами, фирма предназначена для минимизации трансакционных издержек – издержек осуществления деловых операций. В то же время административный механизм также сопряжен с издержками, которые устанавливают пределы возможности замещения рынка организацией. По мере увеличения размеров организации растет число сделок, осуществляемых внутри нее, что приводит к снижению эффективности в этой области.

Р. Коуз назвал эффективность, уменьшающуюся по мере роста организации, убывающей предельной эффективностью управления и предположил, что всегда существует предел роста организации по отношению к рынку. Он считал, что фирма будет расширяться до тех пор, пока издержки на организацию одной дополнительной трансакции внутри фирмы не сравняются с издержками на осуществление той же трансакции через обмен на открытом рынке. Таким образом, можно сказать, что автор концепции организации, выходя за рамки неоклассической теории, берет на вооружение ее оптимизационный инструментарий.

Дальнейшее развитие этого раздела неоинституционализма связано с уточнением и конкретизацией понятия трансакци-онных издержек. Так, А. Алчиан и Г. Демсец в своей работе «Производство, информационные издержки и экономическая организация» (1972) видели сущность фирмы в преимуществах кооперации, когда совместное использование какого-либо ресурса в составе единой команды может дать лучшие результаты, чем индивидуальная деятельность. Однако совместное производство сопряжено с издержками выделения (оценки вклада каждого участника команды в общий результат), порождая стимулы к отлыниванию. Следовательно, необходим контроль, который бы пресекал подобное поведение. Агент, который берет на себя функции контролера, становится собственником организации.

Развивая данный подход, У. Меклинг и М. Дженсен определили фирму как «сеть контрактов». Проблема фирмы понимается ими как проблема оптимальной контрактной формы, обеспечивающей максимальную экономию на трансакционных издержках. Задача сводится к выработке таких контрактов, которые были бы лучше всего приспособлены к особенностям каждой конкретной сделки.

Особый вклад в развитие представлений об организациях внес О. Уильямсон. Он уточнил представление о трансак-ционных издержках, связанных с функционированием специфических активов. К последним он относил инвестиции, приспособленные к взаимоотношениям с определенным партнером и являющиеся невозвратными. Невозможность четко определить и зафиксировать в контракте все возможные условия, которые могут возникнуть на каждом этапе его реализации между партнерами до начала инвестиционного процесса и производства, является условием возникновения фирмы, так как она обеспечивает более надежную защиту специфических активов от вымогательства. О. Уильямсон выдвигает концепцию иерархической фирмы, под которой понимает консервативную организацию, закрепившуюся на каком-либо участке рынка товаров или услуг (отрасли) и продолжающую эксплуатировать старые преимущества путем инвестирования в минимизацию издержек.

Дальнейшее развитие теория фирмы получает в теории прав собственности. Подобный подход развит О. Хартом, С. Гроссманом и Дж. Муром. Они рассматривают собственность как право определить все возможные способы использования активов, которые не конфликтуют с предыдущими контрактами, обычаями или законом. С позиции прав собственности фирма трактуется как «пучок» прав собственности на совокупность материальных и нематериальных активов. Владелец актива обладает правом окончательного контроля за его использованием и определяет варианты применения актива в случаях, когда контракт об этом умалчивает.

Структура собственности и право на окончательный контроль использования актива имеют значение главным образом в условиях, когда невозможно заключить полный контракт, или в силу запретительно высоких издержек подобной контрактации, или вследствие высокой степени неопределенности будущих исходов. Структура собственности оказывает воздействие на стимулы экономических агентов к специфическим инвестициям и, следовательно, на выбор формы взаимодействия – совместная деятельность в рамках одной организации или раздельная собственность множества фирм.

Несмотря на различные подходы к интерпретации организации, можно выделить несколько общих черт, отражающих сущность организации, а именно: наличие сложной сети контрактов, долговременный характер связей, производство единой командой, управленческий механизм координации посредством приказов, инвестирование в специфические активы.

Теория экономической организации не ограничивается объяснением причин возникновения организаций, а содержит типологии, основанные на особенностях внутрифирменного распределения прав собственности. Выделяют и рассматривают следующие виды организаций: унитарная фирма (индивидуальная трудовая деятельность), фирма, находящаяся в единоличном владении, партнерство (товарищество), открытая и закрытая корпорации, финансовая компания на взаимных началах, государственные предприятия, самоуправляющиеся фирмы, некоммерческие организации.

Анализ различных организационных форм позволил авторам теории экономической организации сделать ряд выводов.

1. В экономике складывается рынок организационных форм, на котором фирмы разного типа конкурируют между собой. Развитие одних организационных форм и умирание других, в конечном итоге, связано с их способностью обеспечить экономию трансакционных издержек. При этом конкуренция может принимать различные формы: прямую, например поглощение одной фирмой другой, или косвенную, которая связана с борьбой за привлечение и удержание в организации наиболее производительных работников.

2. Конкуренция на рынке организационных форм способствует выживанию на нем тех структур, которые в наибольшей степени отвечают требованиям экономической среды. Для каждого типа организаций на рынке существует ниша, в которой он оказывается эффективнее остальных. Однако преимущества организации определенного вида могут исчезнуть с изменением внешних условий. В одних секторах экономики доминируют в основном корпорации, в других – партнерства, в третьих – частнопредпринимательские фирмы и т. д. Соотношение между организационными формами постоянно меняется, особенно оно усиливается при резких изменениях, связанных с технологическими или институциональными сдвигами.

3. Ни одна из организационных форм не имеет абсолютных преимуществ перед другими; каждая форма собственности сопряжена со своим набором трансакционных издержек, который при определенных обстоятельствах может превратить ее в наиболее эффективную.

Основное достоинство частной собственности состоит в том, что она очень пластична, и в условиях свободы обмена и комбинирования предоставляет максимально широкое поле для создания и выбора самых разных организационных форм, что отсутствует в условиях государственной собственности.

Джеймс Бьюкенен (р. 1919), основоположник теории общественного выбора, в 1986 г. был награжден Нобелевской премией по экономике за исследование договорных и конституционных основ теории принятия экономических и политических решений. Он является лидером вирджинской школы в экономической теории. К его основным работам относятся: «Исчисление согласия» (1962) в соавторстве с Г. Туллоком, «Спрос и предложение общественных благ» (1968), «Границы свободы. Между анархией и Левиафаном» (1975).

Долгое время при рассмотрении вопроса о роли государства в экономике считалось, что перенос деятельности из частного сектора в государственный предполагает замену мотива личной выгоды на мотив общественного интереса.

По мнению Дж. Бьюкенена, все люди, независимо от того, являются ли они частными лицами или общественными деятелями, принимают решения и действуют, исходя из рационального преследования личной выгоды. Если личные интересы противоречат интересам общества, человек обычно отдает приоритет личным интересам. Депутаты и официальные лица, входящие в правительство, не являются исключением из этого правила. Стремление к личной выгоде общественных деятелей в теории общественного выбора можно считать такой же рабочей гипотезой, как представление о рациональном поведении потребителей в экономической теории.

Дж. Бьюкенен разработал теорию политического рынка, объясняющую, какой объем каждого общественного блага необходимо предоставить населению и как должны распределяться затраты на их финансирование, а также рассмотрел возможные механизмы принятия таких решений. По мнению Дж. Бьюкенена, для того чтобы улучшить функционирование политической системы государства, разумнее не искать лучших из лучших, чтобы потом избрать их в государственные органы, а искать пути ограничения избранных в определенных рамках.

Теория общественного выбора возникла в 1960-х гг. Предметом ее изучения были отношения, складывающиеся в обществе по поводу предоставления общественных благ, распределения государственных расходов и налогообложения. В рыночной экономике существуют такие товары и услуги, которые невыгодно производить в частном секторе. Их называют общественными благами.

Общественные блага – это товары и услуги, обладающие свойствами неисключаемости и неконкурентности. Неисклю-чаемость означает, что никого нельзя исключить из процесса потребления блага вне зависимости от того, заплатил ли он за их использование или нет. Это приводит к стремлению пользоваться такими благами бесплатно и порождает проблему «безбилетника». Неконкурентность блага заключается в том, что потребители не конкурируют между собой за пользование этим благом. Например, общественным благом является освещение улиц. Прохожие пользуются светом уличных фонарей вне зависимости от того, платили ли они налоги, идущие на финансирование освещения улиц. Спрос на общественные блага всегда занижен по сравнению с реальным, поэтому финансирование общественных благ не осуществляется частным сектором и их должно предоставлять государство.

Однако возникают вопросы о том, какие именно общественные блага и в каком объеме нужны обществу; в каком размере население готово их оплачивать, например, готово ли население города платить (за счет дополнительных местных налогов) за увеличение фонарей на улицах или за красивые бордюры с подсветкой. Вопрос о том, должно ли государство предоставлять те или иные общественные блага и в каком объеме, должен решаться с учетом предпочтений налогоплательщиков и оценки эффективности их предоставления.

Чтобы принять справедливое решение об объеме предоставления и финансирования общественных благ, К. Вексель рекомендует использовать голосование.

В теории общественного выбора важное место занимают модели принятия общественных решений в условиях прямой и представительной демократии.

Прямая демократия предполагает, что люди, попадающие под действие государственной политики, могут непосредственно влиять на принятие общественных решений. На первый взгляд кажется, что решения о предоставлении общественных благ, принятые в результате голосования большинством голосов, должны быть эффективны и отвечать общим интересам. Однако в теории общественного выбора были доказаны следующие положения. Будем предполагать, что каждый человек голосует, исходя из своих представлений о личной выгоде.

Эффективный объем затрат на общественные блага будет достигаться только в том случае, если налогообложение делится пропорционально доле личной выгоды от осуществления общественных программ. В книге «Справедливость налогообложения» (1958) Э. Линдалем был сформулирован следующий принцип: доля индивида в финансировании общественного блага (налоговая цена предельной единицы общественного блага) должна в точности соответствовать предельной полезности общественного блага для данного индивида.

Если затраты на общественные блага распределяются равномерно между всеми участниками, а выгоды от этих благ – неравномерно, то будет существовать тенденция тратить на общественные программы меньше средств, чем необходимо с точки зрения оптимального выбора. Если же выгоды от предоставления общественных благ распределяются равномерно, а затраты на их финансирование – неравномерно (распространенный вариант при обложении доходов физических лиц), то появляется тенденция расходовать на общественные нужды суммы, большие оптимальных.

Когда решения принимаются простым большинством, все принятые программы будут соответствовать интересам усредненного (медианного) избирателя, предпочтения которого лежат в центре шкалы интересов всех голосующих. Это не гарантирует принятия оптимальных решений, но защищает от крайностей.

В случае если принимается решение о выборе между разными общественными благами, которые не могут быть профинансированы одновременно, может возникнуть так называемый парадокс голосования. Голосование по принципу большинства голосов может дать результаты, не соответствующие интересам большинства, и результат голосования может подвергаться манипулированию. Лица, определяющие прохождение процедуры голосования, в частности последовательность вынесения на голосование вопросов, способны решающим образом повлиять на его результат.

В условиях представительной демократии граждане делегируют свои полномочия о принятии общественных решений избранным ими политикам. Представительная демократия тоже не гарантирует принятия эффективных решений. Депутаты могут преследовать свои частные интересы, стремясь получить максимальное число голосов на следующих выборах и принимать решения, которые помогут им достичь этого, даже если решения невыгодны с точки зрения экономической эффективности, и не принимать нужных, но непопулярных решений. Э. Даунсом в работе «Экономическая теория демократии» сформулировано следующее правило: «Партии формулируют свою политику с целью победить на выборах, а не побеждают на выборах с целью формулировать политику».[55]

При рассмотрении механизмов принятия решений в модели представительной демократии сторонники теории общественного выбора разработали теорию поиска политической ренты, рассмотрели лоббизм и логроллинг, экономику бюрократии, теорию конституционного выбора.

Лоббизм – это способ взаимодействия с избранными официальными лицами в целях принятия политических решений, выгодных отдельным, узким группам избирателей. Благодаря лоббированию ограниченное число лиц получает значительные выгоды за счет больших групп населения, несущих мелкие индивидуальные издержки. Отдельные группы избирателей настолько сильно заинтересованы в принятии конкретных политических решений, что готовы нести ради этого дополнительные затраты. Такие избиратели образуют группы давления на общественных деятелей и стараются протолкнуть выгодные для них законопроекты. Для давления на законодателей и чиновников могут использоваться финансирование выборных компаний и политической деятельности, прямой подкуп чиновников, а также формирование благоприятного общественного мнения через средства массовой информации, митинги, демонстрации, коллективные письма избирателей.

Лоббирование нельзя считать только негативным явлением. В некоторых случаях оно позволяет решать важные общегосударственные задачи. Например, поддержка депрессивных территорий за счет централизованного бюджетного финансирования выгодна только жителям этих территорий, а для остального населения страны ведет к дополнительным расходам. Однако выравнивание слишком резких диспропорций в уровнях социально-экономического развития территорий необходимо.

Логроллинг – торговля голосами депутатов, взаимная поддержка, при которой одни депутаты получают одобрение своих законопроектов в обмен на обещание поддержки законопроектов, выдвинутых другими группами депутатов. Один из вариантов логроллинга получил название «бочонок с салом» – это пакетное соглашение, когда несколько законопроектов, в принятии каждого из которых заинтересованы различные депутаты или депутатские группы, принимаются вместе. Ни один из входящих в пакетное соглашение законов не имеет достаточной поддержки среди голосующих, чтобы быть принятым отдельно. Для получения поддержки необходимого числа депутатов в законопроект вносятся дополнительные положения.

Такой механизм может, например, использоваться для финансирования программ поддержки отдельных территорий. Депутаты от территорий должны добиться отражения в законопроектах интересов избирателей своего региона. У них не хватает для этого голосов, и они объединяются с депутатами из других регионов, обещая поддержать их решения. Таким образом, например, можно обеспечить выделение федеральных средств на строительство социальных объектов в своих городах. Оплачивать такое решение будут налогоплательщики всей страны.

По определению Э. Доллана и Д. Линдсея, приведенному в книге «Микроэкономика», «функция логроллинга состоит в выражении интересов сильно заинтересованного меньшинства при безразличии или легкой оппозиции большинства».[56]

Логроллинг в некоторых случаях может приводить к повышению эффективности принятия решений. Проиллюстрируем значение логроллинга на следующем примере. Предположим, что в представительном органе власти имеются три партии: А, Б и В, обладающие равным числом голосов. На обсуждение выносятся два проекта решений: ? и ?. Выгоды и потери от принятия каждого из решений для партий представим в таблице, используя знак «—», если принятие решения вызывает потери, и знак «+», если оно приносит выгоды соответствующей партии (табл. 14.1).

Партии А невыгодны оба решения, и она в любом случае будет голосовать против них. При отсутствии сговора между партиями оба проекта решений не будут приняты. Представители партий Б и В могут договорится о взаимной поддержке. Партия Б согласится одобрить невыгодный для нее проект решения ? в обмен на поддержку проекта ? партией В. В результате логроллинга будут приняты оба законопроекта. В выигрыше окажутся партии Б и В, партия А понесет крупные потери. Таким образом, при независимом голосовании будет отклонен эффективный проект решения ? (он мог дать общую выгоду +5). С другой стороны, в условиях логроллинга будет принят неэффективный проект решения ? (суммарные потери общества –7). Получается, что и в том и в другом случае один из результатов голосования не соответствует оптимальному решению.

Теория политической ренты основана на предположении, что целью любой политической деятельности является стремление к получению сверхприбыли. Поиск политической ренты – это желание получить материальные выгоды с помощью действий правительства. Политическая рента – это доходы, превышающие конкурентный уровень и получаемые от участия в политической деятельности. Иметь в итоге политическую ренту можно за счет правительственных субсидий, налоговых, кредитных и таможенных льгот, предоставления монопольных прав, а также использования информации о политических решениях в спекулятивных целях. Для получения и защиты ренты используется лоббирование. Поскольку на поиск политической ренты тратятся ресурсы и лоббирование требует больших финансовых затрат, может возникнуть эффект, названный распылением политической ренты. При этом ресурсы расходуются непроизводительно. Когда лоббируются противоречащие друг другу решения, значительная доля экономических ресурсов тратится на поиски политической ренты, а правительственное решение не принимается и политика остается прежней.

Общественные деятели занимаются погоней за политической рентой, стремясь к занятию постов и должностей, позволяющих сильнее влиять на государственную политику.

Экономика бюрократии рассматривает мотивы и особенности деятельности бюрократических органов. Бюрократия призвана реализовывать интересы органов законодательной и исполнительной власти, а не избирателей. Она может использоваться группами давления для лоббирования своих интересов при принятии общественных решений. Целью самих бюрократических органов является сохранение и расширение бюрократического аппарата, а также получение политической ренты. Усиление бюрократии снижает эффективность государственной политики и затягивает реализацию принятых экономических решений.

Еще одним направлением, рассматриваемым в рамках теории общественного выбора, является теория конституционного выбора. Участие в голосовании сопряжено для избирателя с некоторыми издержками: потерей времени на участие в голосовании, проблемами поиска и обработки информации о вынесенных на голосование вопросах. Избиратель должен знакомиться с программами партий, оценивать кандидатов на избираемые посты, идти к месту голосования. С другой стороны, участие в голосовании может принести выгоды избирателям. Оценка выигрыша конкретного избирателя связана с возможными преимуществами для него лично от выигрыша на выборах поддержанной им партии, программы или депутата. При этом избиратель должен верить, что выигрыш партии был обеспечен именно его участием в выборах (его голос был решающим). Тогда рациональное поведение избирателя будет означать принятие решения об участии в голосовании только если выгоды превышают издержки.

С этих позиций можно сделать выводы об избирательской активности населения. Чем менее предсказуемы результаты голосования, тем больше стимулов для избирателей принять в нем участие. Если победа какой-то партии или принятие вынесенного на голосование решения несет существенные преимущества отдельным избирателям, или напротив, вызовет для них крайне нежелательные последствия, это повышает активность при голосовании. Эффективным способом стимулирования избирательской активности является сокращение издержек голосования: удобное время голосования и расположение избирательных участков, более полная и доступная информация.

Однако поведение избирателей и их стремление участвовать в выборах не всегда объясняются рациональными мотивами. Избиратели могут идти на выборы по соображениям гражданского долга, преданности определенной идеологии, следуя привычке или желая поддержать определенную партию из спортивного интереса.

По аналогии с известным понятием «фиаско рынка» в теории общественного выбора вводится понятие «фиаско (провалы) государства». Стремление правительства устранить недостатки рыночной экономики в некоторых случаях может привести к снижению эффективности. Провалы правительственной политики и неэффективность действий государства объясняются следующими причинами.

1. Отсутствие механизма принятия оптимальных решений в интересах общества в целом. Ни один из механизмов выработки общественных решений не гарантирует их эффективности.

Экономическая политика разрабатывается и осуществляется людьми, имеющими свои личные интересы, которые могут отличаться от интересов государства. Государство не монолитно; существует множество центров выработки политических решений. Каждый из этих центров имеет собственные представления об общественном благе и пытается их реализовывать. Отдельные группы способны лоббировать свои интересы в правительстве и парламенте. Кроме того, текущая экономическая политика может противоречить стратегическим целям государства и при реализации политических решений может быть проявлена непоследовательность.

Избиратели и общественные деятели предпочитают поддерживать программы, приносящие быстрые и явные выгоды при отдаленных и сложно вычисляемых потерях. Например, решения, связанные с нанесением ущерба экологии, могут быть приняты, если сулят получение прибыли в ближайшее время. Вред от загрязнения окружающей среды трудно точно оценить, и его проявления скажутся в отдаленном будущем. Программы, требующие определенных немедленных затрат и приносящие сложно определяемые выгоды в будущем, часто отвергаются.

2. Даже если предположить, что все чиновники и депутаты руководствуются при принятии решений исключительно интересами народа и имеют единое мнение относительно этих интересов, принятые решения все равно не будут оптимальны. Лица, принимающие решения, не всегда точно представляют себе функционирование экономики и имеют достаточно информации для выработки оптимального решения. Политика может изменяться или искажаться в процессе реализации.

3. При осуществлении принятых экономических решений возникает ряд проблем. Бюрократия может быть неэффективной или коррумпированной, способна искажать полученные указания, а также использовать инструменты экономической политики в своих узких интересах. Могут возникнуть проблемы во взаимоотношениях между руководителями и исполнителями. Кроме того, необходимо время на то, чтобы экономика приспособилась к тем изменениям, которые вызвало вмешательство государства. Правительственные решения в связи с этим могут оказаться несвоевременными и не всегда возможно точно оценить и предвидеть все последствия принятых государством мер. Поскольку экономическая ситуация зависит от огромного числа факторов, некоторые из которых случайны и не могу быть спрогнозированы, то и последствия экономической политики на практике могут сильно отличатся от ожидаемых.

4. Избиратели ограничены в выборе общественных товаров по сравнению с покупателями потребительских товаров. Голосуя за определенную партию или кандидата, человек поддерживает всю его программу, в том числе и те ее положения, которые ему не нравятся.

5. Государственные учреждения имеют меньше стимулов для эффективной работы, чем частные компании. В случае низкой эффективности им не угрожает разорение.

С точки зрения теории общественного выбора представляется важным не столько расширение функций государства, сколько сосредоточение правительственных усилий на реализации основных направлений деятельности государства. Поскольку ресурсы, которыми располагает правительство, ограниченны, расширение его обязанностей зачастую сопровождается утратой внимания к важнейшим функциям государства.

Государству следует поощрять конкуренцию в области предоставления общественных благ, в частности за счет конкурентного распределения контрактов на предоставление услуг путем проведения тендеров и аукционов. Следует также стимулировать непосредственное участие пользователей общественных благ в разработке, реализации и мониторинге их предоставления в тех случаях, когда это возможно.

Группа экономистов неоинституциального направления во главе с Д. Нортом предложила собственный вариант истолкования общих закономерностей развития человеческого общества. В отличие от старой исторической школы, которая, по их мнению, характеризировалась эклектичностью, описательностью и отсутствием концептуальной основы, они опирались на строгие количественные методы и учение об эволюции институтов, теорию прав собственности и транс-акционных издержек. Это позволило им создать дисциплину, которая получила название новой экономической истории. Основным толчком к ее разработке стало осознание небесплатности действия институтов. «Правила игры», или институты, призваны снижать неопределенность и делать социальную среду более предсказуемой. Их действие осуществляется через систему стимулов, которая направляет деятельность людей по определенной траектории. Однако формирование и поддержание самих институтов требует значительных затрат. В этом и заключается парадокс «правил игры».

Д. Норт различает три вида институтов:

1) неформальные (традиции, обычаи, моральные нормы);

2) формальные (конституция, законы, административные акты);

3) механизмы принуждения, обеспечивающие соблюдение правил (суды, органы охраны правопорядка и т. д.).

Неформальные институты складываются постепенно, спонтанно, как побочный результат действий множества индивидов, преследующих собственные интересы. Формальные институты устанавливаются и поддерживаются сознательно, в основном силой государства. Они имеют иерархическую структуру: правила высшего порядка изменить труднее, чем правила низшего уровня. Формальные институты, в отличие от неформальных, могут подвергнуться единовременной ломке. Октябрьская революция 1917 г. в России – пример такой радикальной смены официальных норм.

Одновременно с процессом образования институтов идет процесс формирования механизмов принуждения к их соблюдению, поскольку как только возникает правило социального взаимодействия, возникает проблема девиации. Механизмы принуждения к следованию правилам различны для формальных и неформальных норм. За нарушение неформальных правил людей ждут персональные, реализуемые пострадавшей стороной, или коллективные санкции, проводимые группой, к которой принадлежит нарушитель. Чем прочнее социальные связи, тем действеннее такие санкции и соответственно тем сильнее неформальные институты. Механизмы соблюдения формальных правил имеют организованный характер и не зависят от социальных связей. Поскольку аппарат реализации таких механизмов допускает большую отдачу от масштаба, то сравнительным преимуществом в их осуществлении обладает государство.

Главными источниками институциональных изменений Д. Норт считает сдвиги в структуре относительных цен и идеологию, под влиянием которой формируется структура предпочтений людей, причем каждый из них может действовать самостоятельно.

Индивиды постоянно стоят перед выбором: ограничиться взаимодействием в рамках существующих норм или направить ресурсы на их изменение. Второй вариант более предпочтителен, когда ожидаемые выгоды велики и способны окупить издержки формирования новой институциональной системы общества. Такое объяснение лежит в основе «наивной» или «оптимистической» модели развития, согласно которой неэффективные институты заменяются эффективными. Именно она послужила идеологической основой книги Д. Норта и Р. Томаса о восходящем развитии западного капитализма.

Однако в истории имеется немало примеров, когда эта модель не выполняется. Тысячелетиями существуют неэффективные формы экономики; разрыв между уровнем развития разных обществ скорее увеличивается, чем сокращается; конкуренция на политических и экономических рынках не способствует замене неэффективных норм. Объясняя эти процессы, в своих поздних работах Д. Норт ссылается на действие следующих факторов: роль государства, влияние групп интересов и зависимость от ранее выбранной траектории развития.

Во-первых, роль государства может быть двоякой. С одной стороны, оно может способствовать экономическому росту, производя важнейшее общественное благо – правопорядок, с другой – вести себя как «хищник», стремясь максимизировать монопольную ренту, выраженную в разнице между доходами и расходами бюджета. Для достижения этих целей чаще всего необходимы совершенно разные комплексы институтов. Государство может быть заинтересовано в поддержании неэффективных институтов, если это увеличит его монопольную ренту.

Во-вторых, выгоды и издержки от действия институтов распределяются неравномерно, поэтому перераспределительные соображения бывают весомее соображений эффективности. По мнению Д. Норта, политический рынок имеет тенденцию введения неэффективных прав собственности, ведущих к застою и упадку.

В-третьих, институты характеризуются значительной экономией на масштабах. Установленное правило можно распространить с минимальными затратами на большое количество людей и сфер деятельности, в то время как создание норм сопряжено со значительными первоначальными безвозвратными вложениями. Поэтому «старые» институты часто оказываются предпочтительнее «новых», даже в случаях, когда последние способствуют увеличению благосостояния.

Все перечисленные факторы способствуют сохранению сложившейся институциональной системы независимо от ее эффективности. Иными словами, институты удерживают общество в рамках однажды выбранной траектории, изменить которую достаточно трудно. Этим Д. Норт объясняет феномен расходящихся путей развития.

В современных обществах, по мнению Д. Норта, одновременно существует и эффективные, и неэффективные институты. Одни поощряют нововведения и инвестиции, а другие – стремление к привилегиям и льготам, одни способствуют конкуренции, другие – монополизации, одни расширяют поле взаимовыгодного обмена, а другие сужают его. Таким образом, для развития общества решающим фактором является соотношение между этими группами институтов.